Страница 33 из 80
Только хороших новостей от Алари все нет и нет!
***
У меня было одно единственное платье, подходящее для того, чтобы предстать пред очи Высших. То самое изумрудное, которое уже было опробовано на Императоре, не мудрствуя, его я и надела. А в девять вечера направилась за горделиво вышагивающим слугой лорда Валкона младшего на встречу с первым наследником Императора, хотя с удовольствием посидела бы в обнимку с книгой, наслаждаясь закатом.
К тому же мне все не давал покоя тот странный сон, что приснился после нападения, я даже записала его в дневник, хотя многие подробности его забылись. Но что-то тянуло меня просматривать записи и, что удивительно, сокрушаться о том, что я никогда не узнаю, чем закончится поединок Сальтирина и Локарта.
Коридор в льющемся через окна алом зареве заходящего солнца, прямой как стрела, убегающий вдаль арочным переходами, вдруг оборвался, и я к своему удивлению поняла, что это идеальная иллюзия. Рука человека в ливрее коснулась воздуха, и тот ожил, колыхнулся и обратился тупиком - стеной того же белого мрамора и огромными дверями в золоченных узорах. За темными створками обнаружилась зала, тонущая во мраке. Сопровождавший меня мужчина замер у входа, а через мгновение в дверном проеме как из-под земли вырос Эллинар Валкон.
- Госпожа Стиантон, рад, что вы приняли предложение отужинать со мной с учетом вашего состояния. Император желает, чтобы мы с вами обсудили некоторые... вопросы.
Я присела в положенном реверансе.
- Благодарю, лорд Валкон.
Линорм вежливо кивнул и сделал приглашающий жест. Дверь за моей спиной тихо щелкнула. Я же последовала за Высшим, бросая любопытные взгляды по сторонам. Комната, которую мы пересекали, была огромна, окна ее были обращены на восток, оттого в помещении уже властвовали сумерки. Видимо, это был личный кабинет наследника: на стенах угадывались темные деревянные панели, книги на высоких стеллажах, карты в рамках, кресла с резными спинками, глыбой застыл стол. Ветер, играясь с воздушными занавесями, приоткрывал вид на большую террасу с фонариками вдоль балюстрады.
Вид же с самой террасы был такой, что захватывало дух - тонущее во мгле море и уже усеянный огнями город. Посреди площадки стоял накрытый стол. Изящные витые приборы, серебряные канделябры, высокие бокалы с искусными ножками в виде морских дев - такой прием подходил для вкушения пищи двумя влюбленными, но уж никак не для разговора о компенсации, на которую намекнул Император.
Но удивляться я не стала. Ящеры, как их весьма невежливо именовала Алари, имели права на любые причуды.
Двое слуг - молодых мужчин услужливо помогли мне расположиться за столом: один отодвинул тяжелый стул, второй подал салфетку и наполнил бокал вином.
Наследник занял место напротив.
Я была смущена. Изысканность и грация в каждом движении наследника, над головой темная бездна надвигающейся ночи, поблескивающая звездами, точно глазами лукавых фей.
Перед нами легли тонкие ажурные тарелочки с салатом. Приличия требовали сначала слегка утолить голод гостя, а после приступать к делам. Пришлось взять невесомую вилочку и прикоснуться к кулинарному шедевру, второй рукой под столом теребя салфеточку, которой полагалось прикрывать колени.
Наследник был сосредоточен и нетороплив, я украдкой следила за ним, стараясь придерживаться его ритма. Единственное, я к вину не притрагивалась. Лорд Валкон же методично опустошал бокал небольшими глотками. И едва он закончил с первым блюдом, тоже отложила вилочку.
Я не видела его с того дня, когда он творил дымчатых призраков в моей квартирке, зато наслушалась от Ари рассказов о нем.
Непобедимая женская сущность заставляла всех молоденьких дам, да-да, и без титула тоже, что уж говорить, вздыхать по Эллинару. Он мог улыбаться, мог танцевать, мог даже попытаться пошутить! Высшими его возраста это позволялось, всего-то сорока девяти лет отроду. Мелочь какая.
Меня же сейчас больше занимала моя свобода. Я в состоянии была оценить весь масштаб грозящей мне опасности, но все больше чувствовала себя во дворце точно в клетке, выставленной на торговой площади. Не в состоянии заставить себя после случившегося пойти в сад, я проводила дни и ночи в четырех стенах, лишь иногда посещая библиотеку, и то под присмотром лорда Армила.
Но самым страшным было не это. Самым страшным стало то, что уже третью ночь подряд я видела красный, бьющий в глаза, свет. Третью ночь меня пронизывали боль и паника, тех, кому этот свет причинял нестерпимую боль, я не видела лиц, но знала, эти люди для меня дороги. Третью ночь смятая, мокрая от пота постель, сердце, стучавшее у самого горла, озноб и страх, жуткий, парализующий.
Я ругала себя за то, что распустилась, расслабилась. Ругала за то, что отдалась глупым пустым мечтам о мужчине с добрыми голубыми глазами... Поддалась эмоциям!