Вечный Град (сборник)

– Как же это случилось? – с искренним участием поинтересовался Веттий.

– Я сама виновата, – вздохнула юная матрона.

– Я спросила книгу у торговца и ждала, пока он мне ее подаст. Так и зазевалась с протянутой рукой, выставив палец с кольцом, и чуть не лишилась и того, и другого. Мое счастье, что кольцо сидит на пальце свободно! Но ты не представляешь, какую услугу мне оказал! Даже не знаю, как мне благодарить тебя!

– Позволь мне проводить тебя до дома! – попросил он.

Она не отказала, и он пошел с ней рядом, бдительно следя, чтобы никто в толпе ее не толкнул и не причинил какого-то иного вреда. Подобно Венере, раненной Диомедом и тяжко страдавшей от небольшой царапины, юная матрона шла, не разбирая пути, – что было небезопасно… Вскоре она споткнулась о высокую приступку, какие служат для перехода улицы во время дождя, и непременно упала бы, если бы Веттий ее не подхватил. После этого юноша почувствовал себя в полном праве поддерживать ее под локоток. Пользуясь удобным случаем, он представился и спросил, как зовут ее.

– Нония Марцелла, – ответила она, одарив его сиятельной улыбкой.

– Зачем ты ходишь по Городу пешком? – спросил он. – Неужели у тебя нет носилок или слуг, которые могли бы их нести? По-моему, ты совсем не привыкла к пешим путешествиям.

– Твоя правда, – ответила она. – Как правило, я и пользуюсь носилками, но сегодня я собиралась не дальше Юлиева форума, а там с ними неудобно, не протолкнешься.

– Какая же книга так завладела твоим вниманием, что ты чуть не лишилась кольца и пальца? – спросил Веттий.

– «Описание Индии» Флавия Арриана, – небрежно бросила Марцелла.

– Вот как! Ты читаешь по-гречески? – удивился Веттий.

– Да, конечно. Меня хорошо учили, пока был жив отец. Он очень гордился мною, выделял из всех сестер! Ну, и потом я, как могла, занималась.

– А почему именно это? Тебя привлекают заморские красоты?

– Мне просто нужна эта книга, чтобы выяснить кое-что. А что искал в книжных лавках ты?

– Комментарий Кальвизия Тавра к «Тимею».

– Ты изучаешь Платона?

– А ты, я вижу, неплохо его знаешь!

Они поговорили о таинственной стране Атлантиде, о душах, посланных на звезды, – Веттий не без удивления обнаружил, что его спутница, и правда, имеет кое-какие познания в этой области. Он готов был идти с ней так хоть на край света, но вскоре они пришли – гораздо скорее, чем ему хотелось. Жила она, как оказалось, возле Санквальских ворот, в четырехъярусной инсуле, весьма приличного вида, отделанной ионическими портиками и облицованной травертином.

– Вот здесь я и живу. Занимаю весь первый ярус.

– Она показала на свои окна. – Благодарю тебя еще раз! Я в долгу перед тобой: ты правда оказал мне неоценимую услугу, вызволив мое кольцо – я не представляю, что бы я делала, если бы оно пропало. Ну и, наконец, что я сегодня добралась до дома относительно целой и невредимой – исключительно твоя заслуга. Чем бы я могла отблагодарить тебя?

Веттий взглянул на нее в упор:

– Я хотел бы видеть тебя снова.

Марцелла посмотрела на него строго.

– Буду честна с тобой: я не хочу, чтобы ты питал тщетные надежды. Если ты желал бы видеть меня своей подружкой, или как вы там это называете, «сестрицей», то сразу скажу тебе, что это невозможно, по многим причинам. Но окончательно и бесповоротно отказывая тебе, в благодарность за добро, которое ты сделал мне, я могу предложить тебе нечто большее – путь к познанию Истины. Как мне кажется, душа твоя стремится к чему-то высокому, и наша встреча, похоже, не случайна. Если ты поклянешься не добиваться моей любви, наше знакомство продолжится, и если в тебе есть зерно небесного жемчуга, это будет для тебя путем ко спасению.

Веттий немного опешил. Сколько раз он задавал вопрос про истину Сервилиану и не получал удовлетворительного ответа… А тут… Женщина привлекла его своей красотой, изяществом, молодостью, но он никак не ожидал, что она предложит ему истину, и не мог поверить, что она может ею обладать. Жемчуг ее зубов, поблескивавший, когда она улыбалась, был для него намного привлекательнее таинственного небесного жемчуга, о котором она говорила. Веттий оказался перед сложным выбором. Сразу решительно отказаться от самого желанного – жестокое условие. Но он мгновенно сообразил, что, дав клятву, приобретет возможность видеть Марцеллу, и это решило его выбор. Остальное, как ему казалось в этот миг, должно было впоследствии устроиться само собой.

– Чем мне поклясться? Камнем-Юпитером, – спросил он с напускной уверенностью. Камень-Юпитер – это была самая сильная клятва, о какой он когда-либо слышал.

– Не надо. Просто скажи «клянусь».

– Клянусь, что не буду домогаться твоей любви, – произнес он, тут же в утешение себе вспоминая слова Овидия, что Юпитер, сам некогда стигийской водой клявшийся Юноне в верности, «ложным клятвам не чужд, ложным клятвам не мстит».

– В таком случае завтра в одиннадцатом часу дня приходи сюда.

Остаток того дня Веттий посвятил поиску белых голубок во исполнение своего обета, а на следующий день в назначенный час он постучал в двери заветного дома. Открыл раб-привратник, потом к нему вышла рабыня – та самая, которая накануне сопровождала Марцеллу. «А, наш спаситель! – приветливо обратилась к нему она. – Пойдем же, госпожа ждет тебя». Идя за ней, он услышал слабые звуки кифары и нежное пение на греческом языке. До него донеслись слова:

Он вошел в гостевую комнату, которая представляла собой скорее таблин. Стены ее были, как видно, совсем недавно расписаны геометрическим орнаментом, а на одной из них была изображена женщина, или богиня с воздетыми руками, и свет, сияющий сверху, – такой росписи Веттий никогда раньше не видел. У другой располагались книжные полки, на которых лежали свитки. Их было, конечно, меньше, чем в домашней библиотеке сенатора, но в комнате молодой женщины Веттий никак не ожидал увидеть столько книг. Однако тут же в углу на столике стояло довольно большое брундизийское зеркало и перед ним – несколько стеклянных лекифов с благовониями – синих, зеленых, красных. Воздух в комнате был напоен каким-то тонким, волнующим ароматом – то ли лекифы были неплотно закрыты, то ли одеяния хозяйки комнаты его источали.

Марцелла сидела в плетеном кресле в зеленоватом домашнем платье из тонкой шерсти и пела, подыгрывая себе на кифаре. На правой руке, которой она держала плектр, выделялся перевязанный пальчик. Увидев Веттия, Марцелла тотчас прекратила игру.

– Что за песню ты пела? – спросил Веттий, едва поздоровавшись. – И почему замолчала? У тебя замечательный голос!

– Не услышал ли ты в этой песни зов, как будто она поется про тебя? – спросила Марцелла вместо ответа.

Веттий почувствовал, что Марцелле хочется, чтобы он ответил «да» – и он не мог отказать ей в такой любезности. Тем более что какой-то зов он, безусловно, слышал, и этим зовом было его с первого взгляда возникшее влечение к ней.

– Да, пожалуй… – произнес он не вполне уверенно.

Глаза Марцеллы загорелись радостным интересом.

– Я знала, я знала, что так и будет! – воодушевленно воскликнула она.

– Но я совсем мало расслышал. О чем эта песня?

– О царском сыне, который отправился в Египет из восточной страны, чтобы добыть драгоценную жемчужину. Как он потерялся там и забыл свою родину, а потом вспомнил и отправился домой.

– Может быть, ты споешь песню до конца?

– В другой раз, – ответила Марцелла с загадочной улыбкой, видимо удовлетворенная его ответом. – Сейчас не могу, да и палец еще болит. Но если ты слышишь в ней зов, это, скорее всего, значит, что в тебе есть жемчужина.

13

«Песнь о жемчужине». Здесь и далее переводы апокрифических текстов – с сайта «Русская апокрифическая студия».