Страница 10 из 13
Наконец пятьдесят миль остались позади, на землю опустились сумерки, со вздохом облегчения девочка остановилась. Она покатила Кланка вверх по склону, покрытому травой, чтобы устроиться на ночлег под высоким дубом. Вдали, на темнеющем горизонте, мерцали огоньки. Юная путешественница ещё немного последила за ними и вскоре поняла, что видит экран кинотеатра под открытым небом. На мгновение её охватила тоска по дому. Интересно, в монастыре Преобладающего Молчания смотрят сейчас фильм с Клинтом Иствудом? Ещё ей хотелось знать, скучают ли по ней сестра Ванда и монахи. Она начала распаковывать вещи с чувством жалости к себе. Раньше она каталась лишь к монастырю в соседнем квартале. Откуда могла она знать, что проехать сто тридцать миль в сто тридцать раз тяжелее, чем одну?
Гриффин начал что-то напевать. Вел посмотрела на велосипедную раму и поняла, что благодарна судьбе за такую весёлую компанию. Она устроилась на ночлег, привычно используя дождевик и одеяло, достала ручку и начала подписывать открытку, чтобы потом отправить её в монастырь.
Где-то в Виргинии. Под деревом.
Дорогие сестра Ванда и монахи ордена Преобладающего Молчания! Я в порядке. Пожалуйста, не беспокойтесь обо мне. Кланк совершенно исправен и везёт меня по дорогам. А вы знали, что в Виргинии не менее 947 коров? Я считаю их.
Она хотела добавить, что встретила привидение времён Гражданской войны по имени Гриффин и взяла его с собой, чтобы оно нашло в Миссури лавку, где продаются жареные пирожки, но потом решила оставить эту историю при себе. Упоминание о привидении может подтолкнуть сестру Ванду к тому, чтобы позвонить в полицию штата Виргиния, и тогда Вел найдут и притащат домой. А потому она написала постскриптум, который должен был успокоить сестру Ванду.
P. S. Я пользуюсь всеми знаниями, которые вы мне дали: от хороших манер до географии. Обещаю, что буду каждую ночь перед сном думать: «А какой урок я из этого извлекла?»
Она решила, что опустит письмо в первый же почтовый ящик, который увидит по дороге.
Четвёртое утро своего путешествия Вел провела, преодолевая крутой, залитый солнцем участок пути. Во время велопрогулок дома она никогда не думала о скорости. Двигаясь же по длинным деревенским дорогам, Вел вдруг задумалась: «А достаточно ли быстро я еду, чтобы вовремя добраться до Калифорнии? А сколько ещё ехать? А мы уже на месте? Когда можно будет остановиться и перекусить?» Она хотела заглушить эти мысли и развеять сомнения, напомнив себе, что, согласно подсчётам, может ехать со средней скоростью десять миль в час. Но именно сейчас темп её движения, похоже, находился где-то между неторопливой черепахой и пожилым ленивцем.
Она заметила чёрно-жёлтую бабочку, кружившую над её головой. Девочка некоторое время любовалась ею, пока не поняла, что бабочка летит быстрее, чем движется велосипед. Вскоре она обогнала Вел и скрылась где-то вдали.
– Помедленнее, эй ты… ты… насекомое! – закричала девчонка. – Неужели это так трудно?
– Это труднее, чем должно быть? – спросил Гриффин. – Может быть, твой старый велик неисправен? Мы потеряли пару винтов сегодня, но вот откуда точно они вылетели, я не знаю.
Обосновавшись в Кланке, привидение крайне внимательно следило за всеми проблемами, связанными с велосипедом: его интересовало, не сдулись ли шины, не скребёт ли тормоз по колесу.
– У меня такое ощущение, будто я затаскиваю мёртвого бегемота на гору! – раздражённо сказала Вел. Тот факт, что она расстраивалась, расстраивал её ещё сильнее. – Что происходит? Я езжу на этом велосипеде годы, годы и годы. Я думала, что готова к путешествию. В фильмах про велогонки всё выглядит так легко. – Она знала, что это просто нытьё, но не могла перестать жаловаться. – На картах всё плоское, а почему на самом деле дороги крутые? Почему они не могут огибать холмы и оставаться ровными? Это нечестно!
– Да нет, всё честно, честно, даже очень честно, – пропел Гриффин. – Мне кажется, сейчас всё так честно и замечательно, как только может быть. Не знаю, что говорят твои карты, но человеку не нужны карты, чтобы увидеть красоту вокруг или чтобы почувствовать себя счастливым. Мы едем, мы совершенно свободны, ветер дует нам в лицо, а солнце светит в спину.
– Это ты совершенно свободен, потому что мои ноги везут тебя по дороге! Мои ноги устали от этих холмов! – закричала Вел. И вспышка гнева привела к тому, что девочка свернула с дороги и врезалась в обрамлённый живой изгородью указатель на обочине. Она свалилась с велосипеда на траву и на мгновение замерла, ошеломлённая случившимся.
Светловолосая женщина в футболке с надписью «Невкусных печенек не существует» озабоченно смотрела на неё.
– Ты в порядке? Надо же так свалиться! – Она протянула Вел наполненный чем-то бумажный стаканчик. – Вот, выпей, может, поможет.
Вел, бормоча слова благодарности, взяла стаканчик, сделала глоток и тут же выпила всё до дна. Холодный лимонад был невероятно вкусным по сравнению с привычной, пахнущей пластиком водой из её бутылок.
– Огромное вам спасибо, – ответила девочка. – Извините, что повредила вашу табличку. – Знак, в который она врезалась, гласил: «Дом леди Печеньки». – А вы леди Печенька?
– Да, это я. Не волнуйся об указателе. Ты далеко не первый велосипедист, который сваливается ко мне во двор. Дорога здесь непростая: трудно весь день карабкаться по горам на велосипеде. – Леди Печенька взяла Вел за руку. – Почему бы тебе не посидеть на веранде, не съесть пару печенюшек и не передохнуть?
Вел в эту минуту казалось, что ничего прекраснее этих слов она в жизни не слышала. Девочка позволила женщине помочь ей подняться и проследовала за ней на маленькую застеклённую веранду, оклеенную внутри яркими обоями. На столе стояли упаковки с вафлями, чипсами и всевозможным печеньем: ванильным, арахисовым, печеньем-сэндвичем, мягким печеньем, печенюшками, облитыми шоколадом, и ещё какими-то невероятными маленькими хрустящими плетёнками, посыпанными сахарной пудрой. Вел сразу же запихнула в рот три чёрных печенья «Орео» и вдруг покраснела. Она подумала, что ведёт себя очень неприлично, но женщина рассмеялась и протянула ей ещё одно печенье:
– Кушай, детка. Едешь со школьной группой?
Вел в два укуса съела печенье и отрицательно покачала головой:
– Я на домашнем обучении.
Сестра Ванда часто говорила именно так, чтобы удовлетворить любопытство тех жителей Вашингтона, которые спрашивали, почему Вел не в школе, когда ей надлежит там быть.
– А где все остальные? – поинтересовалась леди Печенька.
– Где-то там, сзади, – Вел махнула рукой куда-то в сторону от веранды. Она не любила врать, и в её словах была большая доля правды.
Леди Печенька кивнула и опустилась в стоявшее рядом кресло-качалку, прихватив при этом парочку батончиков из овсяных хлопьев с изюмом. Вел зачерпнула полную горсть сдобного орехового печенья и взяла немного чипсов. Обе молча хрустели печеньем. Наконец, прожевав, Вел сказала:
– Спасибо. Правда. Я даже и представить себе не могла, как сильно мне хотелось печенья, пока я всё это не увидела. – Она икнула. – Извините меня, – смущённо произнесла девочка. Она вспомнила, что кричала на Гриффина, когда упала с велосипеда, вдруг женщина подумала, что она ругает свой велосипед? – У меня был трудный день. Ехать оказалось тяжелее, чем я думала.
– Я понимаю, не унывай. Всё будет хорошо. Это стоит твоих усилий. – Леди Печенька махнула рукой в направлении дальней стены веранды. – Сотни людей говорили мне то же самое. Некоторые были твоими ровесниками. А некоторые гораздо старше.
Вел посмотрела на стену повнимательнее и увидела, что веранда была оклеена вовсе не яркими обоями, а всевозможными почтовыми открытками – некоторые текстом, а некоторые картинкой наружу. Тут были изображения скалистых утесов, гигантских мостов, горных вершин со снежными шапками и голубых океанов. Она прочитала ближайшую: «Дорогая леди Печенька, сегодня добрались до Орегона. Тут так красиво! Ещё раз спасибо за ваше овсяное печенье. Часто вспоминаем его. С любовью, Абигайл». Следующая открытка была написана по-вьетнамски. А ещё на одной были слова: «Наконец-то в Калифорнии! Печенье рулит!»