Страница 20 из 34
Джедаи, обладающие феноменальными способностями, не так уж непобедимы, если знать некоторые тонкости. Это как сарлак. Вроде сильный и могучий, а мандалорца в доспехах не переварит.
Впрочем, Нума оставил это лишнее для него занятие. Дело наёмника — стрелять, а не думать. Вместо этого он стал напряженно вглядываться через оптический прицел то на Улика, то на экзотку с Катара. В этой бой-бабе было нечто притягательное. Нума даже пожалел, что она джедай, а джедаев Экзар на дух не переносил… но, возможно, Хозяин проявит к нему милость? Отдаст её, разрешит позабавиться, ведь у него ещё никогда не было прямоходящей и говорящей гизки, поэтому забрак сейчас напрягал своё воображение, пытался представить себе, как бы она выглядела обнаженной.
Наемники не приближались к джедаям близко, открыв беспорядочную пальбу. Надо отдать им должное: они ловко отбивали выстрелы, и некоторые олухи убили сами себя своими же снарядами.
Нума был готов стрелять. Вряд ли эти дуры учуют его в такой дали. Увы, приказа не следовало, и это сбивало забрака с толку. Он нахмурился. Большие потери в живой силе это не лучший выход.
Все изменилось, когда с появлением Экзара светоклинки оставили своих владелиц. Женщины, пойманные в Силовой захват, замерли на своих местах. Они потрясённо смотрели на Экзара Куна, живого и невредимого! Того самого тёмного повелителя, который, не желая сдаваться джедаям, отделил свой дух от своего тела.
«Отлично, они ничем не смогут помочь этому псу, если он вздумает противиться».
Улик Кел—Дрома не мыслил такого драгоценного понятия, как «честь». Он сам сложил своё оружие и припал к ногам Экзара в знак покорности.
— Я думала, что ты изменился! Я жалею, что не дала Сильвар убить тебя!
— Я вас всех обманывал. Тогда я спасал самого себя, чтобы вы меня не умертвили. Моя душа навеки принадлежит Тьме.
— Чудно, Улик… Я думал, что ты предал меня из—за этой рыжей суки, вскружившей тебе голову! А ты, оказывается, спасал собственную шкуру. Как же это по—ситхски! Верну тебе Силу… с одним условием: о былом паритете забудь и даже не мечтай об этом, словно и не было нашего Братства. Братом я могу назвать равного себе, но не того, кто предаёт при первой же возможности.
— Ты надменен, Кун. Даже больше, чем тогда, когда я едва не одолел тебя!
— Ты? Одолел меня?
— Да, тогда на Циннагаре!
— Не было никакого Циннагара, Кел-Дрома. Выбирай: служение или смерть.
Нума всё отдал бы, чтобы узнать, о чем они говорили, но увидел лишь итог: после проявленной слабости пёс как всегда сменил решение — похоже, что сокрушенный, утративший связь с Тёмной Стороной падший джедай опомнился. Он встал на ноги, более не сдавался и не просил пощады, отчего Кун впал в невообразимую ярость.
Ему повезло. Хозяйка по комлинку позвала забрака. Тот стал спускаться к ним. Он потрясённо выпучил глазища на широкоствольное, трёхметровое копьё, воткнутое в расчищенную от снега, но окровавленную землю. К нему владыка ситхов привязал женщин, которых подверг разрушению Тёмной Стороной Силы изнутри. К тому же… обеим зашил рты, чтобы не призывали Улика к схватке и спасению, да и их крики, предсмертные и отчаянные, вызывали головную боль. Всё это Экзар проделал при полном попустительстве Кел-Дромы…
Последний неподвижно стоял между двумя крепко сбитыми наемниками, скованный цепями, отведя глаза. Экзар Кун схватил его за подбородок и заставил смотреть:
— Гляди, Улик, какое ты ничтожество. Женщины встали на твою защиту и отдали за тебя свои ничтожные жизни.
— Ты, бесчестная тварь, Экзар Кун. Хорошо чувствовать себя победителем при таком превосходстве в силах. — Улик изо всех сил сдерживался, чтобы не плакать. Номи и Вима не заслуживали такой жалкой участи, и если бы не его самоуверенность, они бы не умирали так.
— Лучше на мне вымести свой гнев, разруби на части, — благородство джедая вновь возобладало в джедае, — госпожа, — обратился Улик к спутнице своего соперника. — Вы одна из предводителей. Неужели вам приятно созерцать, как ваши приспешники обходятся с женщинами?
Та презрительно усмехнулась:
— Ты ничтожен, Улик Кел—Дрома… всё это время ты влачил жалкое существование лишь потому, что так пожелал повелитель.
Она обменялась взглядами с Куном, и повелитель ситхов отдал приказ:
— У нас мало времени, Танарис. Ты знаешь, что делать.
Танарис взяла в одну руку вибро—нож, медленно подбираясь к старшей из женщин.
— Прежде чем убить вас обеих, я бы развлеклась с вами… — прошипела она на ухо измученной болью Санрайдер. Та поморщилась. — С нескрываемым удовольствием Танарис вонзила кинжал в живот женщины и в исступлении продолжала колоть её. Наконец, насытив взор этим беспощадным избиением, Экзар скомандовал:
— Достаточно, жена… достаточно.
Танарис подняла кинжал и с нескрываемой радостью слизнула с него кровь.
— На вкус её кровь такая же, как у обычного человека! — громко объявила хищница, вытирая кинжал о подол платья, а затем поинтересовалась, — дорогой, ты никогда не хотел попробовать джедайскую шлюху?
Экзар уже не в первый раз слышал этот вопрос, поэтому проигнорировал его:
— Улик Кел-Дрома! Я много думал о твоём предательстве и всё же решил дать тебе последний шанс. Стань моим учеником и искупи верной службой предательство… в знак своей преданности ко мне добей свою шлюху.
Улик кивнул:
— Как прикажете, Повелитель, — цепи с Кел—Дромы сразу упали на землю.
Наблюдавший за этой сценой Нума засомневался в решении Хозяина. Потрясенный пытками женщины Улик Кел—Дрома не выглядел раскаявшимся. Забрак напрягся в ожидании неприятной развязки, но Улик, как покорная собачонка, шел к женщине.
Танарис с усмешкой передала ему вибро—нож, и тот покорно принял оружие. Нума презрительно сплюнул. Жалкий Улик не вызывал ни уважения, ни презрения, но всё же стоило доверять своему чутью.
Зажав нож в руке, Улик нанес удар в грудную клетку не Номи… а Танарис, стоявшей по левую сторону от него.
Ноги Танарис подкосились, и она рухнула лицом в грязь. Экзар Кун яростно заорал, снедаемый болью и яростью, по земле пошли трещины, но было поздно. Танарис, женщина, родившая ему сына, умерла. Убийца зашатался, кинжал выпал из его рук. Улик, лишённый Силы, не успел ойкнуть, как стоявшие рядом наемники скрутили и связали его.
Кун медленно и неотвратимо приближался, и сама смерть ступала по его шагам.
— Ты так ничего и не понял, идиот. Обещаю тебе: твоя смерть легкой и быстрой не будет, как и твоей подружки. Как и Сильвар. Как и прочих джедаев. Как и галактики.
Две здоровенные детины притащили связанную катарку.
— Говорят, что кошки не любят воду, — расхохотался Кун, — посмотрим, умеешь ли ты плавать, Сильвар.
Наемники прижали катарку к земле и отрубили ей руки и ноги, а потом засунули в мешок и понесли топить в озеро. Улика же похоронили живьём в могиле, в объятиях двух самых любимых им женщин.
========== Глава Шестая ==========
Шёл военный совет, обсуждались планы и стратегии. Давно Экзар Кун, в прошлом предводитель бунтарей—джедаев, ныне главарь преступного сообщества не возвращался к своим мечтаниям о вожделенном всегалактическом господстве, которого он едва не достиг однажды… в прошлый раз его подвел пёс Улик, да горит он в аду! Раскаялся он, видите ли, осознал ошибки молодости, искупить свою вину решил! Искупил. На беду Экзару. Если бы не Танарис, так и остался бы рабом у Надда или у другого куратора. Увы, он не смог спасти жену, зато достойно воспитал единственного сына. Самым что не на есть ситхом. Ростом, комплекцией, цветом волос и глаз тот пошёл в отца. Несмотря, что Малак всегда сражался в первых рядах, он ни разу не получил даже мелкой царапины. Дисциплина в его отряде была беспрекословная — сын темного владыки держал своих солдат в ежовых рукавицах, жестоко карая ослушников и непрерывно демонстрируя власть кретинам, которые не воздерживались от бесконечных указок на ошибки своего юного командира. Прозорливость Малака лишь начинала оттачиваться, поэтому вели себя крайне неумно и осыпавшие этого громилу излишними восхвалениями. Своим раболепием они взращивали безграничное самолюбие в душе наследника Экзара.