Страница 21 из 52
Последние обращения поляков к теме Бородинского сражения немногочисленны.
В 1984 г., когда Польша вновь предпринимала усилия обрести свою национально-политическую идентичность, Роберт Билецкий и Анджей Тышка опубликовали сборник воспоминаний и документов польских участников Наполеоновских войн, где были материалы, в том числе и новые, посвященные «Можайскому сражению»[254]. В первые годы XXI века увидела свет публикация Билецкого, известного журналиста и популяризатора истории, умершего еще в 1998 г.[255] По мнению Билецкого, к 5 сентября Наполеон располагал 127 тыс. солдат и 580 артиллерийскими стволами, русские – 120 тыс. и 600 орудиями. Потери составили 60 тыс. у русских и 30 тыс. у французов; особенно тяжелы были потери французской кавалерии. Признавая, что французская победа не носила решительного характера из-за отказа Наполеона ввести в дело всю императорскую гвардию, Билецкий не стал чрезмерно превозносить действия поляков, особенно 5-го корпуса. Однако он отметил, что Понятовский, возобновив свое движение около четырех часов дня, заставил русских отойти на новую линию обороны в нескольких километрах на восток. Обращает на себя внимание, что вторичная публикация статьи Билецкого состоялась в рамках специального номера известного научно-популярного журнала «Говорящие века», целиком посвященного событиям 1812 г. В создании этого номера, который представил достаточно взвешенный взгляд на события, наряду с польскими авторами приняли участие и современные российские историки (В. М. Безотосный, А. И. Попов и др.). Вообще же характерной чертой для современной польской историографии 1812 года стала готовность обращения к русскоязычным документам и литературе, а также расширение контактов с историками России[256]. Однако обращение к теме Бородинского сражения происходит сегодня чрезвычайно редко и отличается поверхностностью[257].
Суммируем выводы. 1. Историографию 1812 г. и Бородинского сражения трудно представить без польской традиции и вклада польских авторов (особенно Солтыка и Кукеля). 2. Особенностью польской исторической памяти стало тесное переплетение осмысления событий Бородинского сражения с процессом национального становления и борьбы за независимость, которая мыслилась чаще всего через вхождение в семью западноевропейских государств. 3. Несмотря на попытки приспособления к особенностям политической минуты (как это делал, например, Зых), в основе польской историографической традиции оставалась явно профранцузская версия, соединенная с неумеренным подчеркиванием польских заслуг и с более или менее ярко выраженным антирусским фоном. 4. В последние годы стала проявляться, пока еще слабая, тенденция к диалогу с современными российскими историками.
1.2.3. «Итальянское» Бородино
Трудно определенно утверждать, когда именно появляется итальянская историография Бородинского сражения. В начале XIX в. жители Италии были еще далеки от полного осознания общности национальной судьбы и идеи собственной единой государственности. Вице-король Итальянского королевства Е. Богарне, составляя 10 сентября в Рузе рапорт об участии в Бородинском сражении 4-го армейского корпуса, в составе которого была бóльшая часть итальянцев, никоим образом не отметил «итальянскую доблесть». Да и сами итальянцы, по-видимому, значительно меньше французов, поляков, голландцев и даже немцев думали о той чести, которая им выпала благодаря участию в великой баталии. Несколько десятков писем итальянских солдат и офицеров из Великой армии, помеченных сентябрем – ноябрем 1812 г. и сохранившихся в российских архивах, хранят почти полное молчание о военных делах и совершенное молчание о Бородинском сражении. Делая обзор трофейных писем для А. А. Аракчеева, русский чиновник (вероятнее всего, тайный советник П. Т. Дивов) сделал пометку: «Письма итальянцев не имеют интереса»[258]. Итальянские солдаты предпочитали писать о ежедневных бытовых хлопотах, вспоминали своих родных и близких, оставленных в солнечной Италии, мечтали о возвращении домой[259]. Все письма, отправленные итальянским солдатам из дому, тоже были посвящены исключительно личным делам[260].
Хотя первая работа, специально описывавшая участие 4-го корпуса в войне 1812 г., появилась уже в 1814 г.[261], но, написанная французом по рождению, она не стала собственно итальянским исследованием. Однако те факты, которые приводил ее автор Эжен Лабом, описывая отвагу итальянских солдат, доблесть итальянской королевской гвардии, подвиг командира батальона К. Дель Фанте, по мнению автора, захватившего в плен русского генерала П. Г. Лихачева, создавали известную фактологическую базу на будущее.
Только в 1826–1827 гг. выходит первая собственно итальянская работа, уделившая внимание Бородинскому сражению, – книга Чезаре Ложье де Белькура (1789–1871), выходца из среды мелкого итальянского дворянства французского происхождения с о. Эльба, участника нескольких Наполеоновских кампаний, в 1812 г. – су-лейтенанта и старшего адъютанта полка королевских велитов итальянской гвардии[262]. Вернувшись после Наполеоновских войн в Тоскану, Ложье к 1816 г. достигнет чина капитана. Позже он станет генерал-лейтенантом и военным министром. Готовя работу о событиях 1812 г., Ложье воспользовался уже имевшимися сочинениями – книгами Лабома, Водонкура, Шамбрэ и бюллетенями Великой армии, талантливо добавляя к этому материалы собственного дневника, который он вел почти ежедневно. На страницах книги Ложье впервые появился итальянский солдат наполеоновской армии, который, подобно французу, был охвачен духом военного соревнования и стремлением к славе. «У вас в жилах течет кровь римлян», – вспоминал Ложье слова Наполеона, обращенные к итальянцам. В строках, посвященных сражению, явственно чувствовалось влияние французской историографии – от исчисления сил Великой армии до описания подвига Коленкура. Правда, перипетии боя были изложены автором довольно сбивчиво, что отразило сумбурность воспоминаний самого Ложье. Не скрывал Ложье и того настроения подавленности, которым, несмотря на достигнутую победу, были охвачены итальянские солдаты.
Работа Ложье более 20 лет оставалась единственным оригинальным итальянским произведением, посвященным 1812 г. Только в середине XIX в., в связи с усилившимся среди итальянцев стремлением к объединению, заметно возрос интерес к наполеоновской эпохе, пробудившей национальный дух жителей полуострова. Война 1812 г. и Бородинское сражение нашли отражение в 3-м томе классического труда Ф. Туротти «История итальянской армии с 1796 по 1814 г.»[263]. В работе Фердинанда Пинелли, посвященной военной истории Пьемонта, также были страницы о Бородинском сражении. Собственно, не проявляя интереса к самой битве, автор останавливался на примерах воинской доблести итальянских солдат, особенно пьемонтцев[264].
Симптоматичным явлением стал выход в годы борьбы за окончательное объединение Италии книги Бартоломео Бертолини, в 1812 г. капитана итальянской королевской гвардии[265]. Как и следовало ожидать, в описании Бородина Бертолини уделил внимание исключительно итальянским солдатам Великой армии. При этом Бертолини нередко домысливал некоторые факты, утверждая, например, что 12, 21-й и 127-й линейные полки 1-го корпуса Даву, сформированные, по его мнению, почти исключительно из уроженцев Пьемонта, Тосканы, Эмилии и Романьи, особенно отличились при штурме Шевардинского редута, или описывая страшную бурю 5 сентября, от которой итальянские солдаты укрылись в ограде какого-то обширного монастыря. (В образе этой обители, вероятно, воплотились воспоминания автора о Колоцком и Звенигородском монастырях.) Основные события сражения были описаны во многом по работам Лабома и Ложье. Потери сторон он указывал следующие: 50 тыс. у русских и от 12 до 15 тыс. у французской армии. Впрочем, ни сам автор, ни издатели не стремились к критическому описанию Бородинской битвы. Задачи были другие: у автора – оставить часть своей индивидуальной памяти итальянскому народу, а у издателей – поддержать в итальянцах «дух древних римлян»[266].
254
Dał nam przykład Bonaparte. Wspomnienia i relacje zołnierzy polskich. 1796–1815. Kraków, 1984. T. 1–2.
255
Bielecki R. Możajsk – batalia gigantów // Mówią wieki. Magazyn historyczny. Numer specjalny. Ów rok 1812. Str. 72–75. Статья была впервые опубликована в “Encyclopedia wojen napoleońskich” (Warszawa, 2001).
256
Примером этого могут быть работы Д. Наврота (См.: Nawrot D. Litwa i Napoleon w 1812 roku. Katowice, 2008), публикации и деятельность А. Неуважного (1960–2015), внимание которого было сосредоточено в последние годы на проблемах польской национальной памяти и польской идентичности (Nieuwazny A. Napoleon and Polish Identity // History Today. Vol. 48. May 1998; Nieuważny A. My z Napoleonem. Wrocław, 1999; Неуважный А. Наполеон и Польша: неоконченный роман // URL: www. yeltsincenter.ru/en/node/3670 (дата обращения 05.08.2015)). О творчестве Неуважного см.: Земцов В. Н. Польский улан, или Искусство жизни Анджея Неуважного // Французский ежегодник 2015: К 225-летию Французской революции. М., 2015. C. 475–479.
257
См., например: Kowalczyk R. Katastrofa Wielkiej Armii Napoleona w Rosji w 1812 roku. Lódź, 2007. Книга А. Замойского, которая вызвала заметный интерес научной и околонаучной общественности (Zamoyski A. 1812. Napoleon’s Fatal March on Moscow. L., 2004 (N.Y., 2005) (русский пер.: Замойский А. 1812. Фатальный марш на Москву. М., 2013)), находится в русле традиций англо-американской историографии.
258
РГАДА. Д. 268. Л. 79.
259
Там же. Д. 266–267.
260
Там же. Д. 269. Ч. 1–2.
261
Labaume E. Relation circonstancié…
262
Laugier C. Gli Italiani in Russia. T. 3. В начале ХХ в. французский историк Лионе издал «Воспоминания» Ложье, по всей видимости, просто «выделенные» им из ранее изданной 4-томной работы (Laugier C. La Grande Armée, recits de…). В 1912 г. вышло еще одно парижское изд. и русский перевод с французского изд. 1910 г. (Ложье Ц. Указ. соч.). В 1913 г. – итальянское: Pini C. G. In Russia nel 1812. Memorie d’un ufficiale italiano conte Cesare de Laugier de Bellecour. Livorno, 1913. Имеются и другие издания книги Ложье.
263
Turotti F. Storia dell’armi italiane dal 1796 al 1814. Milano, 1855. T. 1–3. T. 3.
264
Мы воспользовались немецким изд.: Pinelli F. Piemont’s Militair-Geschichte. Leipzig, 1856. T. 2. S. 223–227.
265
Bertolini B. Di Sciabola di Bartolomeo Bertolini. Trieste, 1842. В дальнейшем книга неоднократно переиздавалась под разными названиями.
266
К той же эпохе Рисорджименто относится публикация мемуаров уроженца Пьемонта Ж. Т. Колоссо, участвовавшего в Русском походе в чине старшего сержанта 24-го конно-егерского полка ([Colosso J.T.] Mémoires d’un vieux soldat. Turin, 1857). Позже, на рубеже XIX–XX вв., выходит еще ряд мемуаров итальянских участников войны 1812 г. (Canfalonieri F. Memoire. Milano, 1890; Baggi F. Memorie. Bologna, 1898; Venturini J. L.A. Carnets d’un Italien au service de la France// Nouvelle Revue Retrospective. P., 1904. Jan.-June).