Страница 21 из 28
Трудно представить себе, какой это был переворот в социальной структуре иудейского общества.
Ведь доселе первосвященником мог быть только потомок Садока. Это была освященная веками традиция. И Ясон, и Менелай, несмотря на низкопоклонство перед Селевкидами, были потомками Садока. Но Симон Хасмоней, избранный революционным Синедрионом Вечным Первосвященником (1 Мак. 14:41), потомком Садока не был. Он был выскочка. Революционер. Фарисей.
Но постом Первосвященника революция не ограничилась.
Саддукеи были наследственной теократией. Они происходили «из немногих знатных семей». Наоборот, фарисеем мог стать любой, кто изучил закон. Фарисеи были служивой религиозной бюрократией, для которой знание закона было социальным лифтом, иногда поднимавшим человека с самых низов. К примеру, рабби Акива (ок. 40-137 г.н. э.), по преданию, до 40 лет был неграмотным пастухом.
Фарисеи утверждали, что они сохранили, «на основании древнего предания, множество законоположений, которые не входят в состав Моисеева законодательства»[99]. Центральным пунктом этого «древнего предания», отсутствовавшего в Моисеевом законодательстве, было представление о воскресении тела, а также о том, что этого воскресения удостаиваются только мученики, павшие за веру.
Насколько это предание было действительно древним? Или мы опять имеем дело с типичным для древности приемом, когда совершенно новомодные идеи вдруг оказывались прописаны в кстати отыскавшейся «древней пророческой книге»?
Скорее всего, претензии фарисеев были справедливы. Крайне странно, чтобы яхвизм, заточенный со времен Моисея специально под священную войну, под херем, был лишен обещания бессмертия воинам.
Яхве был Господь Войск, Яхве Цеваот.
Эти войска первоначально включали в себя, видимо, те самые войска духов на огненных колесницах, которые видел пророк Елисей, и эти духи (как и у угаритов) были рефаим – павшие в боях за Яхве. Политически некорректные представления об этих духах, пирующих в иудейской Вальгалле, были, вероятно, вычищены из Торы в ходе утверждения абсолютной монополии потомков Садока, но сохранились в устном обиходе.
Теперь, в 167 г. до н.э., войска духов снова вернулись на землю.
Закат и разложение фарисеев
Первоначальная программа святых предусматривала воскресение мертвых, пришествие Мессии и строительство Царства Божия во всем мире. Первые Хасмонеи даже не озаботились принять титул царей – они правили нацией как Первосвященники.
Политическая действительность, однако, внесла свои коррективы в их далеко идущие планы.
Мертвые не спешили воскресать после битвы, и автору второй книги Маккавеев даже пришлось объяснять это печальное обстоятельство их недостаточной верой и наличием у них языческих амулетов (2 Мак. 12:40). Ополчение Иуды разбежалось, и в очередном сражении он был убит (1 Мак. 9:18). Брат его, первосвященник Ионатан, попал в плен и был казнен (1 Мак. 13:23), а их младший брат, Симон, который был поставлен, чтобы «иметь попечение о святых» до тех пор, пока не «восстанет Пророк верный» (1 Мак. 14:41–42) – то есть, как можно предположить, пока не воскреснет сам Иуда, – был предательски убит своим зятем.
Вместо воскресения мертвых и наказания грешников святым пришлось заняться построением Царства Божия в одной отдельно взятой стране, заключать политические союзы с Птолемеями и римлянами, вести дворцовые интриги, подсиживать, лгать и убивать.
Тем не менее Хасмонеи были единственной династией в истории Иудеи, занявшейся наступательным джихадом. Первосвященник Иоанн Гиркан (134–104 гг. до н.э.) завоевал сначала самаритян, уничтожив ненавистный всякому иудею Храм Яхве на горе Геризим, а затем завоевал и обратил в иудаизм Идумею. Его сын Аристобул завоевал Галилею, Голаны и Хермон, также обратив в иудаизм местное семитское население.
Однако, как это часто бывает, именно военные успехи династии привели к изменению в положении святых. Иоанн Гиркан воспользовался своими победами для того, чтобы освободиться от опеки со стороны коллективной теократии. Фарисеи были отстранены от правления; в пику им Гиркан приблизил к себе давно впавших в апатию и совсем ортодоксов, которые, надо думать, и получили в этот момент от своих врагов презрительную кличку «саддукеи».
Сын Гиркана Александр Яннай пошел еще дальше – он провозгласил себя царем, тем самым узурпировав власть у ЦК.
Фарисеи в ответ подняли восстание, в котором погибло 50 тыс. человек: эту пышную цифру мы, впрочем, оставляем на совести приводящего ее Иосифа Флавия. 800 захваченных в плен фарисеев было распято на глазах Янная, наблюдавшего за этим зрелищем вместе с супругами и наложницами; семьи распятых были зарублены на их глазах. 8 тыс. фарисеев бежали из Иудеи[100].
В 76 году до н.э. Александр Яннай умер. Трон перешел к его супруге Саломее Александре, и фарисеи, которых она возвратила, стали править страной.
В Иудее воцарился беспощадный религиозный террор: фарисеи стали, в частности, «виновниками смерти одного знатного гражданина, Диогена, друга Александра, которого они обвинили в том, что распятие восьмисот совершено было Александром по его наущению; они также довели Александру до того, что она лишила жизни и других лиц, подстрекавших Александра на это дело. Из религиозного страха она уступала, а фарисеи сметали с пути, кого только хотели»[101].
Иосиф Флавий, который пишет иудейскую историю на манер греческой и специально делает вид, что главной ее движущей силой были цари и полководцы, не называет нам имя воинственного лидера этих фанатичных фарисеев.
Зато его называет Талмуд.
Этого человека, если верить Талмуду, звали Симеон бен Шетах. Он был нази (т.е. глава, буквально «князь») Синедриона и брат царицы Саломеи Александры[102]. Именно ему Талмуд приписывает учреждение религиозных школ, то есть превращение фарисеев из милленаристской партии в правящую бюрократию, дотошно регламентирующую каждую минуту жизни подопечного им населения.
Восстание Аристобула
Симеон бен Шетах был человек беспощадный и никогда не упускал возможности ввязаться в ссору, которую легко было бы избежать. Он преследовал полководцев Янная, затеял в Иудее религиозные и политические чистки и однажды даже совершил вылазку в город Аскалон только затем, чтобы казнить 80 тамошних ведьм, виноватых, вероятно, в том, что они исповедовали иудаизм не того оттенка, который насаждал Симеон бен Шетах[103].
В этом смысле Симеон бен Шетах может считаться первым в истории инквизитором.
Беспощадность эта не могла не вызвать реакции. Через девять лет реформ этого нового Иеремии младший сын царицы, Аристобул, бежал из Иерусалима в одну из крепостей, в которой от расправы бен Шетаха укрывались военачальники его отца.
Восстание вспыхнуло, как сухая трава.
«Менее чем за пятнадцать дней он овладел двадцатью двумя городами»[104].
Между тем беда не приходит одна: в разгар восстания царица Александра неожиданно умерла, и Симеону бен Шетаху ничего не оставалось, как объявить главой государства ее старшего сына Гиркана. Гиркан был ленив, ограничен и неспособен к правлению – словом, он был наилучшей кандидатурой для бен Шетаха, собиравшегося править от его имени.
Новый вождь был выбран, религиозная бюрократия ему присягнула, и дело оставалось за малым – разбить войска его брата Аристобула, катившиеся к столице.
Этого-то и не удалось: в решающей битве Гиркан потерпел сокрушительное поражение, в первую очередь потому, что его войска толпами стали переходить на сторону Аристобула.
99
Иосиф Флавий, Иудейские древности, 13, 10, 6.
100
Иосиф Флавий. Указ. соч., 13. 14. 2. Приведенные здесь цифры, разумеется, остаются на совести самого Иосифа.
101
Иосиф Флавий. Иудейская война, 1, 5, 3.
102
Berakhot, 48a.
103
Yerushalmi Sanhedrin, 6:6.
104
Иосиф Флавий. Иудейские древности, 13, 16, 5.