Страница 77 из 80
От фигуры Верховного Жреца повеяло холодом.
- Маг, желающий примирить стороны, мог бы сразиться на выбор с любым из них не до смерти. Но ты - обделенная, Ария, и можешь лишь принять позор воинов на себя.
- Я даже слушать этого не буду! - рявкнул Каралас, схватив меня за локоть. - Тар! Твои благовония лишили тебя разума? Это моя дочь! И благодаря ему, - кивнул он в сторону огневолосого, - она безумна.
- Твоя дочь хочет спасти твою глупую, старую голову и честь рода, и раз боги лишили ее разума, решает ее сердце, - Таралас ударил посохом о камень под ногами, высекая искры наконечником, знак того, что никто не имеет право спорить с Верховным Жрецом.
- Дядя, - я упала на колени и ухватила край одежды жреца, с этого момента я была неприкосновенна, рука отца отпустила мой локоть, но почтительного шага назад Каралас не сделал.
- Ты можешь принять их позор, ты лишишься рода, твое имя будет вычеркнуто из всех источников, ты покинешь Лакрас, но перед тем, как ты уйдешь, ты вытерпишь двадцать плетей. Дань не пролитой крови во имя богов.
По толпе моих родственников пронесся ропот, отец зарычал. И, о чудо, заговорил рыжеволосый.
- Я отказываюсь от поединка. Пусть девушка остается в ее роде.
Бортал тяжко вздохнул.
- Ты уже принял вызов, Сальтирин. Перед вратами в иной мир и людьми. Слово воин назад не берет.
Я не осознавала в полной мере того, что мне грозит, того, что женщина там, за стеной, без мужчины долго не живет, кроме случаев, если она маг, конечно.
- Да, да, пожалуйста. Я согласна на все!
Аракиан, зря ты жизнь отдала за никчемную, лишенную магии названную дочь.
Я не поднимала глаз, боясь увидеть жалость и страх на лицах сестер и отца, папиного осуждения, его я боялась больше всего.
- Тогда пойдем, - жрец протянул мне руку и помог подняться. - Эту ночь ты проведешь в святилище. Все свершится завтра на рассвете.
- Ария! - рык отца и всполох пламени в его руках озарил лица окруживших не хуже погребального костра.
Жрец тяжело вздохнул из-под капюшона, лица его никто не видел, так заповедовали боги.
- Она могла отказаться, Каралас! Но выбрала свой путь. Она ныне под защитой богов.
Телохранители князя окружили нас стеной, отделяя меня от семьи, мужа, которого я видела лишь несколько раз, да и жизни.
Внутри крепостной стены располагалось небольшое святилище - маленькое, но добротное строение из камня с мощной дверью, украшенной узорами и символами. Сюда несли жители главной крепости княжества свои горести и радости. По праздникам его украшали еловыми ветками, отчего запах хвои сливался с запахом курившихся благовоний и создавал новый необычный аромат. Для меня в детстве это был аромат того, что отец и Аракиан дома, и все хорошо. Мы с мамой приносили к большому столу снедь: спелые яблоки и сыр, прохладное молоко из подпола. Каждый нес что-то от рода к общему столу на праздничный пир. Мне нравились такие застолья: звучали барабаны и лютни, флейты, люди танцевали и пели. Наши боги были добры и щедры, однако, если надо, они могли быть суровыми и даже жестокими. Но если это способ спасти отца, я согласна и на жестокость.
Таралас молчал всю дорогу до крепости. Люди останавливались и смотрели нам вслед. Я знаю, они верили слухам и считали меня безумной. Но никто не осмелился сказать этого вслух, даже мальчишки, игравшие в камешки, пока рядом со мной шествовала укутанная в плащ фигура Жреца, маленьких хулиганов вряд ли бы смутили телохранители князя, все, что они сделали бы - надрали уши, а вот Жрец мог проклясть, а что может быть страшнее проклятия посланника богов?
Когда мы оказались в каменной прохладе священного строения, телохранители остались снаружи, двое из них будут там до завтра, чтобы не дать роду Караласа вмешаться.
Таралас закрыл дверь и задвинул засов. Глухой деревянный звук вызвал у меня приступ безысходности.
Усадив нерадивую племянницу на скамью у большого камина, занимавшего большую часть стены, Верховный Жрец удалился в одну из комнат, куда вела крохотная неприметная дверь, оставив меня смотреть на пустой вычищенный очаг, и утешаться мыслью, что я все делаю правильно.
С того момента, когда Аракиан сняла с меня заклятие, я все еще пребывала словно в пустоте. Внутри тела гулял осенний ветер, прохладный и тоскливый. Возможно, будь у меня время, я наполнила бы себя приятными воспоминаниями, объятиями сестер, руками отца. Но судьба заставила меня слишком горько и быстро платить за свою ошибку в Зале Славы. Жизнь жестока...
- Жизнь жестока с нами, Ария. Но всегда справедлива, - голос Тараласа отразился от стен и проскакал по огромной комнате, затихнув под потолком, что тонул во мраке.