Страница 9 из 13
– Кланк, это ты? Ты разговариваешь? Это что, пятьдесят миль вдохнули в тебя жизнь?
– Да это же я, Гриффин. Мы с тобой разговаривали ночью. Ты сказала, что я могу поехать с тобой. – Голос молодого солдата исходил откуда-то из руля Кланка.
Вел почесала затылок и припомнила ночную беседу:
– Хорошо, Гриффин. Я просто думала, что это мне приснилось. И я забыла вчера спросить твоё имя. А меня зовут Вел. Давай я смажу цепь.
– Рад знакомству, Вел. Меня зовут Гриффин Дж. Гриффин, и я крайне благодарен тебе, что согласилась меня подвезти.
Вел смазала цепь велосипеда, затолкала вещи в рюкзак и привязала его к заднему багажнику Кланка. Перекинув ногу через раму и поставив её на педаль, она уселась в седло. Всё тело ужасно болело, но она строго приказала себе не обращать на это внимания. «Отлично, Гриффин, поехали», – сказала она рулю велика и медленно покатила прочь от Манассаса и поля давнего сражения близ него.
Гриффин быстро освоился в транспортном средстве, приспособился к езде и начал болтать о прекрасной погоде и ровной поверхности дорог, которые он находил гораздо более совершенными, чем вымощенные камнем или грунтовые. Первая же машина, промчавшаяся мимо, заставила его вскрикнуть от удивления:
– Да разве такую повозку удержишь в узде! Она так быстро едет! И где же лошади?
Вел успокоила его и рассказала об изобретении автомобилей и о том, что их не надо тянуть с помощью животных. Когда Гриффин спросил её, двигаются ли эти машины за счёт пара, как поезда, она ответила, что они едут, потому что их заправляют жидкостью, которая называется «бензин». Тогда он поинтересовался, приводит ли этот бензин машину в движение, работая внутри неё, как это делает пар в двигателе паровоза. Но здесь Вел призналась, что не имеет ни малейшего понятия о том, как именно бензин заставляет автомобили двигаться.
Увидев следующую машину, Гриффин закричал от удивления ещё громче и радостно расхохотался. Потом была другая машина, и ещё одна, и ещё.
– Сколько же здесь таких штуковин? – спросил он.
Когда мимо проехала целая вереница разных автомобилей, он объявил, что больше всего ему нравятся грузовики. А когда на дороге показался трактор, тащивший за собой огромный прицеп, гружённый соломой, Гриффин завизжал:
– Смотри! Нам машет человек, управляющий этой машиной! Помаши ему в ответ, Вел, помаши!
Девочка так и сделала. Ей очень хотелось, чтобы Гриффин вёл себя потише, но она не могла сказать ему об этом. Ей было жаль парня. Ведь он пробыл привидением в десять раз больше, чем ему довелось прожить. Вел вежливо слушала всё, что он говорил, и старалась как можно лучше рассказывать о современном мире.
С обеих сторон дорогу окружали зелёные холмы и огороженные заборами фермы, тут и там виднелись луга, на солнышке паслись коровы. Вел поднималась вверх по зелёному холму с пасущимися коровами и спускалась вниз по другой его стороне. И так продолжалось снова и снова. Гриффина, видимо, утомил однообразный пейзаж, потому что он затих. Вел считала коров, чтобы как-то отвлечь себя от ноющей боли во всём теле. «Ещё десять коров, – произносила она, как бы договариваясь с ногами, продолжавшими крутить педали. – Вот проедем ещё десять коров, и я сделаю остановку и отдохну».
Она миновала шесть сотен коров и больше уже не могла проехать и метра. Она направила велосипед к полуразрушенному красному сараю и слезла с седла, охая и ворча от боли. Путешественница разбила палатку на ровном куске земли с той стороны сарая, которую не было видно с дороги. Она прикрепила один конец накидки к столбику ветхой деревянной изгороди, а другой – к Кланку.
Гриффин заговорил, как только Вел села, чтобы немного перекусить.
– Ты хороший ездок, – сказал он. – Никогда не видел, чтобы девчонка могла ездить так далеко и так быстро. Это намного лучше, чем ходить пешком!
– Да, конечно, но я еду медленнее, чем следовало бы, – грустно сказала Вел. – Сегодня пятьдесят миль преодолеть не смогла.
Вчера бегство с автобуса «Фабрики дружбы» казалось ей блестящей, совершенно потрясающей идеей. Сейчас же её одолевали сомнения, в планах завести дружбу со Збигом Сенкевичем наметилась брешь. Разве может величайший велогонщик мира стать другом девочки, которая устала крутить педали, хотя едет на велосипеде всего лишь два дня подряд?
Она встряхнулась. «Завтра наступит новый день, – подумала она. – Может быть, второй день в долгом путешествии всегда самый трудный».
Второй день, однако, оказался сущим пустяком по сравнению с третьим. Когда Вел села на Кланка после восхода солнца, её руки, ноги и особенно пятая точка всячески сопротивлялись езде. Казалось, мышцы ног у неё будут болеть всегда, даже если она проживёт ещё сто пятьдесят лет. Она перестала смотреть на зелёные холмы с коровами и сосредоточилась на маленькой серой полоске дороги, бегущей прямо перед ней. Давим на левую педаль, давим на правую педаль, вперёд, ещё чуть-чуть вперёд. Вперёд, вперёд, впе-рё-ё-ё-ё-ёд! Быть может, Кланк слишком мал и слишком стар для такого путешествия? Или же это она слишком мала и слишком юна?
В первом городе, через который они проезжали, Вел хотела остановиться у какого-нибудь магазина, чтобы передохнуть, но решила, что должна крутить педали, пока не увидит большие уличные часы, чтобы узнать, сколько сейчас времени. Она не была уверена, ушли ли школьники на весенние каникулы за пределами округа Колумбия. Поэтому решила остановиться у магазина до или после того времени, которое дети обычно проводят в школе, чтобы смешаться с толпой местных ребят, катающихся на велосипедах. Часы на здании банка показывали несколько минут девятого, а потому она подрулила к первому же замеченному ею магазину.
Вел внимательно изучила крутящийся стенд с почтовыми открытками за десять центов, из тонкой бумаги. В основном это были нечёткие изображения церквей или старых кирпичных зданий. Девочка как раз вытаскивала одну с историческим памятником и надписью:
МОЯ СЕСТРА ЕЛА ЗДЕСЬ СУП В 1873 ГОДУ,
как её взгляд упал на витрину с шоколадом. Она строго напомнила себе, что не должна выходить из бюджета – два доллара в день. Но затем решила, что потратит эти два доллара прямо сейчас, после того, как изучит информацию о питательных свойствах каждой сладости. В результате она купила самый калорийный шоколадный батончик с самым большим количеством ингредиентов, который только можно было найти.
Вел с нетерпением вышла из магазина и сразу же развернула упаковку батончика. От удовольствия девочка на секунду даже глаза закрыла: вкуснейшая смесь шоколада, карамели, нуги и орехов наполнила рот. И вот она уже снова забралась на велосипед и начала крутить педали, держась одной рукой за руль. Другой она подносила благословенную сладость ко рту. Самый лучший завтрак, который у неё когда-либо был.
Опять появился Гриффин:
– Я знаю множество дорожных песен. Хочешь послушать?
Девочка проглотила кусочек батончика.
– М-м… не знаю, – ответила она. Это было неправдой. Она знала. Ей хотелось тишины и покоя. Но она боялась показаться грубой. – Конечно, если хочешь!
И он начал петь:
– «Я приехал из Ала-бамы с банджо на ремне, Я еду в Лу-изиану искать свою любовь…»[5]
Голос Гриффина, казалось, не только заставлял вибрировать руль, но и сотрясал всю стальную раму Кланка, отчего звук как будто усиливался.
– А, эту я знаю. – Вел улыбнулась вопреки своему настроению, удивляясь, что у неё есть что-то общее с солдатом-привидением. Доев сладкий батончик, она присоединилась к своему попутчику, быстро вдыхая воздух в промежутке между словами.
– «О, Сюзанна, не плачь обо мне-е-е-е, я приехал из Алабамы с банджо на ремне-е-е…»
Похоже, песня помогала сохранять мышцы в рабочем состоянии. Гриффин продолжал петь, и под звук его голоса Вел стало легче крутить педали и двигаться вперёд.
5
Автор цитирует текст популярной американской песни «О, Сюзанна» поэта и композитора Стивена Коллинса Фостера. Его песни настолько популярны, что считаются народными.