Сады Солнца

Один из членов комиссии, лейтенант европейского флота, был психологом. Он задал несколько очень глубоких вопросов об участии Сады в побеге Мэси из города Восточный Эдем, где Мэси содержалась практически как заключенная после дезертирства из команды строителей Радужного Моста. Затем глава комиссии поблагодарил Мэси за труд. А потом та долго говорила с лейтенантом о Саде и пыталась ответить максимально полным образом на серию вопросов о том, как Сада может повести себя в различных возможных ситуациях.

— Вы думаете, она возглавляет атакующую эскадру? — спросила Мэси.

У психолога была раздражающая привычка, возможно, результат профессиональной деформации, — отвечать вопросом на вопрос.

— А вы так считаете? — спросил он.

— Я знаю, что она непременно захотела бы поучаствовать в таком деле.

— У нас есть ИИ модели наиболее выдающихся деятелей в обществе «призраков». Мы разработали модели по материалам бесед с людьми, знавшими нынешних «призраков» до ухода в культ, из бесед с мистером Табаджи и его командой и из заметок, которые наши дипломаты успели передать до того, как «призраки» убили их. Сада Селене — мощная доминирующая фигура, воплощение характеристик, идеализируемых остальными членами культа. Сада — их Жанна Д’Арк.

— Вам следует принять во внимание то, что они отнюдь не считают себя верующими, — сказала Мэси.

— Кем же тогда?

— Новым человеческим видом. Самым последним и наилучшим. Они верят, что будущее принадлежит им, потому что так сказал их вождь из будущего.

Одна из помощниц Томми Табаджи — стройная, очень вежливая девушка по имени Гита Ло Джиндал — провела Мэси в жилой модуль в одном из кварталов, разбросанных среди леса, заполняющего крытый каньон города. Мэси брела по дороге, мощенной пунцовым квазиживым дерном, вдыхала прохладный воздух и запах высоких сосен, растущих по обочинам дороги. Сквозь их густые ветки и зеленые иглы пробивались полосы яркого света. Мэси больно уколола ностальгия, вспомнились леса вдоль северной границы территории клана Фонтейн. Мэси трудилась там, а потом ее выбрали для престижной работы в команде строителей, собранной для создания нового биома в Радужном Мосту на Каллисто. Там жизнь Мэси навсегда изменилась. Она отправилась в длинное странное путешествие, приведшее на самый край Солнечной системы, а потом назад.

Перед интервью с комиссией Мэси послала Ньюту письмо, сообщила о благополучном прибытии на Япет и о том, что если ее и арестовали, то деликатно до полной незаметности. Вернувшись в модуль, она обнаружила ответ: короткое видео от Ньюта и близнецов, сгрудившихся у камеры и говорящих, что болеют за нее. Хан послал рисунок, изображающий коренастую рыжеволосую женщину в синем скафандре, идущую по линии раздела на черно–белом Япете, напоминающем соединенные инь–ян. Мэси попросила Гиту Ло Джиндал распечатать рисунок и приклеила на стену так, что могла видеть его, лежа в спальной нише. Затем Мэси легла и проспала несколько часов.

Когда вернулась помощница, Мэси спросила, можно ли отыскать кого–нибудь, способного справиться с птичьим гнездом, в которое превратилась ее шевелюра. Гита ответила, что специалист прибудет немедленно, и предложила немножко помочь Мэси с макияжем. Так, пару мазков там и сям.

— Кстати, а что за прием? — осведомилась Мэси.

— А, обычное сборище всех, кто хоть что–нибудь значит. Но вам не стоит беспокоиться ни о чем, — заверила Гита. — Вы — звезда, а значит, вы в принципе не можете сделать ничего предосудительного.

Прием устроили на крыше самого большого здания: закрученного спиралью скопления платформ, офисов и залов для совещаний, нанизанных на общий стержень. Когда пришли Мэси с Гитой, прием был в полном разгаре, люди бродили, стояли, сбивались в группки на широкой террасе, откуда открывался вид поверх деревьев на торцевую стену, где тонкие шелковистые водопады сверкали меж шпилей и колонн черного камня. Девушек перехватил Лок Ифрахим, поклонился Гите и сказал, что хотел бы ненадолго позаимствовать мисс Миннот. Ей нужно повстречаться с кое–какими людьми. Лок сбрил бороду, подстригся, заплел волосы во множество маленьких косичек, которые блестели, будто смазанные маслом, оделся в серебристый костюм, белую рубашку и белые же мокасины. Лок почти вернулся к прежней импозантности и высокомерию. Его возбуждала толпа, внимание, людской гомон повсюду. Лок был в своей стихии.

— Я поговорил с другом Йотой и принес новости, — сказал Лок Мэси, проводя ее вдоль террасы. — Сегодня будет объявление. Эуклидес Пейшоту наконец решил принять участие в переговорах.

— И это хорошо?

— Это значит только то, что он считает их важными, а не то, что он согласен с нами. Йота думает, что Эуклидес постарается расстроить переговоры, и я тоже склонен так думать — но посмотрим. А пока нужно улыбаться гостям и делать вид, что мы ничего не знаем про Эуклидеса.

— И что я должна говорить? — спросила Мэси.

— Будьте собой — и все, — посоветовал Лок.

Затем он представил ее бразильскому послу, Паулине Фонтейн, нескольким ее старшим помощникам и гражданским чиновникам, а также существу–андрогину в белом обтягивающем комбинезоне, сообщившему Мэси, что у них есть кое–что общее.

— Вы когда–то работали на профессора Шри Хон–Оуэн в Радужном Мосту на Каллисто. А я имею честь работать на нее сейчас.

Похоже, Шри Хон–Оуэн жила вместе с небольшой командой сотрудников на ко–орбитальной луне Янусе, строила поселение и работала над секретным проектом — по словам андрогина Рафаэля, над чудесным даром, который изменит жизнь всех, кто обитает на внешних окраинах Солнечной системы.

— «Призраки» знают, что профессор–доктор Шри Хон-Оуэн — великий гений генетики. И, само собой, чудесная добыча для них. Они несколько раз связывались с ней, предлагали дезертировать. Конечно, она отказала — и они дурно восприняли отказ. Теперь они идут сюда. Все в опасности, и мы предлагаем любую помощь, какая в наших силах.

Разговор переключился на последние новости об эскадре «призраков». На циклически повторяющееся послание, которым альянс бомбардировал Тритон и эскадру, ответа так и не пришло. Время выжидать подходило к концу. Очень скоро потребуется решать, атаковать ли корабли «призраков» и как лучше это сделать. Все хотели узнать мнение Лока и Мэси. А она была счастлива препоручить разговоры Локу. Она устала, ее угнетала толпа незнакомцев. Мэси не могла уже сосредоточиться на разговорах, спокойно слушать то, что походило на давно заготовленную обойму мнений, употребленную уже в четвертый или пятый раз.

Вдруг перед Мэси явился высокий старик с сухой, по–старчески дряблой кожей и широкой, как лопата, снежно–белой бородой. Он встал между Мэси и группкой беседующих с ней и представился как Тарик Амир Тагор–Миттал, мэр Камелота на Мимасе. Старик хотел знать, почему Свободные не вернулись с флотом кораблей, которые, по утверждению Тарика, Свободные просто угнали. Мэси начала объяснять, что часть кораблей оставили на Миранде, когда бразильцы вторглись в систему Урана, другие были потеряны, когда «призраки» ударили по бразильской делегации. Старик перебил Мэси, сказал, что корабли нужны прямо сейчас для обороны системы Сатурна. А она оказалась беззащитной из–за эгоизма Свободных.

Мэси обуял праведный гнев, и она сказала старому зануде, что ей смешно слышать такое от чиновника администрации, не так давно позволившей бразильским и европейским кораблям беспрепятственно и спокойно выйти на орбиту Мимаса перед Тихой войной. Если уж говорить об эгоизме, то лучшего примера не сыскать.

Мэси сказала бы и больше, но тут в разговор непринужденно вмешался Лок Ифрахим и вежливо объяснил мэру, что мисс Миннот устала и не вполне контролирует себя.

Это было правдой. Мэси устала, причем настолько, что не стала протестовать против наглого вмешательства Лока. Она хотела вернуться к себе и посмотреть, нет ли нового письма от Ньюта и близнецов. Она хотела спать. Она поднялась на цыпочках, высматривая Гиту Ло Джиндал, и увидела плотный клин старших дипломатов и офицеров под предводительством Томми Табаджи и белого человекоподобного робота, движущийся через террасу. На экране, занимающем лицевую часть головы робота, виднелось лицо Эуклидеса Пейшоту.