Сады Солнца

— Сейчас будет интересно, — пообещал Лок Мэси.

— Он не осмелился явиться сам.

— Несмотря на все свои недостатки, Эуклидес — уж точно не трус. Он что–то затевает.

— Тебе лучше знать, — заметила Мэси.

— Всего лишь потому, что я когда–то работал на него? Так я сейчас не работаю и имею массу причин не доверять ему.

Мэси кольнула совесть. Так вот бестактно взяла и разбередила свежую рану. Лок ведь еще переживает. Мэси взялась извиняться, но Лок прервал ее, тронул за плечо и заверил, что это пустяки.

— Но все же мне не следовало…

— Тс-с. Давайте послушаем, что нам скажет великий отпрыск великой семьи.

Робот–аватар и Томми Табаджи встали посреди террасы. Перед лицом дипломата повис маленький дрон, исполняющий функции микрофона. Томми объявил, что имеет честь представить человека, который, в общем–то, не нуждается в представлении собравшемуся выдающемуся обществу, потому лучше встать в сторонку. Пусть говорит сам мистер Пейшоту!

Аватар повернулся, рассматривая людей вокруг, — и от него словно разбежалась волна тишины. Белый пластик человеко-подобной оболочки маслянисто сиял в лучах плывущих над террасой фонарей. Аватар на секунду замер, заметив Мэси и Лока, затем продолжил осмотр. На экране лицо Эуклидеса было совершенно бесстрастным, с неподвижным, застывшим взглядом. Стайка дронов направила на аватар камеры. На мгновение жужжание их винтов было единственным звуком на террасе.

— Я не займу много вашего времени, — пообещал Эуклидес Пейшоту. — Я скажу прямо и сразу: я не хочу присоединяться к вашей инициативе. Вы все тратите слишком много времени на разговоры. Вы все заражены пагубным вирусом демократии, идеей честности, мыслью о том, что любое мнение столь же ценно, как и остальные. Эту глупость в Великой Бразилии искоренили много лет назад. Ее носителей убил Переворот. В тех, кто выжил, она уже не могла укорениться, ибо выживают только сильные, способные выдержать все, что Вселенная обрушит на них. Они доказали силу, побеждая слабых, а не считая их равными себе. Леди и джентльмены, собравшиеся здесь на роскошную вечеринку, вы забыли простую истину. Жизнь — это борьба, а не сотрудничество всех со всеми. Это борьба сильных между собой. И потому, если позволить вам поступить по–вашему, все погибнет. Вы уже потеряли слишком много времени на переговоры, а враг все ближе и ближе. И чем он ближе, тем он быстрее. Он не замедлится ради дебатов и голосований. Он знает, чего хочет, — и, клянусь богом и Геей, он этого добивается… Я тоже знаю, чего я хочу и что должно быть сделано. Потому я явился сюда попрощаться с вами. Я готов выйти и встретить врага лицом к лицу за вас и вместо вас. Не благодарите. Мне не нужна ваша благодарность. Я разобью врага, отправлюсь на Юпитер и вместе с генералом Набуко решу, что нужно сделать для восстановления силы и чести наших семей. А потом я вернусь сюда — но не для того, чтобы вы благодарили меня. Как вы скоро узнаете, сильные не нуждаются в признательности слабых… Да, и напоследок еще кое–что.

Аватар подошел к буфетному столу, поднял левую руку и обрушил ее на край, отломив в локте.

— Мне еще нужно воздать должное за скверный поступок, до сих пор остававшийся безнаказанным, — сказал Эуклидес. — Подарок оказался фальшивкой. Да, мистер Ифрахим. Я уверен, вы понимаете, о чем я.

Аватар пригнул голову и кинулся на дипломата с такой скоростью, что показался размытым белым пятном. Зазубренный обломок руки воткнулся Локу в горло. Робот вцепился в Лока, упал вместе с ним и тыкал его снова и снова в грудь и лицо. Брызнувшая кровь запятнала белый пластик. Мэси схватила за окровавленную обломанную руку, попыталась оттащить — но робот стряхнул женщину. Она отлетела, шлепнулась на ягодицы, подскочила снова, встала на ноги, разозленная и перепуганная. Кто–то орал, приказывал застрелить чертову машину, но на вечеринке не оказалось вооруженных. Офицер ВВС схватил серебряный нож со стола и воткнул в шейный шарнир робота. Мэси выхватила у летающего дрона поднос и молотила по голове аватара до тех пор, пока экран не треснул и не погас. Аватар отключился — то ли потому, что был тяжело поврежден, то ли попросту из–за Эуклидеса, отключившего связь.

Мэси помогла офицеру оттащить в сторону вялое и на удивление легкое тело аватара. Лок Ифрахим лежал в расползающейся луже крови. Глаза закатились, дыхания не было. Мэси не смогла нащупать пульс. Она раздвинула губы Лока, прильнула своими губами к его рту, ощутила его кровь, попыталась дать ему свое дыхание, ритмично давила на его грудь сцепленными руками — раз, два, три, — затем возобновляла искусственное дыхание.

Когда прибыла пара медтехников, Мэси еще работала. Но они не смогли ничего сделать ни на месте, ни в больнице.

Лок умер.

10

«Хоть раз в жизни бедняга попытался совершить что–то хорошее, — написала Мэси. — Лок сыграл какую–то глупую шутку с Эуклидесом Пейшоту, и тот отплатил сторицей. Мне Лок не понравился с первой встречи, но мне очень жаль его теперь. Думаю, в последнее время он очень изменился. Он и в самом деле хотел помочь. Конечно, тут не без эгоизма. Он желал лично участвовать в том, что сам звал «поворотным моментом истории», мечтал упрочить свое положение, добыть толику влияния и власти. Но все же — он хотел помочь. И пусть бы он жил. Честно говоря, недавно я и вообразить не могла, что стану жалеть его. А тем временем Эуклидес Пейшоту отправился за тем, что он понимает под «славой». Он пошел на край системы во главе небольшого флота, готовый противостоять «призракам». Мы не знаем о его стратегии, но Эуклидес забрал с собой большую часть сил альянса — конечно, все бразильские корабли плюс европейские одноместные истребители, базирующиеся на «Лесном цветке». То есть у Эуклидеса два линейных корабля и две эскадрильи истребителей, плюс небольшой флотик переделанных кораблей дальних. И маленький такой арсенал водородных бомб. Если Эуклидес и в самом деле победит «призраков» и не соврал нам — а я еще сама не знаю, где он говорил правду, где хвастался, а где просто фантазировал в той маленькой речи, о какой я писала тебе в прошлый раз, — то чертов Пейшоту собирается заключить союз с губернатором Юпитера. А генерал Набуко — старый закоренелый вояка, отказавшийся принять новое правительство Великой Бразилии. Так что, даже если нам все удастся здесь, хлопотать придется немало…»

Мэси писала в полумраке, сидя по–турецки на кровати. Было два ночи по местному времени. Мэси устала как собака, измученная пережитым и гравитацией Япета. От переживаний и адреналинового шока в теле ощущалась свинцовая мертвая тяжесть. После убийства Лока Ифрахима совет по безопасности альянса и делегаты от свободных городов устроили долгое совещание. Мэси, как единственную оставшуюся представительницу Свободных дальних, попросили участвовать. Она сидела в задних рядах, еще мокрая от душа, который приняла, чтобы отмыть засохшую кровь Лока, и со все возрастающим раздражением следила за нудной и бесплодной перепалкой. Пустая болтовня, никаких признаков даже возможности согласия, все защищают давно занятые позиции, все думают только о своем, не хотят прислушаться к остальным и не доверяют им. Мэси поразилась тому, что никто не упомянул то единственное, что было способно привлечь дальних на сторону альянса. Когда около полуночи по–прежнему бесплодную встречу прервали и участники разбились на группки по интересам, Мэси подошла к Томми Табаджи, попросила несколько минут внимания и выложила свою идею.

Он осторожно выслушал и заметил, что предложение Мэси — первое, чем нужно заняться после кризиса.

— Не после! — сказал Мэси. — Нужно именно сейчас. Наверное, я объяснила недостаточно внятно. Речь идет не о доказательстве вашей готовности к сотрудничеству и примирению с дальними. Хотя и это важно, вне всякого сомнения. Но не менее важно то, что сейчас там заперто множество талантливых людей. А единственное, в чем вы все согласны, — это критическая нехватка ресурсов. Разве те люди — не ресурс? Нам не хватает пилотов. Так пусть дальние пилотируют свои корабли. Может, нам скажут, где корабли и склады оружия, спрятанные перед Тихой войной. И может быть — пусть маловероятно, но все же, — они помогут договориться с «призраками» и не допустить полномасштабной войны.