Страница 10 из 71
— Ну вот, у меня снова порез на ладони, а ты опять сухой, — ехидно сказал Сириус, связывая с помощью палочки последнего оглушённого Пожирателя. На пустыре, где ещё пару минут назад полыхали заклятия, теперь было тихо. Орденцы вязали Пожирателей и гордо передавали их в руки прибывшим аврорам, а затем постепенно покидали место происшествия.
— И это только потому, что я подкупил вот этого мужика, — насмешливо отозвался Ремус, палочкой указывая на того, кого в тот момент передавал в руки «закона» Бродяга.
— И что же ты ему предложил?
— Свою голову, — будничным тоном заявил Люпин и побрёл в сторону ближайшего паба следом за Сохатым. — Джеймс, есть идеи?
Поттер на ходу повернулся лицом к улыбавшимся Лунатику и Бродяге, а затем вскинул руки:
— После такой заварушки не хватает хорошей пирушки!
Питер ухмыльнулся и первым вошёл в местный паб.
***
Джеймс больше не испытывал прежней неловкости в Ордене, связанной с неудачным знакомством. Кристал всё ещё пыталась как-то завязать разговор с ним, но, не встречая абсолютно никакой реакции, прекращала свои попытки. Сам же Поттер был уверен, что проблема только в нём самом. То, что он больше не с Лили, лишь его вина. Своеобразным наказанием он избрал для себя отсутствие личной жизни.
Никто не удивился, что шафером на свадьбе Сириуса и Марлин будет Джеймс, зато многие друзья удивились тому, насколько скромной планируется церемония, назначенная на двадцать первое сентября. Регулус уехал в Хогвартс. Последнее время он был неразговорчив и задумчив, и никто не хотел докучать ему. Захочет поделиться чем-нибудь — сам расскажет, а попытки вытянуть что-либо клещами у Сириуса или Регулуса обернутся лишь неприятностями.
Лили Эванс
Обучение в Академии занимало половину дня, остальную его часть девушка, как и другие студенты, проводила в больнице. Для начала её определили в отделение интенсивной терапии, поскольку рук на всех не хватало, но потом Лили обнаружила, что хочет остаться там подольше, а не лечить синяки и ушибы, как делают первокурсники. Она знала и чувствовала, что способна на большее. Девушка познакомилась с персоналом того блока. Мужчин было, к её удивлению, чуть меньше половины, и многие из них были не слишком общительными. Зато очень быстро Лили сдружилась с одной девушкой, Гвинет Блэр, которая всего лишь год назад окончила Академию и стала постоянно работать здесь. С ней можно было поговорить обо всём, зная, что она не будет сплетничать за твоей спиной. Её чёрные густые волосы и чёрные глаза сияли, и это придавало её внешности какую-то особенность, неповторимую и очень притягательную. Гвинет ростом была на полголовы выше Лили. Работалось с ней легко, девушки спустя всего лишь две недели начали понимать друг друга с полуслова. Именно в то время Лили впервые в жизни столкнулась с реальными ужасами войны, когда к ним попал тяжело раненный пациент, на поверку оказавшийся мракоборцем. Его левую ногу разорвало взрывом, рука и три ребра были сломаны, обнаружилось также внутреннее кровотечение. Первой реакцией Лили на фонтаны крови и в целом на позеленевшего и корчившегося от боли и ран мужчину средних лет был страх. Такой животный страх, который останавливает процессы в головном мозге, от которого кровь стынет в жилах и бросает в дрожь. Но, переборов себя, девушка вместе с Гвинет стала курировать аврора. Они старательно ухаживали за ним, лечили всё, что можно было вылечить. К примеру, треть его ранений были тёмного происхождения, отчего при любой попытке залечить их привычными методами ещё больше усугубляли дело. На третий день, когда Лили на всех парах вбежала в палату, она не нашла там никого. Позже, войдя в ординаторскую, девушка узнала от Блэр, что мужчина скончался. И тогда детский мир Лили окончательно рухнул, а на смену ему пришёл беспроглядный, уничижающий, ледяной мрак взрослой жизни и курган проблем вместе с ней.
В тот вечер она мало говорила, за ужином не проронила ни слова, а когда родители обеспокоенно всё же решились спросить у дочери причину такого гробового молчания, Лили всё рассказала. Петунья съехала давно и с радостью готовилась к свадьбе вдалеке от родителей и младшей сестры, не зная о бедах магического сообщества, чему Лили в тот день лишний раз порадовалась. Не хватало ещё слушать оскорбительные речи старшей сестры. Родители целых полминуты просидели в полнейшем ступоре, а затем стали подробно расспрашивать о том, что же всё-таки происходит в мире магов. И вот тогда уже всех Эвансов охватил страх. Родители боялись потерять дочь, Лили боялась потерять родителей, причём нисколько не жалея себя и заверяя, что заплатила бы собственной жизнью за то, чтобы они были живы. Устав настолько, что веки слипались прямо за ужином, Лили встала из-за стола и отправилась в свою комнату. Переодевшись, девушка легла в мягкую постель, однако сон не шёл. В голову лезли непрошеные мысли, среди которых фигурировали мысли о нём. Вдруг Лили представилось, что в любой момент к ней в палату могут внести раненую Алису, Фрэнка или ещё кого-нибудь знакомого. Утешала только вера в то, что всё будет хорошо. Искренняя вера в то, что Волдеморт будет побеждён.
На следующий день дежурство Лили было очень странным. Надев в ординаторской лимонный халат, девушка, быстро шагая, преодолела расстояние, отделявшее её от палаты, но у самых ее дверей встретила встревоженную Гвинет. Девушка выглядела очень взволнованно и непонимающе смотрела на двери. Не спросив у неё ничего и решив, что такая реакция у целительницы только от шока, Лили приоткрыла дверь. У неё была лишь секунда, в течение которой она успела увидеть пятерых целителей-мужчин — старших целителей и заведующих каким-либо блоком — склонившихся над операционным столом, которого до сих пор в той палате не было, и колдовавших над пациентом. Но в следующую секунду один из них закрыл проход своим грузным телом и довольно резко сказал:
— Блэр и Эванс, вам тут делать больше нечего. Идите домой, я даю вам два дня выходных.
Девушки обалдело смотрели на заведующего их блоком, но мужчина быстро вошёл внутрь и закрыл дверь.
— Что тут, чёрт возьми, происходит? — не выдержала Лили. — Я только что пришла, я хочу работать, а мне говорят, что я тут больше не нужна!..
— Я тоже ничего не понимаю, — выдохнула Гвинет, входя в ординаторскую и снимая халат. — Меня просто выпихнули из палаты, туда вошли старшие целители и на носилках привезли какого-то пациента. У нас он точно не проходил, я думаю, он свеженький.
— Ты говоришь так, будто он мёртвый, — с непониманием произнесла Лили, наливая себе и подруге по стакану холодного чая с лимоном.
— Всё может быть, — попыталась пошутить Блэр, но тут же перестала. — Я так поняла, что случай беспрецедентный и крайне сложный, поэтому там столько народу.
— А откуда он поступил? — полюбопытствовала Лили, большими глотками опустошая кружку.
— Понятия не имею. Но раз два выходных, то что планируешь делать?
— Учиться, у меня выбор небольшой, — устало улыбнулась Лили. — А ты? Только не говори, что будешь бить баклуши все эти сорок восемь часов!
— Не буду, — хихикнула Гвинет. Девушки покинули ординаторскую и направились к выходу. — Меня ждёт встреча с Энтони.
— С темнокожим целителем из соседней палаты? — удивлённо воскликнула Эванс, не сводя взгляда с подруги.
— Да, с ним. Он очень милый.
— Рада за вас, — добродушно улыбнулась Эванс и почувствовала, как кольнуло сердце.
Джеймс Поттер
Утро не задалось с самого начала. Горничная в отеле опоздала с завтраком на целых двадцать минут, да ещё и принесла подгорелые и чёрствые оладьи, что вывело Джеймса из себя. Поклявшись больше никогда не приезжать в этот отель, Джеймс собрал свои скромные пожитки и уже через несколько минут был в штабе Ордена. Лекцию по пожарной безопасности в школе авроров он бессовестно пропустил, решив, что будет полезнее в другом месте. Обнаружив, что в штабе нет ни Грюма, ни Кристал, Джеймс с облегчением выдохнул и, сев за большой овальный стол, стал разбирать почту, где среди писем преобладали новости от Лунатика. Он методично рассортировывал письма, а затем вскрывал их и прорабатывал. И, хотя он до омерзения терпеть не мог рутинную работу, теперь это помогло отвлечься от мрачных мыслей. Так он мог хоть какое-то время не думать о Лили, не вспоминать о других проблемах, что угнетали его каждую секунду.