Крыло зимы

Коснувшись губами шеи около кадыка, Джек закрыл глаза.

Брок гладил Джека по волосам, пока тот не уснул.

Джек, всегда любивший рассветные часы, сейчас ненавидел утро. Пригревшись под боком у Брока, он и не заметил, как вчера уснул, а просыпаться не хотелось, лишь вот так лежать, прижавшись, чувствуя под ладонью мерные удары сердца.

Брок проснулся оттого, что ритм дыхания Джека изменился. Некоторое время он лежал, поглаживая Джека по плечу. Потом, поцеловав в лоб, сказал с сожалением:

— Утро. Мне пора.

========== 4. ==========

Как бы больно ни было по утрам, Джек не мог перестать звать к себе Брока и забываться хотя бы на несколько часов в его объятиях с пылом, которого в себе и не подозревал. Он почти не спал, мучимый предчувствием беды, скорой разлуки, льнул к Броку, бессвязно шептал что-то, сам не понимая слов.

Закончилось лето. С деревьев облетали листья, на ярмарках было ярко от земных плодов. Часто шли дожди. Танцевать под осенним дождем было тоскливо, да и зрителей почти не было. Брок делил свое время между мужем и Джеком. В душе поселилась тягучая осенняя хмарь.

Лекарства, купленные на деньги Джека, хоть и слабо, но помогали. Баки по несколько часов в день был в довольно ясном сознании, мог даже с помощью Брока встать, пройтись по их фургончику, выйти посидеть на редком, но ещё по-летнему теплом солнце. Он видел, что с Броком что-то творилось, но тот отмалчивался, переводил тему. Близился день, когда они должны покинуть Шайло вместе с труппой, и на Брока было страшно смотреть.

— Ты мне сейчас же расскажешь, что происходит, — нахмурился Баки, не давая вывести его на улицу. — Помоги сесть и рассказывай.

Брок усадил его, обнял и задумался, не зная, как начать.

— Принц Джек… славный очень.

— И какое отношение ты имеешь к венценосному семейству? — Баки нахмурился ещё сильнее.

— Платит он мне, — признался Брок.

— Надеюсь, это всё никак не связано с его отцом и твоими с ним проблемами? Да и к тому же уже завтра мы снимемся с места и уедем, как и хотели, к морю, — Баки мечтательно смежил веки, уже чувствуя кожей лёгкий бриз.

— Нет, Баки. Не связано, — печально сказал Брок.

Они так давно планировали уехать, так хотели этого, и теперь Брока рвало пополам. Как он оставит Джека одного?

— Ты хочешь остаться с принцем? — спросил Баки, зная, что в нём из-за странной болезни мало осталось от того, в кого был влюблён прославленный генерал Рамлоу, кого он вёл в Храм, и прекрасно понимая, что Брок достоин лучшего, чем сидеть у постели умирающего супруга. А потому постарался не выдать, насколько больно сделалось ему от мысли, что он больше не нужен мужу и того, скорее всего, удерживает лишь жалость. — Я… я понимаю.

— Дурак, — буркнул Брок. — Понимает он… Я пополам между вами рвусь, это ты понимаешь? Тебя люблю, и Джека оставить страшно, пропадет же мальчишка… А с нами не поедет — найдут и его, и нас. Да и что я могу принцу крови предложить? Два старых одеяла и полено под голову?

Баки выдохнул, заготовленная фраза про «не держу и будь счастлив» всё ещё горчила на языке, но сердце, ёкнув, побежало вскачь, напоминая, что Баки всё ещё жив.

— А у самого принца спросить ты, вестимо, не пробовал, — покачал головой он. — Так и мотаешься к мальчишке каждую ночь, выскальзывая утром из постели, чтобы вернуться ко мне, оставляя ему все сомнения и страхи? Или для него это просто секс? Не просто ведь, иначе тебя бы так не рвало.

— Не просто, — покачал головой Брок. — Совсем не просто. Эх, убить бы ту ведьму, что тебя прокляла, — и ехать бы никуда не пришлось. Только к ней не подобраться никак.

— Родной, что же ты делать будешь теперь? — вздохнул Баки, притянул к себе Брока, утыкаясь носом в его живот.

— Не знаю, — вздохнул Брок, гладя мужа по длинным волнистым волосам. — Не знаю, Баки. Тебя я не брошу, душа моя, но и за Джека сердце болит.

***

Джек летел, загоняя лошадь, прямо к себе в особняк. На площади с каждым днём становилось все меньше народу, артисты начинали разъезжаться кто куда, оставались только самые стойкие. Они с Броком договорились встречаться уже в доме, чтобы Джек сильно не бросался в глаза постоянными визитами. Сторож и дворецкий, получившие соответствующее распоряжения, без каких-либо возражений впускали Брока в дом, где его уже ждала купальня с горячей водой и сервированный на двоих стол.

А сегодня Джек страшно опаздывал, снова сцепившись с любимчиком отца, из обычного крестьянина, чем-то приглянувшегося Сайласу на одной из прогулок, выросшего до фаворита Его Величества, а теперь метившего в постель и к принцессе.

Кинув поводья подбежавшему слуге, Джек ринулся в дом, легко взбежал по крутой лестнице, готовый оказаться в объятиях Брока.

Брок ждал его, по отчаянному взгляду понял, насколько Джеку плохо, и притянул его к себе, целуя в лоб.

— Здравствуй, милый, — сказал он.

— Наконец-то, — выдохнул Джек, разом сбрасывая всё, что накопилось за долгий день, притёрся к Броку, обхватил его руками за шею, влюблённо заглядывая в глаза. — Я страшно соскучился.

— Я тоже, Джек, — признался Брок и поцеловал Джека. Собрался с духом и сказал: — Я завтра уезжаю.

Джеку будто с размаху прилетело в висок, он как-то дёрганно расцепил руки, отшатнулся от Брока, нетвердой походкой дошёл до кресла, оперся на его спинку.

— Завтра, — бесцветно выдохнул он. — А сегодня зачем пришёл? Попрощаться? Что бы я вам с мужем пожелал доброго пути?

Брок прикрыл глаза от пронзившей его душевной боли. Но, может, так будет и лучше, если Джек останется зол на него?

— Я попрощаться пришел, милый, — сказал он.

— Не уезжай, — сипло прошептал Джек, поник плечами. — Не уезжай, пожалуйста. Если нужны деньги, дом, что угодно, только не уезжай. Я согласен быть любовником, кем угодно, только останься.

Он говорил тихо, едва слышно, не оборачиваясь, не смотря на Брока, чувствуя лишь горькую страшную пустоту внутри и горячие росчерки слёз по щекам.

— Я так люблю тебя.

— Джек, милый, — Брок подошел и обнял его. — Я тоже люблю тебя, сердце мое, мой хороший. Но если мы не уедем, Баки умрет, понимаешь? Зелья только сдерживают проклятье королевской ведьмы, и чем мы к ней ближе, тем оно сильнее. И спадет оно только с ее смертью, а сколько она еще проживет? Я так хочу остаться с тобой, Джек, но я не могу. Вы оба в моем сердце, и ты, и Баки, но если я останусь с тобой, Баки сгинет. Как я могу?

— А если я убью ведьму? — вскинулся Джек, обернулся, вывернувшись из объятий.

Он не думал, насколько жалким сейчас может выглядеть — с мокрыми от слёз ресницами, красными опухшими глазами. Джек готов был уцепиться за любую возможность, лишь бы удержать Брока рядом.

— Джек, милый… — растерянно сказал Брок. — Я бы сам убил ее, но мне не по силам пробраться во дворец. И жить нам с Баки негде, у нас есть только фургон. Холодно уже.

— Сюда приводи, комнат много, прямо сейчас забери вещи и вези, не добавляй ему ещё и простуды, — велел Джек, привычно натягивая на себя роль принца.

Джек быстро умылся в тазике с водой, мгновенно собираясь с мыслями. С поставленной задачей, какой бы недостижимой она бы ни была, проще справиться, чем с неведомым «если». Надо убить ведьму? Он лично ей глотку перережет! Мало она у него крови попила?

— Джек, — Брок крепко обнял его. — Если бы королем был ты, я бы никогда не… — он сглотнул. В горле стоял ком. — Так люблю тебя.

— Что «никогда не»? — поинтересовался Джек. — И заметь, я не спрашиваю, с каких пор ты знаешь о моём статусе.

— У тебя очень болтливый врач, — буркнул Брок. — Предать тебя немыслимо. А Сайлас не ценит верность.

— Мой отец слишком самонадеян, чтобы ценить кого-то, кроме себя самого, — отмахнулся Джек и позвонил в колокольчик, вызывая горничную. — Филлис, подготовь соседнюю спальню, вызови Персиваля и попроси Томаса ко мне подняться.

— Да, господин, — поклонилась она и скрылась за дверью.

— Ты вместе с Томасом поедете и привезёте сюда твоего мужа и все вещи, что тебе нужны. Ночи становятся холоднее, ты сам сказал. Здесь его осмотрит Персиваль, может, присоветует что, как ослабить заклятие.