Крыло зимы

— Знаешь, принц Джек, — негромко сказал Баки. — Мне кажется, тебе надо посвятить себя лорду Зимнему. Он не только за мороз отвечает, но и за очень сильную жару, между прочим. А его брат Хэнгист — покровитель воинов. Иногда лорда Зимнего можно видеть, он принимает обличье огромного белого волка.

— А мне? — подал голос Брок.

— Ты и так Хэнгисту посвящен, — улыбнулся Баки и коснулся железного браслета на запястье Брока. — Он волк черный. И выпить любит.

— Ничего в этом не понимаю, — ответил Джек, устроив голову на груди у Баки. — Вот с насущными делами закончим, — начал перечислять он, — отца похороним, коронацию проведём, в Храм втроём сходим за благословением на брак, а потом ты мне объяснишь, что и как.

Баки моргнул, переглянулся с Броком и расхохотался.

— А меня Брок точно так же замуж звал, как бы между делом, — отсмеявшись, пояснил он.

— Что-то ты не отказался, — буркнул Брок. — Спать давайте, не день, а черт-те-что.

— Я не дурак от своего счастья отказываться, — мурлыкнул Баки, облапил Джека и наконец угомонился.

***

В день похорон Сайласа разыгралась жуткая метель. Выл ветер, залеплял лица снегом. С ночи навалило такие сугробы, что процессия с трудом пробиралась по ним к семейному склепу Бенджаминов.

Баки светился. Ему было хорошо в такую погоду. Он подставлял лицо метели и ловил снежинки ртом. И Джек не мог оторвать от него влюблённого взгляда, совершенно не соответствуя обстановке и мероприятию.

Стоило вернуться во дворец, Джек, не медля ни секунды, утащил Баки в спальню, усадил его на диван, оседлал его бёдра, притираясь твёрдым членом к его животу, застонал в голос. Сколько бы Джек не пытался распробовать Баки, раздеть его наконец, рассмотреть, потрогать везде, всё время что-то мешало. Он даже, грешным делом, подумал, что сама судьба сопротивляется их близости. Но Джек сдаваться не привык. А потому обхватив Баки за шею, впился ему в губы требовательным поцелуем.

— Что-то в этом роде я и подозревала.

Джек вздрогнул и, оторвавшись от сладких губ Баки, обернулся.

— Мишель, тебя стучаться не учили?

Мишель прошла в комнату, уселась в одно из кресел, расправив юбки свободного платья, не скрывавшего ее живот.

— Что теперь будет со мной? — спросила она с горечью. — Отец мертв и похоронен. Отец моего ребенка тоже мертв, его тело скинули в канаву, к убийцам и грабителям. Он был невиновен в том, в чем его обвиняли, ты знаешь? Мать со мной не разговаривает и винит меня во всем, что случилось.

Ребенок толкнулся, и Мишель положила ладонь на живот оберегающим жестом.

Джек тут же оказался рядом, опустился перед Мишель на колени.

— Можно? — спросил он и, получив разрешение, приложил ладонь в круглому животу, погладил. — Я позабочусь о вас. Если родится мальчик, то воспитаю как наследника, если девочка, тоже не оставлю ни тебя, ни её, возьму под своё покровительство, найду, если хочешь, тебе мужа.

— Своих детей, — Мишель посмотрела на Брока, на Баки, — у тебя, я так понимаю, не будет. — Она положила ладонь на затылок брата, легонько растрепала короткие волосы. — Знаешь, Томасина говорила отцу, что у меня черви в животе завелись, даже когда живот уже стало видно. Да и слуги ей почти сразу донесли. Томасина все время давала мне зелья от червей, только я их не пила. А мама… словно и не видела. — Она вздохнула. — Знаешь, Джек, ты не жил здесь постоянно, не видел всего, что творилось во дворце. Прикажи замуровать комнаты Томасины, и соли на порог насыпь. И скажи Стэнли, что я согласна. Давид… на меня как помрачение нашло, понимаешь? Я же знала, что он спит с отцом, с самого начала знала, но меня к нему так тянуло! Я думала, когда я понесу, отец даст разрешение на наш брак. А сейчас вспоминаю и ужасаюсь: какой брак, зачем? Я принцесса крови, и Давид — всего лишь удачливый фермер! Какой от него прок?

— Умница моя, — Джек снова погладил её по животу, поцеловал узкие ладони, поднялся, грозно глянул на запертую сестрой дверь.

Он и правда очень многого не знал в собственном доме, иначе давно бы лично придушил ведьму. Джек сразу понял, что это были за зелья и почему Мишель так повернуло на Шепарде, хотя с самого начали и подозревал, что не так все просто в её почти маниакальной зависимости.

— Баки, ты можешь глянуть комнаты Томасины? Вдруг тебе что пригодится.

— Боги, когда мы уже просто потрахаемся? — вздохнул Баки. — Гляну.

— Джек, кто тебе эти люди, я уже поняла, — сказала Мишель. — Но тебе ведь надо будет дать им должности при дворе, понимаешь?

Погладив Баки по плечу, Джек сел рядом с ним, но так чтобы не прикасаться, потому как от любого касания его вело, мысли путались.

— Я думал об этом, но решение принимать буду уже после коронации, когда разберусь, что отец тут наворотил.

— Совет весь трясется, — сообщила Мишель. — Про тебя ходят странные слухи. Говорят, у отца на лице был написан такой предсмертный ужас… Что ты перевешаешь весь Совет. Советник Хансен с момента смерти короля пьет, не просыхая.

Брок насмешливо фыркнул.

— Его величество король Сайлас не удержался в седле, и на него упал испугавшийся поскользнувшийся конь, вот и все, — сказал он. — Это видели и мы, и вся королевская охрана. Должно быть, боги отомстили ему за смерть невиновного.

— Так все и было, — подтвердил Баки.

— Пусть трясутся, им полезно, может, вспомнят, зачем их посадили в обитые бархатом кресла, — хмыкнул Джек, позвонил в колокольчик, вызывая слугу. — Принеси Её высочеству молока и что там есть из мясной выпечки, — велел он. — Да и миловать я действительно никого не буду. То, что я сидел молча, не значит, что не знаю о том, какие дела они за спиной Сайласа проворачивали. Так что головы полетят, правда, в фигуральном смысле.

Мишель с удовольствием ела пирог с рябчиком и запивала его молоком.

— Так их, — сказала она. — Старые пердуны.

Баки и Брок улыбнулись.

— Когда вам рожать, Ваше высочество? — спросил Брок.

— Говорят, в Йоль, — ответила принцесса и поежилась.

— Джек, найди повитуху, и пусть живет во дворце, чтоб не звать из города, если что, — посоветовал Баки. — И кормилицу пусть найдут, поздоровее. Йольские дети крепкие, но и беречь их надо до весны — солнца-то мало.

Джек покивал, запоминая всё необходимое. Он был совсем не сведущ в таких делах, незачем было. Но для сестры ему действительно хотелось лучшего, хоть они и не были особо близки.

Отправив Мишель в сопровождении топтавшихся под дверями фрейлин отдыхать, Джек накрепко задумался.

— Баки, Брок, вы, может, сами хотите какие должности, чтобы я голову себе не ломал?

— Буду тебя охранять, — сказал Баки. — Личная охрана короля. Отдай под мою руку королевскую гвардию, они у меня по струнке ходить будут.

— Я был военачальником, — напомнил Брок. — Поставь меня главным над армией. Я не подведу.

— Вот и решили, — согласился Джек, улыбнулся, привалившись к плечу Баки. — Хорошо хоть из-за траура с балами можно не заморачиваться.

— Но рано или поздно к балам вернуться придется, — сказал Брок. — Это единственная возможность для высокородных невест посмотреть на будущих женихов.

Джек поморщился. Роза постоянно допекала его выходами в свет, яркими шумными торжествами, где толпы потенциальных невест жались к стенам, томно обмахивались веерами, стреляя глазами в пока ещё не женатого принца, надеясь занять место хотя бы фаворитки и урвать свой собственный кусок от королевской казны. При том все, как одна, были неуклюжи, глупы и либо чересчур самонадеянны, либо зажаты настолько, что прислони к дереву в саду — потеряешь.

— Мама этой осенью меня женить грозилась, — зачем-то рассказал он.

— Ну так ты же почти женат. Да и осень прошла, — заметил Баки. — Устроим королевскую свадьбу… хотя нет, траур же.

— Давайте без всего этого? — Джек неопределенно покрутил ладонью в воздухе. — В тихом семейном кругу. Для праздника ждать придётся долго, пока траур снимут, а я хочу быть полностью вашим, понимаете?