Страница 8 из 33
Рем кашлянул.
- Берта, знакомься, это мой лучший друг и хозяин этого дома - Сириус Блэк.
Блэк приложил ладонь к сердцу и насмешливо поклонился.
- Сириус, это Берта. Я…говорил тебе.
- Наслышан о вас, мисс. И, признаться, давно хотел вас увидеть. Нужно было здорово постараться, чтобы наш благоразумный Лунатик потерял голову…
- Сириус, - предостерегающе глянул на друга Люпин.
Берта улыбнулась.
- Я тоже весьма рада нашему знакомству, сэр. Человек, одним движением волшебной палочки заваливший больше десятка маглов, безусловно, заслуживает пристального внимания… Интересно, сколько мне заплатят в Министерстве за информацию о вашем местонахождении?
Бродяга – да, эта кличка Берте уже была известна – аж присвистнул, а Люпин одарил девушку таким же предостерегающим взглядом, как до того – Сириуса.
- Берта…
Девушка опустила глаза, пряча в них улыбку.
Знакомство состоялось.
…Случаются в июне такие вечера, когда долго тлеет над землёй прохладный малахитовый сумрак. Тогда нет лиц – только отсветы тепла, нет тел – только очертания, тающие в полутьме, нет слов – лишь дыхание, тонущее в тишине…
Берта сидела на подоконнике третьего этажа – там находилась комната, отведённая Ремусу Люпину – будто так было всегда. Будто вечный Хогвартс, вечное длинное окно в готическом стиле – и вечный лёгкий силуэт на фоне светлого стекла. И не было этого страшного для Ремуса года.
Он остановился на пороге, замер, глядя на белеющую в сумерках фигурку, словно боялся, что она сейчас исчезнет. Берта повернула голову – он не мог этого видеть, но почувствовал, что она смотрит на него.
- Куда ты меня привёл?
Рем улыбнулся.
- Дом древнейшего и благороднейшего семейства Блэк. Добро пожаловать.
- Поверить не могу! На лестнице, под доской с отрубленными головами домовиков меня встретил такой же домовик и пробурчал что-то непонятное, но это явно было не приветствие… Окна, кроме этой комнаты, нигде больше не открываются, а в ванной я нашла человеческий череп. Кажется, настоящий…
- Конечно, настоящий. Кому придёт в голову хранить дома искусственный?
Берта фыркнула. Шуточка была в её духе.
- Вот-вот. И я не верю, что Сириус Блэк – хозяин этого склепа. Тут даже двери скрипят в ритме похоронного марша, а у твоего друга – такие живые глаза…
Рем напрягся.
Тёплый летний ветерок перебирал волосы Берты, пьяно ластился к щеке. Рем смотрел и не мог насмотреться, не мог понять, как он чисто физически выдержал без неё столько времени. Ведь вся она была его, плоть от плоти, до последней косточки. Это он её сотворил такую, год назад, и год от года она будет меняться, становясь всё больше на него похожей. Жесты, манера говорить, привычки…состав крови, чёрт возьми, ритм дыхания. Как это страшно…и как это здорово! Хотя в последнем ему трудно даже самому себе признаться…
Берта вздохнула, вытряхивая ветер из волос, встала на подоконнике, с двух сторон касаясь руками амбразуры окна. Ремус со страхом и восторгом глядя на это живое распятие на фоне светлого четырёхугольника окна, медленно подошёл ближе. Бережно снял её с окна, опустил на пол, и сам, скользя ладонями вниз по её телу, опустился перед ней на колени.
Грешник перед божеством.
Творец перед творением.
Мужчина перед женщиной.
Ни у кого на свете не повернулся бы язык назвать жизнь Сириуса Блэка скучной и однообразной. Впрочем…человек – сам хозяин своей судьбы. Этот жизненный закон Сириус не вычитал ни в одной из многочисленных книг (небольшой охотник он был до чтения), а вывел для себя самостоятельно.
Произошло это давно, ещё когда шестилетний Сириус наотрез отказался присутствовать на регулярном семейном мероприятии – процедуре обезглавливания эльфа-домовика, слишком старого, чтобы носить чайные подносы. Эта милая семейная традиция была введена ещё тётушкой Элладорой, дамой несколько эксцентричной, некоторые невинные чудачества которой с лихвой окупались незыблемой принципиальностью в вопросах чистокровности. Правда, Элладора Блэк так и не оставила после себя наследников – зато оставила сделанную на заказ маленькую домашнюю гильотину, небольшую коллекцию эльфийских голов и добрую память всего семейства Блэк.
Но маленький Сириус отчего-то не считал, что так уж здорово отрубать эльфам головы. О чём прямо и заявил своей матери. Знала бы ошеломлённая его непослушанием Вальбурга, что это далеко не последний сюрприз, который приготовит ей любимый старший сын…
А тогда Сириус, несколько часов просидевший взаперти в Тёмной Комнате (да, неповиновение старшим в их семье строго каралось), надолго избавился от детского страха темноты. И родительские наказания с тех пор перестали казаться ему такими жуткими. В отличие от Регулуса, который едва ли не до конца своих дней больше всего боялся недовольства родителей (хоть и наказывали его куда реже, чем Сириуса), старший Блэк рано почувствовал свободу. Возможно, потом именно страстное желание свободы и стало для него определяющим всю его дальнейшую жизнь.
Свобода… Пожалуй, единственное, что он по-настоящему любил.
…Ну, а следующий скандал в его семье произошёл, когда в одиннадцать лет Распределяющая Шляпа отправила Сириуса в Гриффиндор взамен традиционного для всех Блэков Слизерина. Хорошо ещё, что Сириус догадался умолчать о том, что сам попросил Шляпу о таком распределении. Проговорись он об этом – возможно, матушка сгоряча выжгла бы его имя с семейного гобелена ещё тогда.
Но более грандиозный скандал пришлось отложить до его шестнадцатилетия. Хотите верьте, хотите нет, но Сириус и сам не помнил, из-за чего решил тогда порвать с семьёй. Вряд ли помнила об этом и Вальбурга. «А просто – достало всё», - небрежно пояснил тогда Сириус заспанному Джеймсу Поттеру, очутившись среди ночи на пороге его дома.
Да, Джеймс… Джеймс всегда был для него самым близким человеком на свете. Куда ближе, чем стал родной брат, чем вся его семья. Даже теперь, спустя много лет после его смерти, Сириус всё ещё тосковал по лучшему другу.
А тогда свой последний год до совершеннолетия Сириус провёл у Поттеров. И как же отличалась атмосфера их дома от той, к какой он привык в фамильном особняке Блэков! Здесь он впервые узнал, какой должна быть настоящая семья, впервые отогрелся душой. Впервые смог полюбить.
Строго говоря, любовь пришла к нему, конечно, не в доме Поттеров. Маргарет Райс он встретил в Хогвартсе, когда перешёл на седьмой курс. Но только время, проведённое среди добрых любящих людей, которых почувствовал почти семьёй (Поттеры относились к Сириусу как к ещё одному сыну), позволило ему разглядеть в гордой слизеринке не врага, а друга и даже возлюбленную. Сириус сделал ей предложение, и Мэгги ему не отказала. Да, разумеется, Сириус Блэк заработал себе дурную славу среди аристократов магической Британии, но…всё же он оставался наследником древнейшего благороднейшего…и богатейшего чистокровного семейства.
Что больше всего поражало Сириуса в его невесте – это сочетание ангельской наружности с трезвым расчётливым умом.
Потом он часто задавался вопросом: а любила ли его Мэгги? И ответа не находил. Но зато никакими вопросами по поводу собственных чувств Сириус не задавался. Он любил её. Он с ума по ней сходил. И это было тогда самым важным.
И, кроме того, они с Маргарет были потрясающе красивой парой. Это признавали все. Высокая хрупкая белокожая Мэгги Райс с белокурыми волосами, всегда уложенными в очередную сложную причёску, тонким породистым лицом и кроткими голубыми глазами напоминала ангела. Великолепно смотрелся рядом с ней и Сириус, похожий в те незапамятные времена на сказочного принца. На последнем Рождественском балу в Хогвартсе все взоры были устремлены на них. И в этих взорах не было ни зависти, ни ревности, потому что, несомненно, эти двое могли быть созданы только друг для друга. Всем людям – и большим, и маленьким – хочется верить в сказку…