Страница 14 из 19
Таков бескомпромиссный взгляд на ответственность личности как основу свободного и прогрессивного общества, и, хотя этот вид либертарианства возродился в конце XX столетия, он так и остался течением, поддерживаемым меньшинством. Вместо этого, во всяком случае в состоявшихся капиталистических демократиях, победу одержало государство всеобщего благосостояния с его минимальными нормами социального обеспечения и социальной справедливости, правами человека и социальной демократией. Культура субсидий хотя зачастую и становится мишенью для нападок в периоды жесткой экономии, продолжает существовать, что нередко вызывает недовольство либертарианцев. Обещанному фундаментальному отступлению государства, о котором так много говорят, еще предстоит материализоваться. Это стало одним из ключевых противоречий в самом сердце неолиберального порядка.
Системный подход к управлению кризисом, скорее, присущ этатизму и чаще ассоциируется с капитализмом, построенным на развитии не рынка, а производства, где внедрение технологических инноваций и распространение технологий в масштабах мировой экономики выступают в роли главной движущей силы развития современной экономики. Кризисы лишь на время нарушают это постепенное распространение технологий. С этой точки зрения, рост любой экономики зависит от регулярного внедрения технологий, открытых благодаря инвестициям в науку и технику в ведущих странах и отраслях [Rostow, 1978]. Если следовать подобному технократическому подходу, то магия рынка оказывается не такой уж всесильной, слишком очевидными становятся все его недостатки и слабые места. Монетарные системы, налогово-бюджетная и денежно-кредитная политика отходят на второй план, уступая факторам, действующим в сфере предложения: решениям фирм инвестировать в ведущие отрасли промышленности, динамике цен на сырье, энергию и продукты питания. Именно взаимосвязь этих направлений экономики и обусловливает цикличность происходящих время от времени перебоев. Кризисы возникают в результате трения между движущимися частями механизма производственного процесса, трудностей, связанных с корректировками и согласованиями, и хотя их не всегда удается избежать, но их можно смягчить, проводя продуманную политику. Идея отделения эффективных форм от неэффективных в ходе пущенных на самотек процессов адаптации и неуправляемых кризисов считается наименее действенным методом управления в современной экономике. Кризисы будут возникать и в дальнейшем, но, с точки зрения технократов, их целью должно стать содействие корректировке системы, выявлению проблем и слабых мест, требующих внимания. Понимание сил, движущих переменами, имеет особое значение для проведения продуманной государственной политики, позволяющей активному государству предвидеть проблемы и планировать свою деятельность так, чтобы свести их к минимуму.
Крах 2008 г. показал, что проблемы финансового сектора состояли в отсутствии должного регулирования и управления. Приоритетной стала задача обеспечения управления финансами, требующего ликвидации банков там, где это необходимо, внедрения новой культуры и новых форм ведения банковского дела, отвечающих интересам реальной экономики. Финансовый сектор на протяжении многих лет считается вечной проблемой современного капитализма. Он является неотъемлемой частью современной экономики, но без жесткого контроля и подчинения потребностям промышленности и развития новых технологий он превращается в разрушительный и потенциально очень вредоносный фактор экономического развития. Свобода, предоставленная финансовому сектору в ряде крупных стран, начиная с 1980-х годов является болезнью экономики, лечение которой постоянно требует денег и которую необходимо побороть, вновь сосредоточив внимание на реальной экономике и производстве [Mazzucato, 2013].
Существует вариант технократического подхода, который в большей степени одобряет возобновление акцента на рынках, и его влияние возросло после крушения кейнсианского порядка. В нем делается особый упор на внедрении новых технологий как главного фактора экономического роста, а роли государства в планировании и управлении производством отводится меньшее значение. Государство должно обеспечить максимально возможную гибкость рынков, в частности рынка труда, чтобы стимулировать инвестиции со стороны фирм [Crafts, 2012]. При этом требуется устранение таких препятствий на пути бесперебойной деятельности рынков, как практика создания барьеров и ограничения свободного перемещения товаров и рабочей силы. Что касается прямых инвестиций правительства, то они могут быть направлены в сферу образования, с тем чтобы помочь работникам овладеть навыками, которые дадут им возможность получить работу, и чтобы устранить узкие места на рынке труда. Гибкость рынка позволит максимизировать экономический рост и гарантировать, что экономика будет расти настолько быстро, насколько она способна. С этой точки зрения после 2008 г. возникла проблема, связанная с тем, что в условиях экономической неопределенности стало сложнее проводить дальнейшую либерализацию рынков. Более того, возросли требования к повышению уровня жизни за счет увеличения минимального размера оплаты труда или замораживания цен на определенные виды товаров. Сторонники гибкого рынка цепляются за существующую парадигму, утверждая, что финансовый кризис не привел к изменениям в неолиберальной экономической политике со стороны предложения и что экономика требует еще большей приватизации, дальнейшего развития рыночных отношений и отмены мер регулирования.
Кризис как управление рисками
Все большее значение в управлении кризисами приобретает оценка риска. В ее основе – коренное отличие риска от неопределенности [Knight, 1964; Найт, 2003; Bernstein, 1996; Бернстайн, 2008]. Управление рисками имеет дело с вероятностями, и во многих направлениях практической деятельности, например в страховании, разработаны способы очень точного расчета риска. Примером могут служить актуарные таблицы. Оценка риска теперь стала стандартной процедурой в работе самых различных организаций, а режимы управления рисками значительно отличаются друг от друга с точки зрения сложности и комплексности [Hood, 2001]. Управление рисками представляет собой попытку построить прогноз на будущее и показать людям более определенную картину развития дальнейших событий. Однако не все виды неопределенности можно снизить таким образом. Риск можно рассчитать, а настоящую неопределенность – нет. Модели, которыми пользовались финансовые трейдеры и регуляторы во время финансового бума, вполне подходили для измерения определенных рисков, но были совершенно бесполезны в случаях, когда имела место значительная неопределенность, связанная с финансовой деятельностью [Haldane, 2012]. Системный риск, сопряженный с новыми финансовыми практиками, оставался непонятым: в модели он заложен не был, и потому на самом деле был никаким не риском, а одной из форм неопределенности, обусловленной сложностью развивающейся системы, неопределенностью, от которой было невозможно защититься, потому что ее никто не предвидел. После финансового краха центральные банки и регуляторы приложили значительные усилия для разработки моделей, которые учитывали бы системный риск и могли бы заранее оповещать о назревающих угрозах. Но уроки всех финансовых кризисов прошлого свидетельствуют о том, что в конечном счете люди забывают то, что было раньше, а меры предосторожности, введенные после предыдущего кризиса, начинают казаться им скучными и ненужными, и в результате эти меры отменяют [Kindleberger, 1978; Киндлбергер, Алибер, 2009; Reinhart, Rogoff, 2009; Рейнхарт, Рогофф, 2011]. До тех пор пока устройство политических экономий будет характеризоваться глубокими структурными противоречиями в системах управления, роста и распределения, всегда будет сохраняться значительная неопределенность в отношении работы системы, которая никогда не будет познана, а следовательно, сохранится и вероятность нового серьезного кризиса [Hay, Payne, 2013]. 23 октября 2008 г. Алан Гринспен в своем выступлении перед Комитетом по надзору и правительственным реформам США сказал: