Kiss the rain

– Справишься, малыш? – шепчу ей, покачивая на руках, словно младенца.

– Справлюсь, – сестренка обнимает меня, а я чувствую себя последним дерьмом. Знал ведь, как сложно ей снова остаться одной. После прошлогодних событий она сама не своя. А ведь обещал, что больше никогда не оставлю одну. Черт, ненавижу себя.

Попрощавшись с Кирой, вымотанный и обозленный, возвращаюсь к машине. На часах восемь вечера. У Тори смена уже началась. Делать нечего, поеду к ресторану, буду ждать окончания. Черт, да хоть всю ночь просижу. Пока она меня не выслушает, никуда не уйду. Паркуюсь у ресторана и сижу, не спуская глаз с входа. Звучит рингтон телефона, вижу на экране имя Графа:

– Брат, ты куда пропал? – судя по голосу, друг явно навеселе.

– Дела у меня важные, чего хотел? – не имею ни малейшего желания в данный момент общаться с ним.

– Вообще-то мы с ребятами хотели проводы тебе устроить. Вот, в «Отвертке» отдыхаем.

– Вчерашней вечеринки мало? Граф, ты мне скажи, Аньке ты обо мне информацию слил?

– Какую?

– Не строй из себя идиота! – в считанные секунды я выхожу из себя, наконец-таки понимая, кто мне проблем подкинул.

– Кто, кроме тебя, мог ей сказать, что я завтра отчаливаю?

– Не думал, что это такой секрет, – хмыкает он.

– Граф, ты просто кретин.

– Спасибо бы сказал. Пока ты там со своей художницей развлекался, я для тебя мосты налаживал. Аньку утешал. Тебя не поймешь: то сохнешь по ней полгода, то, когда она наконец-то объявляется, вся такая готовая, ты посылаешь ее. Лукас, ты всех баб хочешь одновременно. А так не бывает, – говорит Граф, а меня трясет от злости от его идиотских умозаключений.

– Ме parece que lа vena de la lengua pasa por tu culo porque hablas mucha mierda! (Мне кажется, что кровь к твоему языку поступает из твоей задницы, потому что ты такое дерьмо несешь!), – осознаю, что он ни черта не поймет, но в моменты агрессии только испанский может выразить всю глубину моих эмоций.

– Сам туда иди! – восклицает Граф. Его счастье, что меня рядом нет, а то схлопотал бы в челюсть.

– В общем, так, – после секундной паузы, немножко успокоившись, говорит он. – Остынешь – подъезжай в Отвертку. Истеричка, – бросает он трубку. Откидываю телефон на соседнее сидение, зажмуриваюсь, устало потирая виски.

Через пару часов, наконец-то, в дверях ресторана появляется Тори. Увидев меня, выходящего из машины, она замирает в нерешительности, а затем, нахмурившись, опускает голову и спешит уйти. Я пускаюсь со всех ног за ней.

– Тори! – зову ее, но в ответ – ноль внимания. Конечно, глупо было надеяться, что с этой гордой девчонкой все будет так просто.

– Тори! – догнав, хватаю ее за руку.

– Уйди, Лукас! – отпрыгивает она от меня, словно от прокаженного. Смотрит на меня, как разъяренная кошка, а глаза полны боли.

– Что еще от меня нужно?! Тебе мало?! – кричит она, пытаясь вырвать руку из захвата. Я смотрю на нее. Красивая, гордая, искренняя. Как меня угораздило так напортачить? Прекрасное лицо искажено от боли. Губы сжаты в тонкую линию, брови сведены. Ненавидит. И правильно. Представляю, что Анька наговорила ей.

– Тори, выслушай меня, прошу! – наконец-то обретя дар речи, пытаюсь остановить ее.

– Нет, – вырывается она, но я перехватываю руку, держа еще крепче.

– Ладно, говори, – поднимает она лицо к небу, стараясь сморгнуть скопившиеся слезы.

– Прости, что не сказал тебе, – говорю, и мысленно ругаю себя. Пока ждал, раз сто прорепетировал речь, а тут заклинило.

– Когда ты узнал, Лукас? – переходит она в наступление, прожигая меня яростным взглядом.

– Когда мы с Булочкой встречались, – отвечаю шепотом, чувствуя, что провалилась моя защита.

– Это так нечестно и подло, – кривится Тори, укоризненно качая головой.

– Как можно настолько ошибаться в человеке? – этот ее взгляд… чувствую себя полным ничтожеством.

– Я хотел тебе сказать вчера. Но сначала помешала твоя подружка, которая зачем-то с нами потащилась. А потом, после вечеринки, ты просто не дала возможности мне это сделать. Знаешь ли, трудно собрать мысли в кучу, когда самая горячая neсa оголяет перед тобой грудь!

– До вчерашнего дня у тебя куча времени было сказать мне об этом! – наконец-таки выдергивает она руку из захвата.

– Тори, я не мог! – пытаюсь обнять ее, но она отталкивает меня и отскакивает в сторону.

– Не хотел, Лукас! Не хотел! Просто не наигрался, – на последнем предложении слезы двумя тонкими ручейками потекли по ее щекам.

– Не неси чушь! – выхожу из себя, понимая, что она совсем не хочет меня слушать.

– Это ты несешь чушь, Лукас! Хорошо посмеялись надо мной со своей бывшей?! Или настоящей, не знаю, кто она тебе, – кричит Тори и, развернувшись, уходит.

– Она мне никто! – я снова догоняю ее и, схватив за руку, разворачиваю лицом к себе. Как же тяжело с ней, черт возьми!

– Аня подошла вчера, поспросила встретиться, поговорить. Вроде бы, ей помощь моя нужна. Я послал ее. Но она никак не отставала. Я видел, как тебя это напрягает, и, чтобы поскорее закончить разговор, предложил встретиться на следующий день. Кто ж знал, что эта идиотка припрется ко мне домой. А про мой отъезд ей Граф сболтнул. Тори, она в прошлом, – заканчиваю речь, в ожидании смотря в ее глаза.

– Я видела ваш альбом, Лукас, – после нескольких секунд тишины говорит она дрожащим голосом. – Я видела тебя с ней. С ней ты совсем другой, – в ее голосе отчетливо слышны нотки истерики. И я понимаю, что до нее мне не достучаться.

– Один твой взгляд преданной собачки чего стоит! Такое чувство просто так не проходит. И тот, кто уже не любит, не хранит такие вещи дома. Тем более, что вы расстались полгода назад, – кричит сквозь слезы Тори.

– Да он валялся в шкафу, этот альбом! Я как раз достал его, хотел выбросить! И не успел! Ты приехала, Тори, – хватаю ее за плечи и трясу. Понимаю, что вышел из себя, и надо бы остановиться, но не могу… Словно стена передо мной, а я головой об нее бьюсь.

– Ты что-то чувствуешь к ней…

– Тори, это совершенно другое. Ты и она… вас даже сравнивать глупо, – вздыхаю я, не зная, как еще доказать ей свою невиновность.

– Конечно, глупо! Она вон, какая красотка. Взгляд такой у нее, что даже я чувствую себя никчемной букашкой. Вот и ты заинтересовался мной… словно зверьком экзотическим, – выплевывает она, словно боль на меня выплескивает.

– Но дама сердца вернулась, пора и честь знать. Пока Тори, пока Лукас, – кривляется Тори сквозь слезы. Я прижимаю ее к себе изо всех сил.

– Тори, – голос дрожит. Не могу ее отпустить. Просто не могу.

– Все совсем не так, – шепчу ей на ухо.

– Тогда останься, – шепчет она, поднимая на меня молящий взгляд.

– Не могу, Nena. Если не явлюсь послезавтра, вылечу. И отца подведу с бизнесом.

– Улетай, Лукас, – снова слезы в уголках глаз, и кривая улыбка на губах.

– Правда, так даже лучше. Мы изначально не подходили друг к другу, – вырывается она и бежит прочь от меня.

– Тори! Не уходи! – кричу ей вслед. Тори на несколько мгновений останавливается, а я пользуюсь моментом.

– Я знаю, то ты чувствуешь то же, что и я. Мое сердце слышит твое! – подхожу к ней, но не прикасаюсь. Стою в нескольких сантиметрах.

– Не убивай это, прошу! Давай попробуем! Попробуем быть на расстоянии. Я буду звонить, писать по сто раз в день. Приезжай ко мне летом на каникулах!

– У меня здесь семья, Лукас, я не оставлю их, – отвечает она, не поворачиваясь. Поток ветра наполняет мои легкие ванильным запахом ее волос. Словно удар под дых.

– Я и не прошу оставлять. Тори! Я просто не хочу терять тебя. Сейчас обстоятельства против нас, но если мы захотим, справимся со всем! – несмело прикасаюсь к ее поникшим плечам. Боюсь до жути спугнуть, но и до боли отпускать не хочу.

– Возвращайся к своей Анечке, Лукас. Тем более, как я поняла, она тоже летит в Испанию. Не звони мне, и не пиши. Я не ровня вам, – поворачивается она ко мне, добивая безразличным взглядом.