Страница 76 из 80
Я это прекрасно знала, а вот они уже за давностью лет и малой ценностью подзабыли о недвижимости, а представиться госпожой Диларион труда не составит: у дяди и тети дочка - моя двоюродная сестра, Танисса, почти одногодка со мной. А с остальным разберемся.
Дождь шел за нами по пятам, накрыв столицу сплошной стеной.
В ту же ночь в большой людной таверне на тюфяке пахнувшем свежей травой и осенью я увидела продолжения сна, очень надеясь, что и его оставлю далеко позади. Позже я все же внесла его, как и предыдущие в дневник, и как показало время сделала это не зря.
...За спинами, впившихся друг в друга взглядами мужчин, бесновалось пламя костра, те самые врата, что открывают душам умерших путь к богам. Маленькое мое человеческое сердце заныло в предвкушении беды. Сестры рядом напряглись: средние искали поддержки мужей, старшие... они видели Сальтирина на поле боя и знали отца и его силу лучше меня. Я же была слишком далека от битв и магии, но одного взгляда на старшую Миану, было достаточно, чтобы понять - для отца это приговор.
Только теперь мне чуть приоткрылась завеса тайны тихих разговоров Караласа и Аракиан о нем. Только теперь в памяти закопошились воспоминания о том, как огневолосый заслужил благоволение князя несколько лет назад, уничтожив отряд магов соседнего королевства, вторгшийся на территорию Лакраса. Сальтирину прощалось и разрешалось больше других. Так всегда, тот, кто-то близок к драконам и линормам, вызывает в окружающих чувство трепета и даже страха, а с учетом того, что умения Сальтирина выходили за грань понимания, чувства эти только усиливались.
Огневолосый молчал, слова Караласа удивили пребывавшего еще в возбуждении после скачки и в смятении от моего вполне здорового вида Сальтирина: едва оказавшись возле меня его ладонь легла на мою щеку, а глаза были полны неверия, скляночка из драгоценного стекла выпала из пальцев и зазвенела по камням, устилавшим погребальную площадку. Сосуд не разбился, наверняка, магия помешала хрупкому стеклу познать твердость камня.
Я смотрела в его глаза и чувствовала себя потерявшейся в далеком краю, где океан бьется о высокие скалы, где ветра раздувают паруса гномьих кораблей. Волосы Сальтирина слились с пламенем, бушевавшим за его спиной, сами стали огнем, ореолом. Он вдруг показался мне тем, о ком я слышала столько рассказов и сказаний, Драконоподобным полным магии и силы, и чтобы скрыть смятение я опустила глаза.
Догадка о том, что воин проделал что-то невероятное, чтобы принести мне этот пузырек, и возможно спасти жизнь, была задвинута далеко при мысли о возможной гибели отца.
Каралас тяжело дышал, пламя жило и внутри него. Такое же ревущее и неудержимое, полное боли, ему еще надолго хватит дров - воспоминаний по ушедшей Аракиан.
А я не могла скинуть оцепенение. Представить, что отца не станет, было невозможно. И больше уже не задумываясь об обычаях, чести и позоре, обязанности женщины без дара помалкивать, я рванулась к противникам, встав между ним. Оба обратили взоры на меня.
- Прошу вас, заклинаю... - я сложила руки и умоляюще посмотрела на Сальтирина. - Вы же можете отказаться? Прошу, не отнимайте у меня отца!
Я не говорила, я истово молилась, готовая упасть на колени, сделать все что угодно, чтобы огневолосый отказался от поединка. Бряцание оружия заставило меня смахнуть слезы, застилавшие глаза. Рядом остановился князь.
- Ты уверен в своем решении, Каралас? - Бортал был в печали, он тоже не верил, что отец сможет победить чужака.
- Ария, вернись к роду, - тихо, но сурово приказал отец.
Но я уже закусила удила. Потерять отца теперь для меня было равносильно смерти. Боги, зачем я отдала свою руку Сальтирину?!
- Государь наш, - обратила я заплаканное лицо к князю, - прошу, останови это безумие. Молю тебя.
- Я не могу, дитя. Если Сальтирин не примет вызов, это удар по его месту в круге, твой же отец бросил вызов, а ты знаешь, он не может отказаться от своих слов. К тому же он забрал тебя из рода мужа, на что права не имел.
Князь пристально посмотрел на Сальтирина. Тот уже справился с удивлением, и сейчас глаза его сияли, и в них явно присутствовала решимость и... сожаление, причем последнее было обращено ко мне.
- Выбор был твой, Каралас! Я принимаю вызов! - слова Сальтирина хоть и были сказаны тихо, но услышали их все присутствующие.
Отчаяние снесло меня гигантской волной, такой, что рушит скалы и уносит их в пучину. Я искала помощи, но не находила.
- Мой государь, есть способ не дать поединку свершиться и примирить воинов, - к нам, замершим, подошел Таралас, тяжело опираясь на посох, изрезанный рунами. - Боги дали нам обычай избежать позора. Но согласится ли на это Ария?