Страница 50 из 59
Японское командование видело свой шанс на успех в том, что театр военных действий находился в непосредственной близости от их территории, и рассчитывало на быстрое развитие военных операций. Ближайшей целью оно считало переброску сухопутной армии в Корею, а затем в Маньчжурию, прежде чем Россия сумеет накопить достаточные силы, присланные из ее европейской части. На море оно надеялось парализовать и уничтожить русский Тихоокеанский флот еще до того, как к нему подойдут подкрепления из Балтики. В качестве своей конечной стратегической задачи японское правительство ставило захват Ляодунского полуострова с Порт-Артуром, затем Маньчжурии, а потом всего Уссурийского и Приморского краев. Это бы лишило Россию выхода к Тихому океану.
А у Петербурга никакого стратегического плана не существовало. Как не было продуманности и настойчивости в осуществлении намеченных ближайших целей. Это привело к авантюризму всех его начинаниях, не обеспеченных своевременно ни финансами, ни материально-техническими средствами, ни военной силой. При сложившихся обстоятельствах правительству Николая необходимо было или идти на соглашение с Японией, или принимать энергичные меры для уравнивания сил. Но ни того, ни другого сделано не было.
Министр иностранных дел России граф Ламздорф, как мог, пытался спасти мир. 15 января 1904 года он созвал совет из высших государственных чиновников, чтобы в принципе согласиться с предложением Японии о разделе сфер влияния. Но нужна была санкция царя, а тот не спешил с ответом. Напрасно японский посланник требовал срочной аудиенции у императора, но каждый раз ему сообщали, что Его Величество очень занят. Чтобы узнать, чем был занят Николай в тот момент, когда решался вопрос, быть войне или не быть, нужно почитать те страницы его дневника, которые относились к этим дням:
«18 января. Воскресенье.
Пошли к обедне в 10 час. После нее отправился с Мишей на железную дорогу и с остальными охотниками в Ропшу, куда прибыли около часу дня. Охота была в том же фазаннике и вышла очень удачною. Всего убито 489. Мною: 96–81 фазан и 14 куропаток и беляк. Погода стояла отличная, тихая и теплая. Гнали охотничьи команды. В 6¼ вернулся домой очень довольный днем.
Обедали фамильным образом у Мама с музыкой. Слушали игру 10-летнего мальчика на скрипке. Посидели с Мама и вернулись домой в 10½».
«19-го января. Понедельник.
Утро было занятое и день вообще утомительный. Принимал доклад и разных представляющихся до 4 час. Прогулка освежила голову. Занимался до 7 час. Обедал Андрей (деж.). В 9½ начался большой бал. Народу было как никогда много. К ужину всем достало места. Обходил столы по всем залам. К счастью дорогая Алекс отлично выдержала бал. Вернувшись к себе в 1¼ и раздевшись, закусили слегка у меня по-старому».
«20 января. Вторник.
Встали поздно. С 10 час принимал Абазу, потом были обычные доклады. Завтракал Дмитрий Ш(еремтев) (деж.). Принял Куломзина. Целый день стояла какая-то желтого цвета темнота. Гулял недолго. Много читал. После обеда поехали в первый раз к Пете и Ольге. У них состоялся любительский спектакль, в котором они оба и Миша принимали участие. Играли совсем хорошо и весьма дружно. Затем внизу в кабинете Пети поужинали со всеми игравшими в обеих пьесах и вернулись домой к часу».
«21 января. Суббота.
Мороз усилился и дошел до 13 (градусов). После завтрака поехали вдвоем на акварельную выставку. Вернувшись, погулял. Стана обедала и провела вечер с Алекс. Поехал в театр. Шла очень интересная «Retour de Jerusalem».
Вечером получил известие о прекращении переговоров с Японией и о предстоящем отъезде ее посланника отсюда».
Как видим, когда речь шла о том, что вполне вероятно кровопролитие, царь был занят стрельбой по фазанам и просмотром любительского спектакля. Он оценил отъезд посланника как жалкий прием запугивания, а два дня спустя получил телеграмму с известием, что японский флот без объявления войны атаковал русские корабли в Порт-Артуре. Вот так Николай втянул Россию в войну при самых неблагоприятных для нее обстоятельствах. Лишь по своей глупости. Его «данная свыше» интуиция стоила жизни десяткам тысяч русских солдат.
Война сразу выявила все изъяны царской администрации, а также некомпетентность командования русской армии и флота. Она продемонстрировала их безынициативность и неумение разумно распоряжаться имевшимися средствами. В целом русский флот намного превосходил японский, но он был разделен между Балтийским морем, Черным морем и Тихим океаном. Несмотря на все признаки приближавшейся войны, Адмиралтейство не позаботилось о том, чтобы сосредоточить преобладающие силы на угрожаемом участке. А те корабли, что находились в тихоокеанских водах, разделило между Порт-Артуром и Владивостоком, расстояние между которыми составляет более тысячи морских миль. Хотя командование на Тихом океане было осведомлено, что дипломатические отношения с Японией уже прерваны, оно оставило боевые корабли на внешнем, незащищенном рейде Порт-Артура при полном освещении и без постановки противоторпедных сетей. В ночь с 26 на 27 января офицеры съехали на берег, чтобы принять участие в бале в доме губернатора, и пока они кружились в вальсе и посылали записки дамам по «почте Амура», японские миноносцы атаковали русские корабли. Только неопытность японцев не позволила им сразу пустить на дно весь русский флот, но им удалось подорвать два новых быстроходных броненосца «Цесаревич» и «Ретвизан», и сильный крейсер «Паллада». Это сделало соотношение сил для русского флота совсем безнадежным. Его заперли в гавани Порт-Артура словно в мышеловке, где позже он был затоплен при капитуляции крепости.
Россия даже при неблагоприятном соотношении сил могла успешно вести борьбу с Японией на море, если бы располагала хорошими адмиралами. В состав русского флота входили быстроходные бронепалубные крейсера с ходом в 23–25 узлов, каких у Японии не было. Собранные в один отряд, они могли нанести противнику большой ущерб, поскольку были способны уходить от более сильных, чем они, броненосцев и догонять торговые суда противника. Своими рейдами они могли подорвать внешнюю торговлю островного государства, от которой оно сильно зависело. Это заставило бы японский флот рассредоточиться для охраны торговых путей и ослабить блокаду Порт-Артура. Ту же роль смертоносных рейдеров могли выполнять два быстроходных русских броненосца, если бы их не подставили в самом начале под торпедную атаку на рейде. Но ничего разумного сделано не было, и все возможности были упущены.
Вначале война вызвала в русском обществе взрыв патриотических чувств. Особенно всех возмутило коварное нападение Японии без объявления войны. В Петербурге происходили патриотические манифестации. 27 января Николай написал в своем дневнике: «В 4 часа был выход в Собор через переполненные залы к молебну. На возвратном пути были оглушительные крики «Ура»! Вообще отовсюду трогательные проявления единодушного подъема духа и негодования против дерзости японцев. Мама осталась у нас пить чай. После обеда к нам приехали Николаша и Стана». 30 января схожая запись: «Перед завтраком большая толпа студентов подошла к Зимнему и начала петь гимн… Затем другая толпа пришла на набережную и кричала «Ура»! чтобы мы показались… Трогательные проявления чувств и в полном порядке!». 31 января: «…опять приходили толпы, в кот. было (много) школьной молодежи и со стороны площади, и с набережной».
Но вскоре стали поступать мрачные известия о поражениях русской армии в пограничном сражении на реке Ялу, под Ляоляном, а затем под Мукденом. И патриотический подъем сменился раздражением. Всем стала очевидной бездарность и беспомощность правительства. Авторитет царя покатился вниз, и теперь он вызывал презрение. На концерте знаменитого певца Собинова при звуках гимна «Боже царя храни!» публика его освистала. Студенты Петербургского университета, недавно приходившие с флагами к Зимнему дворцу, после очередного поражения русской армии направили в насмешку Николаю телеграмму с поздравлениями японскому императору.