Страница 26 из 33
…Это же надо — забыть про собственный день рождения!
Сириус Блэк проснулся так внезапно, будто его толкнули. И долго ещё соображал в темноте: привиделся ли ему звук удара во сне или где-то неподалёку в доме действительно что-то грохнули.
Через минуту мучительного ожидания его сомнения полностью рассеялись. Сириус отчётливо услышал громкий щелчок, будто треснуло оконное стекло, а вслед за этим эхо пустого дома повторило протяжный женский крик.
Сириус вскочил с кровати, как ужаленный, и, на ходу выхватив из-под подушки волшебную палочку, выбежал в коридор.
Босые ноги сразу же обдало ледяным сквозняком, и Сириус краем сознания отметил, что вообще-то здесь не должно быть так уж холодно. Но занимало его сейчас не это.
Кричать в этом доме могла только Берта, больше некому. Сириус бросился к её комнате.
Конечно, по правилам хорошего тона, в дверь следовало постучать. Но времени не было. То есть, времени не было — как будто вообще. Всё вдруг показалось Сириусу каким-то неправильным: тревожное мерцание газовых рожков, холод в коридоре, собственные движения — медленные, затруднённые, словно сквозь толщу воды. Что-то тяжело надавило ему на грудную клетку, когда Сириус, наконец, вплотную подошёл к двери.
Пытаясь повернуть медную дверную ручку, Блэк понял, что она адски горячая, будто возле неё долго держали факел.
Дверь распахнулась сама, так быстро и внезапно, что едва не слетела с петель. Сириус оказался на пороге тёмной комнаты. Тишину пространства нарушало хриплое прерывистое дыхание. Он попытался осмотреться по сторонам, но ничего нельзя было разглядеть. Только бледная одинокая звёздочка заглядывала в разбитое окно.
«Да черт возьми!» - подумал Сириус. - Люмос!
По глазам будто вспышкой магния ударило. Сириус только и успел, что зажмуриться и быстро пробормотать:
- Нокс!
С карниза рвануло тяжёлую штору.
«Ничего себе!» - только подумал Сириус, уже опасаясь произносить что-либо вслух. Он ощупью продвигался к кровати, на которой, судя по доносившемуся звуку дыхания, и лежала девушка.
- Берта… - он рискнул вполголоса её позвать.
Та не отозвалась — только застонала тихо.
«Мерлин, что здесь вообще происходит?» - Сириус уже начал терять терпение.
До кровати он добрался благополучно, без всяких приключений — ничего больше не взорвалось и даже не разбилось. Сириус осторожно присел на краешек постели и ещё раз тихо позвал девушку. Но ответа так и не дождался. То ли она его не слышала, то ли не понимала, то ли вовсе не осознавала, что он находится рядом.
Блэк попытался нащупать в темноте её руку, но едва его пальцы коснулись её кожи, как Берта снова пронзительно вскрикнула, а тело её свело судорогой. И, кажется, уже не в первый раз — постель была в полном беспорядке, одеяло сброшено на пол. Штора валялась там же, а из-за тучки вышел тоненький милосердный месяц, так что комнату теперь можно было рассмотреть. А по ней будто корнуэльские пикси пролетели: всё, что можно опрокинуть, было опрокинуто, всё, что можно разбить — разбито…а также сломано, залито, сожжено. Сожжено? Сириус недоуменно глянул на собственную руку — кончики пальцев покраснели и их жгло, будто он только что приложил руку к свечке.
- Не…не трогай меня! - Берта, видимо, пыталась закричать, но ни голос, ни губы её не слушались, и Сириус едва понял её.
Слава Мерлину, судорога недолго мучила девушку. Её тело перестало неестественно выгибаться. Теперь она просто вытянулась на кровати и задышала спокойнее. Если этот жутковатый хрип вообще можно было назвать дыханием…
А ещё она дрожала. Так сильно, что Сириус слышал, как стучат её зубы.
- Холодно… - это прозвучало еле слышно и так жалобно. Стараясь не делать резких движений, Сириус поднял с пола одеяло и набросил его девушке на ноги. Потом расправил его, следя за тем, чтобы ненароком не коснуться её.
И тут до него дошло. Дошло, главным образом, потому, что, приблизившись к Берте, он ощутил мощный поток магии, буквально прошивший его насквозь. Нет, эта магия не была направлена ни на Сириуса Блэка, ни на что-то ещё. Это была мощнейшая энергия без вектора, крушащая всё на своем пути. Тем она пугала, но тем же и завораживала.
Сириус заглянул девушке в лицо. Губы её были искусаны в кровь, она плакала, но смотрела, тем не менее, осмысленно.
- Ты слышишь меня? - медленно и раздельно произнёс Сириус. - Слышишь? - она с усилием кивнула. - Сколько тебе лет? Лет тебе сколько? - он чуть повысил голос.
- С-семнадцать. Сегодня мне с-стало с-семнадцать, - блестящие от слёз и от чего-то ещё глаза с невыразимой надеждой и страхом смотрели на Сириуса сквозь полумрак.
В комнате вдруг стало невыносимо душно. Одеяло снова полетело на пол.
- Что это? - Берта всхлипнула, и её опять затрясло.
Сириус улыбнулся.
- Ничего. Всё в порядке с тобой. Это твоё совершеннолетие. Тебе не трудно будет меня слушать? - Сириус забеспокоился. Несмотря на его ободряющие слова, выглядела Берта неважно.
Она медленно и так же, с усилием, покачала головой.
- Не-ет. Посиди со мной, пожалуйста. Мне очень страшно, - просьба была робкой и очень жалобной. - Говори что-нибудь. Пожалуйста.
Сириус снова улыбнулся.
- А я и должен тут с тобой сидеть. Это даже в законе прописано. Иначе ты весь дом разрушишь.
В глазах Берты отразился ужас.
- А что ты думаешь? Если за юным магом в такие моменты не присматривать, ещё и не то может случиться… - Сириус говорил негромко, размеренно, словно усмиряя окружающую магию. И магия, будто бы действительно поддаваясь действию его голоса — или его стихийному колдовству — успокаивалась.
Сириус продолжал говорить.
- Понимаешь, когда рождается волшебник, магия уже присутствует в нём самом. Но это ровным счётом ничего не значит.
Берта непонимающе взглянула на Сириуса.
- Ну, вот когда младенец появляется на свет, его организм устроен так же, как у любого из людей. Но ведь по сравнению со взрослым человеком он абсолютно слаб и беспомощен. У него есть тело, но оно слабое и неразвитое, ребёнок им почти не владеет. То же и с магией. У детей она проявляется спонтанными и бесцельными всплесками. Даже форма таких проявлений случайна. Ребёнок растет, и его магия развивается вместе с ним. Годам к десяти она уже требует управления, иначе…последствия могут быть непредсказуемыми. И даже разрушительными, да, - Сириус с улыбкой оглядел комнату. - Именно в этом возрасте детей начинают обучать искусству магии в Хогвартсе. Но это только самое начало. Чтобы стать полноценным волшебником, маленькому магу понадобится ещё семь лет. Потому у волшебников возраст семнадцати лет считается совершеннолетием. После достижения этого возраста магия подчиняется волшебнику полностью. А в момент достижения у неё остаётся последняя возможность спонтанного выплеска. Чем она и пользуется, - кивнул он Берте. - Ну, кстати, подобные всплески и у взрослых магов случаются — от сильного страха, отчаяния, ненависти…
Свой рассказ Сириус закончил вовремя. От окна сильно потянуло дымом. Он обернулся — и едва успел затушить загоревшуюся штору.
- И долго он будет…этот выплеск? - впервые голос девушки прозвучал внятно, хоть и хрипло.
Сириус пожал плечами.
- Зависит от силы мага. От наследственности. Чистокровные мучаются дольше, - пояснил Блэк.
- Понятно…
Помолчали. Потом Берта робко заговорила.
- Мне, кажется, немного лучше… Ой! - тут она зашипела, как от боли. Сириус понял, что тело девушки снова свело судорогой. Он осторожно погладил ее, дрожащую, сквозь одеяло. На этот раз приступ был недолгим.
В ноябре ночи длинные, а дни беспросветные. Но всему рано или поздно приходит конец. Сириус просидел у Берты до утра. Они почти не разговаривали: Берте было трудно, да и неосторожный возглас мог потревожить искрящую в воздухе магию.
Когда за окнами чуть посветлело, Сириус увидел, что Берта заснула. Дышала она ровно и спокойно. И чуть-чуть улыбалась. Сириус легонько коснулся ее лба и тоже улыбнулся. Прикосновения больше не обжигали.