Преступления против жизни в странах общего права

Как известно, в странах, принадлежащих к уголовно-правовой системе общего права, субъектом уголовного права может быть не только физическое лицо, достигшее к моменту совершения преступления возраста уголовной ответственности, но и юридическое лицо. В настоящее время в уголовно-правовой доктрине общего права можно выделить несколько теорий, которые обосновывают опосредованную ответственность юридических лиц за преступные деяния индивидов.

Теория «замещающей ответственности» (vicarious liability), заимствованная из деликтного права, исходит из того, что вышестоящее лицо отвечает за преступное поведение своих сотрудников, поскольку и при приеме на работу, и при организации труда проявило небрежность, которая привела к совершению преступления. При этом необходимо установить, что физическое лицо, виновное в преступлении, действовало в интересах, не обязательно финансовых, юридического лица. Выгода для корпорации может быть не только наличной, но, по мнению Дж. Холла, и потенциальной, «намерение совершить преступление должно быть хотя бы частично мотивировано стремлением принести пользу корпорации»[324].

Поскольку данная теория не предъявляет особых требований к работнику юридического лица, ее применение весьма ограничено. По общему праву в сфере уголовно-правовых отношений теория «замещающей ответственности» могла быть использована только в тех случаях, когда со стороны работника имели место получившая общественную огласку клевета, общественный ньюснс. Сегодня ее применение может быть предусмотрено статутом, в частности тогда, когда юридическое лицо несет установленную законом ответственность за его соблюдение, которую оно, в свою очередь, возлагает на своих работников, как это имеет место при создании безопасных условий труда на производстве[325]. Распространена эта теория в настоящее время, главным образом, в США, ее видоизмененный вариант получил название respondent superior («отвечает старший»).

Другая теория, создание которой во многом было обусловлено недостатками теории «замещающей ответственности», – теория «отождествления» (identification theory). Ее концептуальная основа заключается в том, что руководящий орган корпорации – единоличный или коллегиальный – является воплощением ее коллективного разума, коллективной воли, а потому управляющее лицо отождествляется с организацией в целом. При этом для того, чтобы преступное деяние некого физического лица, работающего на корпорацию, стало основанием уголовной ответственности, самой корпорации необходимо соблюсти целый ряд условий. Прежде всего, юридическое лицо можно отождествить не с каждым работником, а лишь с тем, который составляет «руководящий разум» (directing mind)[326] компании, является высшим должностным лицом или служащим, которому выполнение определенных руководящих функций было делегировано со стороны управляющего органа. Таким образом, конкретное должностное лицо, отождествляемое с юридическим лицом, можно определить исходя из его уставных документов. Примечательно при этом, что даже в тех случаях, когда должностное лицо выходит за рамки своих полномочий, если его действия одобрены руководством или имеют место при общем попустительстве, юридическое лицо можно признать виновным.

К ответственности, согласно теории «отождествления», может быть привлечено как отдельно юридическое лицо, так и юридическое лицо совместно с физическим. При этом не происходит нарушения принципа запрета наказания дважды за одно и то же преступление.

Несмотря на то что в настоящее время данная теория является ведущей в Англии, Уэльсе и Канаде, она несвободна от ряда недостатков и внутренних противоречий. Во-первых, она представляет собой не что иное, как фикцию, своеобразную тактическую уловку, позволяющую избежать формулирования концепции «вины» применительно к юридическому лицу. Во-вторых, когда мы имеем дело с крупными корпорациями, со сложной, разветвленной структурой, когда происходит постоянное перераспределение полномочий, достаточно трудно установить наличие причинной связи между совершенным преступлением и «руководящей волей» высшего управляющего органа, а это фактически позволяет корпорации избежать уголовной ответственности. И, наконец, как отмечает Л.А. Абашина, «нередко встречаются ссылки на то, что с подписанными документами тот или иной ответственный работник в связи с загруженностью по работе не мог ознакомиться лично. Проверить же, входило ли это в круг его обязанностей, невозможно, иногда из-за того, что эти обязанности строго не закреплены»[327].

На теоретическом уровне постоянно выдвигаются новые идеи, которые, по мнению авторов, их предлагающих, смогли бы лучше обосновать институт уголовной ответственности юридических лиц.

Так, по мнению П. Бьюси, каждое юридическое лицо имеет свою собственную легко узнаваемую индивидуальность, этос, и привлекать к уголовной ответственности можно лишь то из них, корпоративный этос которого позволяет своим сотрудникам совершать преступления. Центральной в данной концепции выступает идея, что каждая организация обладает особой идентичностью, независимой от тех индивидов, которые осуществляют руководство. И тогда, когда этос корпорации позволяет ее сотрудникам в определенных случаях совершать преступления, если преступная деятельность в целом допускается, корпорация может рассматриваться как субъект преступления. Таким образом, имеет место очередная фикция, отождествляющая корпоративный этос с намерением либо небрежностью[328].

Похожую теорию предложил К. Роуч, по мнению которого возможной альтернативой теории «отождествления» является теория «организационной вины» (organizational fault), предполагающая, что корпорацию можно привлечь к уголовной ответственности не только за те деяния, в отношении которых отдавались распоряжения руководства, но и за «корпоративную культуру в целом, которая одобряет, попустительствует или приводит к несоблюдению положений закона, либо другим образом демонстрирует наличие элемента вины»[329].

Встречается и абсолютно противоположная точка зрения, которая отрицает уголовную ответственность юридических лиц как таковую, поскольку любой из предложенных вариантов формулирования mens rea юридического лица является «анафемой уголовного права», и привлекать корпорации к ответственности необходимо в рамках гражданского судопроизводства, когда объективное вменение вполне допустимо[330].

Концепции вины юридического лица, предлагаемые отечественными исследователями, также не свободны от целого ряда недостатков, основным среди которых выступает тот, что очень немногие из них дают определение вины, которое не противоречило бы принципам и нормам современного уголовного законодательства.

В частности, Р.В. Минин полагает, что «юридическое лицо признается виновным в совершении преступления, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правовых норм, за нарушение которых Уголовным кодексом РФ предусмотрена ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению»[331]. Фактически автор пошел по пути привнесения в уголовное право гражданско-правового определения вины (п. 1 ст. 401 ГК РФ).

А.А. Комоско понимает вину юридического лица как «психологическое отношение к содеянному коллектива, определяемое по доминирующей воле»[332]. При этом установление вины необходимо только тогда, когда имеет место совершение преступлений, составы которых сформулированы как материальные, при формальных составах допустимо объективное вменение. Данное определение, напоминающее по своей сути концепцию «организационной вины», не дает ответа на вопрос, каким образом определить «отношение коллектива» к преступлению, совершаемому физическим лицом, и опять же попросту отождествляет вину конкретного работника с виной организации.

324

Hall J. Corporate Criminal Liability (Thirteenth Survey of White Collar Crime) // American Criminal Law Review. 1998. Vol. 35. № 2. P. 554.

325

См., например, английский Закон о здоровье и безопасности на производстве и пр. 1974 г. (Health and Safety at Work Act, etc., c. 37).

326

Tesco Supermarkets Ltd. v. Nattrass [1972] A.C. 153, 171 (per Lord Reid J.).

327

Абашина Л.А. Перспективы введения уголовной ответственности юридических лиц в России // Закон и право. 2008. № 4. С. 61.

328

Bucy P.H. Corporate Ethos: A Standard for Imposing Corporate Criminal Liability // Mi

329

Roach K. Criminal Law. 2nd ed. Toronto, 2000. P. 181. О теории «организационной вины» см. также: Gruner Richard S. Corporate Crime and Sentencing. 2nd ed. N.Y., 1997. P. 16.007–16.010; Gruner Richard S. Corporate Criminal Liability and Prevention. N.Y., 2008. P. 2–9–2-11.

330

Kha