Страница 25 из 33
- Хоть что там? - растерянно отозвалась Берта.
- Ксива магловская… - начал Флетчер.
- Что?
- Ну…это…паспорт.
- Зачем?
- Затем, чтоб в каталажку тебя не замели, едва ты проветриться выйдешь без кошачьей шкурки. Бурый подсуетился, - пояснил Наземникус. - Мало ли, все ведь случиться может.
Берта улыбнулась.
- А магией тоже от магловской бумажки прёт?
- О! Это ты в самую точку. Это тебе от всей честной компании палочка волшебная.
Берта захлопала глазами.
- Где же они её взяли? Это же незаконно, наверное…
- Ну, у старика Олливандера свои понятия о законах. В галеонах измеряются.
О происхождении галеонов Берта благоразумно предпочла не спрашивать
- Что ж, спасибо тебе, Флетчер, за весточку…
- Да чего там… Бывай, крошка.
Следующий визит был ещё более необычен. В тот день собрание Ордена затянулось допоздна — или это просто дни стали такими короткими? Берта уже давно стояла на лестничной площадке и ждала, когда все разойдутся.
…Похолодало. Отчего-то захотелось натянуть школьную мантию, что Берта и сделала. Подступившая к порогу зима царапалась в стекло горстями синеватых колких снежинок. Берта стояла у окна в лестничном пролёте, прислушиваясь к гулу голосов внизу, в кухне.
Наконец, собрание завершилось. Орденцы, тревожно перешёптываясь, разошлись по своим делам. А Берта всё почему-то медлила и не спускалась вниз. За окном фонари уже осветили площадь Гриммо. Она была белой от снега, и, казалось, такой же чистой и умиротворённой стала на миг вся Земля. Светлая неизвестная планета, равная тем, которые мы привыкли называть звёздами…
- Здравствуйте, Лихт, - негромкий голос нарушил созерцательную тишину.
- Добрый вечер, профессор, - Берте не нужно было даже поворачиваться, чтобы узнать и этот голос, и запах… Сухая трава — какое-то лекарство — свежий пергамент — чернила…и ещё особый запах влажного камня — так пахли стены подземелья. Впервые за долгое время Берта поймала себя на том, что скучает по Хогвартсу.
- Как вы себя чувствуете, сэр? - «Да, я запоздала с этим вопросом на полгода, и вы сейчас дадите мне это понять».
- Неплохо, как видите. А вы?
- Благодаря вашему зелью — гораздо лучше, - улыбнулась Берта. - Превращаться почти не больно, а в доме достаточно места, где можно провести полнолуние.
- А после? - лестница не была освещена. Немного света перепадало из окна, немного — снизу, из прихожей. Берта увидела, как блеснули в этом полумраке глаза Снейпа.
- А после — танцуем, поём, на фортепиано играем…
- С Блэком? - уточнил Снейп.
- С Блэком, - серьёзно кивнула Берта.
- «Лунную сонату», надо полагать, - сквозь зубы выдохнул Снейп.
Берта чуть приподняла брови.
- Увлекаетесь магловской музыкой, сэр?
- Да будет вам известно, что Людвиг ван Бетховен был магом. А известность среди магловских бездельников он получил исключительно по причине своего скверного характера. Он, видите ли, утверждал, что для него куда почётнее развлекать маглов бренчанием по клавишам, выдавая это за новое слово в музыке, чем служить в Министерстве, например. А жаль — его семья была одной из самых уважаемых в чистокровном обществе. Кто бы мог подумать, что их последним отпрыском станет шут, притворяющийся глухим на потеху публике…
Слушать Снейпа было интересно. Но Берта ощутила напряжение. И в самом деле, каким диким и нелепым должен был показаться кому-нибудь их разговор! Как будто больше нечего им сказать друг другу!
И тут Берту осенило. Снейп нёс сейчас всю эту чушь только потому, что сам был растерян не меньше Берты и совершенно не знал, как себя с ней вести.
А у Берты зудело в горле и вертелось, но не срывалось с языка, что она чертовски рада его видеть живым и здоровым, что удавшийся летом эксперимент — это круто…что профессор Снейп напомнил ей о Хогвартсе…и о Ремусе Люпине…и вот было бы здорово, если бы Снейпу было хоть на крошечку больше известно о пропавшем без вести оборотне. Конечно, Берта каждый раз тиранила Сириуса вопросами о Люпине, вот только с этим каждым разом ей начинало казаться, что Блэка посвящают отнюдь не во все дела Ордена.
Но здесь и сейчас, на полутёмной лестнице между вторым и первым этажом, она умирала от недосказанности. И её собеседник ничем не мог ей помочь, потому что сам не знал, о чём говорить.
Может быть, о том, что он благодарен ей за спасённую летом жизнь? Но за Северуса Снейпа вместо слов говорят его поступки. Каждый месяц Сириус передавал Берте свежее зелье…и вряд ли Снейп варил его по приказу Дамблдора.
- Как в Хогвартсе? - спросила вдруг Берта — и поняла, что ей искренне это интересно.
Снейп поджал губы и издал что-то похожее на фырканье.
- Ничего особенного. Вам бы не понравилось.
- Ну, вряд ли в ближайшее время я смогу это проверить.
Снейп посерьёзнел.
- Я очень сожалею, - он помолчал, будто подбирая слова. - Я искренне сожалею о том, что вы так бездарно тратите свои юные годы. Ни один мужчина…
- Профессор, - предостерегающе остановила его Берта. - Не нужно.
- Вам надо учиться, Лихт, - тихо проговорил Снейп. - Вы же невероятно талантливы. То, что вы… - ему будто в самом деле трудно было говорить, - то, что вы сделали летом… Мне неизвестна такая магия. Я не представляю, как вы смогли совершить подобное…
- Сэр, я… - прервала его Берта, - вы же знаете, что оборотням запрещено получать образование! - не то, чтобы она особенно скорбела по этому поводу. Просто и не задумывалась особо.
- Именно, - кивнул Снейп. - Особенно теперь, когда министерские чиновники контролируют даже Хогвартс… - с горечью и отвращением добавил он. - А вы…кем бы вы могли стать — с такими данными! По крайней мере, место ведущего целителя в Святом Мунго точно было бы вашим. А вместо этого вы предпочли подставиться под чужие зубы…или безрассудно броситься в дикий магический эксперимент с непредсказуемыми последствиями. Вы хоть понимаете, что за моё спасение вы могли расплатиться жизнью? - должно было прозвучать грозно, а прозвучало тихо и даже взволнованно.
Берта удивлённо воззрилась на Снейпа и помотала головой.
- Нет, сэр, я ничего не понимаю. Вам было плохо, вы умирали… Я не могу смотреть, как умирают люди.
Снейп помолчал.
- А вот я не понимаю, как вы…такая могли связаться с убийцей. Он же сломал вам жизнь, а вы… Я этого не понимаю.
«Вы же смогли», - подумала Берта.
А вслух устало произнесла:
- Всё вы понимаете, профессор. Вам ли не знать, что такое фатум, - ей показалось, или действительно дрогнуло его лицо? - Думаете, я тогда поверила, что вы поддались на мой неумелый шантаж? Это было не так. И, тем не менее, вы ничего не разгласили и ничего не пресекли, - Берта чуть улыбалась. - Есть вещи, которым невозможно сопротивляться… Вам ли не знать.
Повисла недолгая пауза.
- Время, например, - голос Снейпа внезапно потеплел. - Мне пора. И…вот, возьмите.
Берта только теперь заметила, что всё это время Снейп что-то держал в руке — что-то тёмное, по цвету сливающееся с его мантией и полумраком. Затем он передал этот неопознанный предмет Берте.
Это был бумажный свёрток, лёгкий, шуршащий, очень аккуратный.
- Потом взглянете.
Берта улыбнулась.
- Да, конечно. До свидания, профессор.
Он тихо хмыкнул в ответ.
- Не прощаюсь. Думаю, следующей встречи нам не избежать.
Снейп повернулся и спустился по лестнице так бесшумно, что Берте на секунду показалось, будто он левитировал.
От вручённого им свертка исходил тонкий приятный запах. Берта осторожно развернула хрустящую бумагу — и почувствовала, как улыбка снова тронула её губы. В раскрытом свёртке лежали нарциссы, крупные, жёлтые, целый ворох. От их ярких лепестков исходило лёгкое сияние и, кажется, даже тихий мелодичный звон. Берта узнала эти цветы: точно такие выращивала в своей теплице профессор Стебль.
Цветы пахли тяжело, сильно, чуть горьковато. Но Берте нравилось. Она прижала их к лицу — и тут же тихо засмеялась в душистую груду лепестков и листьев.