Страница 7 из 53
Хотя профессор Люпин стал первым, кто задал ей такой вопрос.
- Хочется верить, что ты в своей жизни не встретишь никого, страшнее боггарта. Но даже с ним надо уметь справляться! К следующему уроку ты должна этому научиться, а то совсем отстанешь. Вот что. Сейчас я буду занят, зайди, пожалуйста, в мой кабинет после ужина. Кажется, этого боггарта мы ещё не уничтожили. Вот ты его и добьёшь.
Вот тут Берте стало страшно. Этот человек с его внимательными глазами и располагающей улыбкой обладал опасной способностью залезать в душу. И вообще он как-то не вписывался в её представление о мире и отношениях. К нему категорически не подходили волчьи законы, по которым Берта привыкла жить. Все остальные люди только их подтверждали. А этот… Этот странный, непонятный человек заставлял её почувствовать, что в чём-то она фатально ошибается.
Как бы там ни было, Берта боялась сегодняшнего вечера. Чувствовала - что-то произойдёт, и она обо всём расскажет, ничего не скроет. Просто не сможет.
И что он подумает о ней? Он же всех их считает детьми…
Вот профессор Снейп - он бы понял. Он и сам из тех, у кого в шкафу - скелет замученного до смерти врага, под подушкой - удавка для неверной возлюбленной, а в сахарнице - цианид для лучшего друга… Да вот беда - не хочется ей Снейпу ничего говорить…
Нет уж, никаких откровенных бесед. Ни одного лишнего слова. Только Защита от Тёмных искусств.
========== Глава 4. ==========
Но как ни тяни время, вечер всё равно наступит.
Сразу после ужина студентка Берта Лихт отправилась в кабинет профессора Люпина.
Она хорошо подготовилась. Приём пищи ей заменила очередная трубка. Предстоящая встреча уже не казалась такой ужасной - скорее, бессмысленной.
- Можно? - громко и развязно спросила Берта, не узнавая свой голос.
- Заходи, - настороженно произнёс Люпин, подняв голову от чьей-то письменной работы. Кажется, что-то подозревает. Ну, и чёрт бы с ним!
- Берта, - начал профессор, как только она села перед ним, - прежде всего, мне бы хотелось слегка прояснить ситуацию. Я знаю, тебе очень тяжело - столько нужно догнать, а ты старательная, пытаешься всё выучить. Так вот, я должен тебе сказать, что в Защите от Тёмных Искусств теоретические знания, разумеется, важны, но и вполовину не так важны, как практика. И даже практика - это не самое главное. Боевые заклинания можно выучить - сейчас очень много специальной литературы на этот счёт. Отработать технику выполнения таких чар - тоже не проблема, для этого в Школе есть все условия. А вот тот настрой, с которым ты начинаешь поединок, зависит только от тебя самой. Во время занятий на уровне младших курсов мы сражаемся не столько с противником, сколько с собственными страхами. Взять хотя бы боггарта, - профессор кивнул на ближайший шкаф. - Он практически не опасен, но, чтобы справиться с ним, надо сначала справиться со своими детскими страхами. Чего ты категорически не можешь сделать. Насколько я помню, твой боггарт обычно превращается в костёр?
Берта напряглась. Ага, костёр да ещё вонь того бензина, что выплеснули ей на платье…
- И у тебя никак не получается его потушить. Вот это-то меня и тревожит.
- Правда? - перебила Берта. - С чего бы это вдруг?
- А с того, что я давно за тобой наблюдаю, - начал раздражаться Люпин. - Ты, пожалуй, единственная моя студентка, у которой по Защите только отрицательные оценки. И, как я понимаю, дело вовсе не в твоей природной тупости. Может, ты мне всё-таки объяснишь, что с тобой происходит?
- Со мной всё в порядке, - быстро ответила Берта. А что ей было отвечать? “Со мной происходит моя грёбаная жизнь, профессор”?
- А вот мне так не кажется, - Люпин опять посмотрел на неё этим своим проклятущим всезнающим взглядом. - Ещё когда у нас были дуэли, ты стояла перед противником с таким отсутствующим выражением лица, будто тебя вообще здесь нет. По-моему, тебе было совсем наплевать, кто победит в вашей схватке. Я прав?
Берта начала заводиться.
- А если и так? - прищурилась девушка. - Я вообще не вижу смысла в том, чтобы насылать какие-то там заклятия. Маглы, например, этим никогда не занимаются.
Профессор Люпин усмехнулся.
- Они бы занимались, если б могли, уж поверь мне. Видишь ли, у волшебников, напротив, есть такая скверная привычка. И если ты во время реальной угрозы будешь так же равнодушно стоять, совершенно не сопротивляясь и думая, чёрт знает, о чём, я за твою жизнь не дам и ломаного кната.
- А она его и не стоит, - глухо и как-то в сторону проговорила Берта.
Люпин нахмурился.
- Что ты сказала? Тебе что, всё равно, убьют тебя или нет? Ты это брось, пожалуйста. Звучит банально, но жизнь - это бесценный дар. Нельзя так безразлично к ней относиться.
Берта холодно улыбнулась.
- Хорошо, сэр, я не буду.
- Вот и отлично! Что ж, давай начнём. Вон в том шкафу - боггарт. Готова?
- Готова.
- Аллохомора!
Дверца шкафа распахнулась. Берта внимательно смотрела в темноту, гадая, что сейчас оттуда появится. Она не была уверена, что после такой дозы её галлюцинация будет обычной.
Но не было вообще ничего.
И вдруг началось.
Внезапно в комнате стало холодно, очень холодно, как в самый трескучий январский мороз. А после - будто сквозняк пробежал по спине. Но нет, не сквозняк - порыв ледяного ветра растрепал Берте волосы и бросил в лицо горсть снежинок. Надвигалась буря. Голодным волком взвыла вьюга, жёсткий, колючий снег летел Берте навстречу, не давая дышать.
А Берта стояла в этой белой метели и, как загипнотизированная, смотрела на стремительный полёт снежинок. Девушка вся побелела, ресницы её покрылись инеем, но Берта уже ничего не замечала. Из её ослабевших пальцев выпала палочка, прямо в только что наметённый сугроб. А вслед за ней коленями в этот сугроб опустилась Берта.
И отчего-то стало темно…
- Ридикулус!
На языке вертелась ещё пара словечек, которых к заклинанию никак не приставишь. “Вот придурок!” - сердито подумал про себя Люпин. - “Нашёл, на что смотреть! Да надо было сразу прекратить это безобразие. Она и с обычным-то своим боггартом совладать не могла, а уж с таким…”
Появившаяся на мгновение искусственная полная луна растаяла желтоватыми клочками дыма после его заклинания. Берта лежала теперь не на белой снежной перине, а просто на каменном полу. Люпин подошёл и опустился рядом с ней на колени, приподнял девушку и легонько её встряхнул. Никакой реакции. Лицо Берты по-прежнему оставалось бледным какой-то нехорошей сероватой бледностью.
- Берта! Ну же, очнись!
“Нет, ну, надо же так испугаться!” Такое в его практике случилось впервые. Боггарт мог превратиться в самое неожиданное существо и сильно напугать ребёнка. До слёз, до крика, до паники, но никогда - до обморока. Просто дети не способны бояться чего-либо так сильно. Ведь каждый наш страх, в конечном счёте - страх смерти. Детям он неведом.
А с этой девочкой было неладно, он это сразу понял, едва увидел её. Школьная форма, причёска, как у первоклассницы (годов, этак, сороковых - прямой пробор, две косы, поднятые к вискам, уложенные кольцами и заколотые шпильками) - и совсем недетское выражение лица. Четырнадцать лет - и такие погасшие глаза. Неправильно это.
Он похлопал её по щекам. Результата нет.
…А ей казалось - она бежит, бежит, по колено увязая в глубоком снегу. В лицо дует ветер, дует так сильно, что воздух не нужно вдыхать, он сам входит в лёгкие, переполняя их. Берта задыхается, но всё равно бежит.
Ей четыре года. Она не знает, как оказалась в этом бескрайнем поле, среди сугробов. Знает только, что где-то далеко в снегу умирает мама, и надо звать на помощь. Но ни одного человека нет вокруг.
И вот, наконец, как спасение, чья-то дверь. Берта кидается на неё, колотит в неё кулачками, уже не чувствуя онемевших от холода рук.