Страница 41 из 80
- Сальтирин, не откажешься ли ты от притязаний на обещанную Локарту деву, дочь Караласа, Арию?
Я заскрежетала зубами.
Откажись!
- Не откажусь, - его голос взволновал мое сердце, и я поняла, что не ошиблась, когда подумала о том самом слове, которое так боялась произнести.
- Локарт, будешь ли ты оспаривать предложение Сальтирина и выбор Арии?
- Буду, - голос Локарта звучал глухо. Он старался говорить спокойно, но различить обиду и злость было несложно.
- Да решит все битва!
Я так и стояла на краю арены, вперив взор в крохотный росточек, пробившийся между камнями, если бы пристойно было, я бы и уши заткнула. Вокруг нас сгрудились зеваки и гости, прислуга и дворовые.
Битва началась, но я слышала лишь легкую поступь по деревянному настилу арены, перешептывание притихшей толпы, а потом волной прокатился по воздуху холод. Несколько женщин не сдержали эмоций и громко вскрикнули.
Не удержавшись, я подняла глаза. Огненные волосы Сальтирина мелькнули рядом с Локартом, под ногами которого сиял лед, ледяной же бисер сыпался с руки мага в разные стороны, не давая противнику возможность приблизиться. Локарт попытался призвать мороз, но открытое пространство, горячее летнее солнце, и злость сводили на нет его усилия.
Длинные витые сосульки летели в сторону Сальтирина, но тот без труда уворачивался от 'стрел', и они градом осколков осыпались на пол, разбиваясь о невидимую преграду, созданную защитниками, стоявшими у самого края площадки. Вообще-то на поле битвы основной смысл магии холода был в той самой ледяной корке, что покрыла ныне пол арены. Лед был гладким, как зеркало эльфов, и скользким, он ломал ноги лошадям и ездовым козлам. Он не давал врагу отражать удары, творить сложные заклинания, требующие выверенных движений. Таких магов, как Локарт, как правило, всегда первыми пытались уничтожить.
Помимо этого, Локарт был хорошим мечником. А вот как на поле брани выглядел Сальтирин-чужак, я видела впервые.
Лед отвоевывал все большую площадь, и вскоре Сальтирин будет вытеснен, а это тоже считается поражением. Против магов огня или воды Локарт был бы бессилен. Но он знал, что Сальтирин не умеет кидать огненные шары и создавать водяные плети, единственным его оружием является меч. И все уже были готовы к тому, как удивительно быстро 'продует' легенда не самому сильному магу. И когда Локарт вскинул руки, дабы увеличить скорость, с которой покрывалась льдом земля, рыжеволосый рванулся к нему, он сделал это даже раньше на мгновение, прокатившись по льду и всей силой ударил в ноги Локарту, над головой которого начал закручиваться снежный вихрь.
Все оказалось так просто и быстро, что казалось невозможным, но острие короткого меча чужака застыло у шеи, прижатого к земле, мага холода, уставившегося на противника, внезапно ставшего так близко, полным изумления взглядом. И в этом взгляде определенно был страх.
- Мате! - возвестил голос князя, на старом общем это означало 'смерть'. Нет, то было не требование добить Локарта, это значило лишь, что он побежден. И теперь моя судьба решена. Лед заискрился и стал исчезать, без подпитки, он быстро испарился, оставив огромное мокрое пятно размером с арену.
Все были поражены. Сальтирин уделал Локарта, как ребенка.
- Судьба Арии решена. Каралас передай руку дочери победителю, - призвал моего отца Бортал.
Ладонь отца опять сжала мои пальцы. И мы двинулись к центру арены, где стоял Сальтирин и все еще лежал ошарашенный Локарт. Сейчас нас не слышал никто, кроме этих двоих, и отец вместо церемониальной фразы, посмотрел в синие глаза чужестранца.
- Я прошу тебя быть добрым к моей дочери. Я не хочу становиться твоим врагом, - а ведь мог бы назвать чужаком, и навсегда разверзлась бы между ними пропасть. Но Каралас любил дочь и хотел лишь защитить свое дитя, лишенное силы.
Моя рука оказалась в руке Сальтирина. Я видела, что на его мизинце блеснуло необычной работы кольцо, а когда его пальцы сжали мои, ощутила легкий укол и тепло ободка, в тот же миг мир изменился. Он поплыл, начал переливаться всеми красками. Я пошатнулась и ухватилась второй рукой за его запястье, одетое в кожаные наручи.
- Твоя дочь, воин, устала и испугана, я отнесу ее в свои покои, - меня, точно куклу, легко подхватили на руки.
- Но... - хотела возразить, следовавшая везде за супругом, Аракиан. Но тот, кто получил на меня право, уже развернулся и плавным шагом пошел куда-то.
Мне стало все равно, лишь бы с ним.
Мир кружился так, что я не могла открыть глаза. В нос ударил запах горячего тела, кожи и моря. Под ухом размеренно билось сердце. Он не прилагал усилий. Не прижимал сильно, и в тоже время руки его были надежны. Мне так хотелось еще раз увидеть его глаза. Нянька моя - уроженка далекого северного селения лесников называла Сальтирина странным словом 'колдун'. 'И глаза у него колдовские! ', - приговаривала она. Таких глаз не было ни у кого. Слишком яркой была синева, заполнявшая их.