Страница 24 из 37
Статья 3 (п. 4, 5) Федерального закона «О биомедицинских клеточных продуктах» говорит о недопустимости создания эмбриона человека в целях производства биомедицинских клеточных продуктов[252], а также о недопустимости использования для разработки, производства и применения биомедицинских клеточных продуктов биологического материала, полученного путем прерывания процесса развития эмбриона или плода человека или нарушения такого процесса.
Приказ Минздрава России «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению» подробно описывает основные методы и программы ВРТ – экстракорпоральное оплодотворение и перенос эмбрионов в полость матки, инъекцию сперматозоида в цитоплазму ооцита (ИКСИ)[253], донорство спермы, донорство ооцитов, суррогатное материнство, искусственную инсеминацию спермой мужа (партнера) или донора, криоконсервацию половых клеток, тканей репродуктивных органов и эмбрионов, и порядок их осуществления.
В отношении метода экстракорпорального оплодотворения, который назван базовой программой ВРТ, например, Приказ устанавливает показания для его проведения (п. 20), этапы (п. 24), противопоказания (Приложение № 2), объем обследования пары перед проведением ЭКО (п. 11–16), возможные осложнения при проведении ЭКО. Так, процедура ЭКО состоит из следующих этапов: стимуляция суперовуляции с применением названных в Приказе лекарственных препаратов; пункция фолликулов яичника; инсеминация ооцитов специально подготовленной спермой мужа (партнера); культивирование эмбрионов; внутриматочное введение (перенос) эмбрионов. Порядок проведения каждого из этапов подробно регламентирован в Приказе. Показанием для проведения ЭКО является бесплодие, не поддающееся лечению, в том числе с использованием методов эндоскопической и гормональной коррекции нарушений репродуктивной функции мужчины и женщины в течение 9–12 месяцев с момента установления диагноза, или заболевания, при которых наступление беременности невозможно без использования ЭКО (п. 20).
Согласно п. 54 Приказа донорами ооцитов могут быть женщины в возрасте от 18 до 35 лет, физически и психически здоровые, прошедшие медико-генетическое обследование. Донорами ооцитов могут быть как неанонимные, так и анонимные доноры. Донорство ооцитов осуществляется при наличии информированного добровольного согласия женщины-донора на проведение стимуляции суперовуляции, пункции яичников и использовании ее ооцитов для других пациентов (п. 58).
Донорами спермы имеют право быть мужчины в возрасте от 18 до 35 лет, физически и психически здоровые, прошедшие медико-генетическое обследование. Донорами спермы могут быть как неанонимные, так и анонимные доноры. Донорство спермы осуществляется при согласии мужчины-донора после прохождения клинического, лабораторного, медико-генетического обследования (п. 64).
Для целей донорства эмбрионы могут быть получены в результате оплодотворения донорских ооцитов донорской спермой. С целью донорства могут быть использованы эмбрионы, оставшиеся после проведения ЭКО пациентам при условии их обоюдного письменного согласия (п. 70, 71). При использовании донорских эмбрионов реципиентам должна быть представлена информация о внешних данных доноров, а также результатах медицинского, медико-генетического обследования доноров, их расе и национальности (п. 73).
Приказ развивает положения закона о суррогатном материнстве, в частности содержит перечень показаний к суррогатному материнству (п. 79), требования, предъявляемые к суррогатным матерям (п. 78), процедуру проведения базовой программы ЭКО при реализации программы суррогатного материнства (п. 83).
Таким образом, из содержания и смысла данного подзаконного нормативного правового акта можно сделать вывод, что, с одной стороны, он не просто содержит сугубо медицинские инструкции по применению конкретных методик вспомогательной репродукции и лечению бесплодия, но и содержит ряд вопросов, касающихся, например, прав граждан при использовании ВРТ, их гарантий при их осуществлении, донорства половых клеток и эмбрионов, правил криоконсервации, ограничении числа переносимых в полость матки эмбрионов в одном цикле и т. д., которые правильнее было бы предусмотреть в правовом акте, юридическая сила которого выше.
В отличие от ранее действовавшей Инструкции, Приказ «О порядке использования вспомогательных репродуктивных технологий, противопоказаниях и ограничениях к их применению»[254] содержит норму, определяющую возможные варианты обращения с оставшимися от программы ЭКО эмбрионами. Так, согласно п. 25 «решение о дальнейшей тактике (донорство, криоконсервация, утилизация) в отношении лишних половых клеток (эмбрионов) принимает лицо, которому принадлежат данные половые клетки (эмбрионы) с оформлением письменного согласия и договора о донорстве и криоконсервации с указанием срока их хранения».
Вместе с тем Приказ, как и норма ст. 55 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», обходит стороной спорные и сложные в своей практической реализации вопросы – возможность использования эмбрионов в исследовательских и научных целях, вопрос о коммерческом вознаграждении донорства половых клеток и эмбрионов.
Эмбрион нуждается в защите в первую очередь потому, что период внутриутробного развития представляет собой ранний период биологической жизни человека. Как пишет в своей монографии по медицинскому праву Э. Джексон, «ценные научные исследования должны проходить в рамках пределов, установленных для того, чтобы продемонстрировать должное «уважение» человеческому эмбриону. Эмбрион не может быть признан личностью, но он в то же время не является «ничем»[255].
По мнению Н.Е. Крыловой, «жизнь человеческого эмбриона обладает той значимостью, которая дает основания для ее защиты уголовно-правовыми средствами. Любой живущий на Земле человек прошел через стадию эмбрионального развития прежде, чем родиться и получить правовой статус личности»[256]. При этом она справедливо отмечает, что в российском уголовном праве существуют предпосылки для установления уголовно-правовой защиты эмбриона, поскольку именно стремлением защитить «будущую» жизнь можно обосновать выделение такого квалифицирующего признака, как совершение преступления в отношении беременной женщины.
Необходимо отметить, что в свете непрерывного развития современных технологий эмбрион нередко выступает или может in abstracto выступать предметом посягательства. Если исходить из социологических исследований, проводимых Медико-генетическим научным центром РАМН, то следует предусмотреть уголовную ответственность за следующие деяния: 1) создание эмбрионов и последующее проведение исследований в целях, не связанных с преодолением бесплодия или лечения тяжелых генетических заболеваний; 2) селекция эмбрионов (уже имплантированных после ЭКО в матку, которую проводят с целью уменьшения числа плодов для снижения риска осложнений при многоплодной беременности); 3) использование эмбрионов в корыстных целях, коммерческий оборот эмбриональных тканей; 4) уничтожение плода и причинение ему вреда, который приводит к аномалиям развития; 5) разрушение эмбриона с целью получения органов, тканей и клеток для последующей незаконной трансплантации[257].
Н.Е. Крылова в своем исследовании отмечает, что «признание клеточной терапии методом лечения и омоложения способно повлечь резкое увеличение спроса на эмбриональную ткань, что, в свою очередь, может спровоцировать рост абортов, в том числе за плату либо в результате давления со стороны врачей, которые будут заинтересованы в получении эмбриональных тканей. Это особенно опасно, когда одно и то же медицинское учреждение производит аборты и осуществляет клеточную терапию»[258].
252
В соответствии со ст. 1 биомедицинский клеточный продукт – это комплекс, состоящий из клеточной линии (клеточных линий) и вспомогательных веществ либо из клеточной линии (клеточных линий) и вспомогательных веществ в сочетании с прошедшими государственную регистрацию лекарственными препаратами для медицинского применения и (или) медицинскими изделиями.
253
Инъекция сперматозоида в цитоплазму – это процедура, при которой единичный сперматозоид инъецируют в цитоплазму ооцита.
254
Российская газета. 2013. 11 апр.
255
Jackson E. Medical Law. Text, Cases and Materials. N.Y., 2006. P. 782.
256
Крылова Н.Е. Ответственность за незаконное производство аборта и необходимость уголовно-правовой защиты «будущей» жизни // Вестник МГУ (Серия «Право»). 2002. № 6. С. 44.
257
Курило Л.Ф., Боркина П.А., Гришина Е.М. и др. Социологическое исследование, посвященное этико-правовым проблемам биомедицинских исследований // Проблемы репродукции. 2001. № 6. С. 26.
258
Крылова Н.Е. Уголовное право и биоэтика: проблемы, дискуссии, поиск решений. М., 2006. С. 104.