Страница 9 из 33
Да, Райсы принадлежали к магической аристократии и состояли в дальнем родстве с Блэками, Малфоями, Паркинсонами и так далее. Конечно, Сириусу было на это плевать, но вот Орион и Вальбурга стали иногда упоминать имя сына в общих беседах и даже при гостях. Да и Мэгги несколько раз тактично намекала жениху о семейном долге перед родителями.
В общем, дело кончилось тем, что Сириус начал по воскресеньям посещать отчий дом. И даже иногда оставался обедать.
Магическая общественность долго ждала пышной свадьбы двух отпрысков благороднейших семей. Но…время шло, Хогвартс давно был закончен, Сириус уже отгулял на свадьбе своего друга Джеймса Поттера, а вот о собственном бракосочетании Блэк будто позабыл.
Тогда он и сам не очень понимал, почему медлит. Он любил Мэгги, восхищался её красотой, готов был за неё в огонь броситься… Но Сириус постоянно чувствовал, что Маргарет его н е о д о б р я е т. Нет, она всегда была с ним предельно вежлива, никогда ни словом не упрекнула его. Но он и без слов чувствовал, что всё – начиная от выбора факультета и заканчивая мотоциклом – Мэгги считает ошибкой, закидонами молодости, и мечтает, чтобы Сириус поскорее исправился и стал добропорядочным членом общества. А то эти его подозрительные друзья, какие-то таинственные дела с Дамболдором… Мэгги не могла ничего этого понять. В дальнейшем у Сириуса было время подумать о том, что же нужно было этой девушке от него, кроме громкого имени и большого наследства? Выводы напрашивались грустные.
…Кроме того, начиналась война, и Джеймс предложил Сириусу вступить в Орден Феникса. Предложение Сириус принял с восторгом, даже не особенно вслушиваясь в цели и задачи Ордена. Деятельность подпольной организации настолько захватила Блэка, что времени на встречи с невестой почти не оставалось.
Да и редкие эти встречи ничего, кроме ощущения зря потраченных часов, ему не оставляли. И это во время необъявленной войны, когда каждая минута на счету, когда каждый день проживаешь, как последний! Мэгги с каждым днём становилась красивее и к девятнадцати годам совсем расцвела юной прелестью, и никто на свете мимо такой девушки не прошёл бы. Но… О том, чем занимается её жених и чем это может ему грозить, она имела самые смутные представления, и это не очень-то её тревожило. А вот то, что он исполнял роль шафера на скандальной свадьбе Джеймса Поттера с какой-то грязнокровкой, привело её в настоящее отчаяние. Она даже не выходила из комнаты целых два дня и отказалась поехать на охоту на соплохвостов.
А потом…потом погиб Регулус. И это поставило точку в отношениях Сириуса с его семьёй. В их дом он не смог бы вернуться даже под угрозой Авады (это тогда он так думал, многое с тех пор изменилось). Конечно, он никогда не был особенно привязан к младшему брату. Но…чёрт побери, мальчишка не заслужил такой смерти! Да и какую смерть можно заслужить в восемнадцать лет?.. Сириус видеть больше не мог тех людей, которые своими руками отправили своего сына на службу красноглазому ублюдку. Особенно невыносима была ему та, что по недоразумению оказалась их матерью…
А Мэгги настаивала на том, чтобы он помирился с семьёй…
И почему они ещё не разорвали помолвку?
Как это в жизни бывает, рядом с печалью всегда ходит радость. У Джеймса родился сын. Сириус, конечно, пожелал стать крёстным маленького Гарри. Он как-то сразу привязался к черноволосому зеленоглазому мальчишке. Приходила ему в голову мысль и о своих детях… Может быть, возможно было всё исправить?
Эта иллюзия длилась всего год. Молодую семью нужно было защитить от опасности, и Орден решил применить заклятие Доверия. В качестве Хранителя тайны Сириус предложил себя – ближе Поттеров у него никого не было. Он умер бы, чтобы их защитить. Сколько раз после он проклинал себя за то, что это он, он, он выдумал поменять Хранителя! И за то, что уговорил Джеймса сделать Хранителем Петтигрю — Джеймс предлагал Люпина.
Люпин… Даже смешно, но Сириус до последнего подозревал, что пособником Тёмного Лорда является именно Люпин. Да что там — подозревал? Уверен был! До той самой минуты, когда Питер у него на глазах одним взмахом палочки снес пол-улицы вместе с людьми, а сам, превратившись в крысу, исчез в канализационной щели. Способный малыш…
Для Сириуса Блэка тогда действительно рухнул мир. Все его представления о людях перевернулись с ног на голову. Он больше не понимал, чему и кому можно верить. Хаос и неразбериха, которых раньше он считал синонимами свободы, теперь накрыли его с головой, и, казалось из этого завала ему не выбраться уже никогда. Ему оставался только безумный смех над тем, что всё так нелепо вышло. А ведь он всего лишь хотел лучше уберечь Поттеров. Только и всего…
Первые несколько лет в Азкабане он день за днем продолжал прокручивать в памяти те узловые моменты, те ступени, по которым его жизненный путь свернул в ад. Он вспоминал, как внезапно среди праздничного вечера, поддавшись непонятному предчувствию, оставил Мэгги одну и помчался сломя голову в Годрикову лощину.
И как, едва приземлившись возле дома Поттеров, понял, что опоздал.
Вспоминал свои трясущиеся руки, протянутые к Хагриду, и такой же дрожащий срывающийся голос: «Отдай мне Гарри! Я позабочусь о нем. Он мой крестник! Ты права не имеешь!» Сириус тогда зарыдать, завыть был готов, в собаку превратиться… Он едва понял, что ребёнка Хагрид ему не отдаст. Что это приказ Дамблдора. Что его, Сириуса, считают предателем. Что ему никто не верит. Тогда, сразу, он не мог этого осознать и просто отдал Хагриду мотоцикл, на котором прилетел. Краешком мутнеющего сознания Сириус сообразил, что полувеликану, наверное, трудно будет трансгрессировать.
Ситуацию очень скоро прояснил Питер.
В Азкабане Сириус вспоминал и ту улицу, заваленную трупами, и запах горелого мяса. И…и тут он решил, что сойдет с ума, если будет продолжать эти воспоминания.
Да, Сириус был брошен в Азкабан. Его мучили дементоры. В глазах всего волшебного мира он был убийцей, пособником Тёмного Лорда. Лучший друг Сириуса погиб, и Блэк по-любому виновен в его смерти. Второй друг оказался предателем. Мэгги ничего не стала объяснять, а просто тихо уехала из Британии вместе со всей семьёй (известие об этом Сириус прочел на обрывке «Ежедневного пророка», случайно попавшем к нему в камеру предварительного заключения). Сириус воистину потерял всё: место в волшебном мире, доброе имя, близких людей, свободу, возможность бороться против Волдеморта.
Но где-то там, в волшебном мире, в другой жизни, среди нормальных людей, оставался его крестник, мальчик, которого он видел в последний раз годовалым ребёнком, спящим на руках Рубеуса Хагрида. Ребёнком, который был так похож на своего отца. Единственное родное Сириусу существо на всём белом свете. Ради него нужно было выжить и сохранить рассудок. Пусть даже этот мальчик и вырос, зная, что его крёстный — Пожиратель Смерти.
Был и еще один аргумент в пользу выживания.
Никто не верил Сириусу Блэку. Ни Орден, ни Визенгамот, ни Дамблдор. Никто. Кроме Ремуса Люпина.
Это была ещё одна боль его азкабанских лет. Как Сириус до рокового взмаха палочки Петтигрю считал Ремуса предателем, так Ремус до решения суда не верил в виновность Сириуса. Полные боли и недоумения глаза друга — ещё одно горькое воспоминание Блэка. И, пожалуй, единственная его радость тогда, в Азкабане. Радость, пусть позднего, но — прозрения.
Сириус и сам не знал, как ему удалось выжить и не потерять разум. Может, он от природы обладал крайне устойчивой психикой, может, ему помогала анимагия. А может, просто так сильны были его любовь и любопытство к жизни, что это не давало ему остаться замурованным в самом себе даже в Азкабане.
Состав тюрьмы постоянно пополнялся в честь громкой победы над Тёмным Лордом, камеры там никогда не запирались, и у Блэка была возможность наблюдать. Не самые приятные люди попадали в Азкабан и не за самые легкие преступления. Многие из этих преступлений требовали сложной и могущественной магии, так что трудно было бы считать совершивших их слабаками. Но многие из них ломались ещё до Азкабана. Остальные тоже не выдерживали долго. Рано или поздно с ума сходили все. Кроме Сириуса.