Клинки Приречья (ЛП)

***

— Тишина, — заметил Алек.

— Еще рано, — пояснил его спутник.

— Куда мы идем?

— Думаю, к Марте. У нее не слишком людно.

— Будет, как только прознают, что ты там. Каждый постарается поставить тебе выпивку. — Бывший студент состроил гримасу своему другу. — Что тоже неплохо — мои карманы пусты.

— И ты, конечно, полагаешь, что и мои тоже. Между прочим, я сегодня не проигрался в пух и прах, так что могу сорить деньгами.

— Помалкивай об этом, а то от тебя станут ждать, что ты угостишь всю компанию.

— Не станут, — возразил фехтовальщик. — Я никогда никого не угощаю — они знают об этом.

— И все-таки любят тебя, — поддразнил Алек. — Как это у тебя получается?

— Не любят. Уважают.

— Они боятся тебя. А я нет. Меня ты угостишь, правда?

— Как всегда.

Они протиснулись в низкую дверь, окунувшись в тусклый свет и влажный теплый дух принадлежавшей Марте маленькой таверны, которую от множества таких же заведений Приречья отличали разве что имя владелицы да завсегдатаи.

***

Хотя Ричарду это было не по душе, но, стоило ему откинуть с лица промокший капюшон, все взгляды в таверне тут же обратились к нему, а потом скользнули в сторону, и по залу пополз шепот: «Сент-Вир… Сент-Вир…». Наверное, лучше было пойти куда-то поближе к дому, где посетителям хватало учтивости просто кивнуть и отвернуться. Алек приветливо улыбнулся честной компании. Ричард нащупал рукоять меча.

— Всем вечер добрый, — провозгласил Алек. Как ему удавалось произносить простые слова так, что они звучали, как оскорбление, было загадкой, которой никто не понимал, и провокацией, на которую все поддавались. Рука Ричарда сжалась на рукояти. Впрочем, возможных противников он здесь не заметил, так что свободной рукой подтолкнул своего друга к столу в углу зала, подальше от толпы.

Алек вытянул под столом длинные ноги.

— Скукотища, — заметил он во всеуслышанье. — Мне как образованному человеку приходится лишь сожалеть об отсутствии достойной компании. На беду здесь присутствующих, их некомпетентность в сфере приложения твоих талантов слишком очевидна.

Ричард Сент-Вир подавил улыбку.

— Мы пришли ради выпивки, а не компании, — заметил он. — Помнится, ты говорил, что у тебя в горле пересохло.

— Пересохло? Чушь какая, — возразил Алек. — На улице льет как из ведра. Ты, должно быть, меня с кем-то спутал.

Они пили пиво — у Марты это был единственный стоящий напиток. Из-под полуопущенных век Алек наблюдал текущую привычной колеей жизнь Приречья. Какой-то юнец распрощался со своим кинжалом стараниями одного из собратьев-карманников; женщины усердно предлагали себя, в эту промозглую погоду опустошая таверну раньше, чем обычно. Ничем не примечательное сборище, в котором не различишь лиц. Вновь прибывшие только добавляли сырости, сгущая висевший в воздухе дух мокрой шерсти.

Незнакомец возник на пороге бесшумно — так тихо, что прошло не меньше минуты, прежде чем к нему повернулись все головы и обратились все взгляды в таверне.

Алек первый решился нарушить благоговейное молчание.

— Ну-ка, ну-ка, — заговорил он, не меняя вальяжной позы. — Поглядите-ка на материю этого плаща. Пять серебряных монет за локоть, как пить дать, да три из них, должно быть, достались красильщику. Человек, умеющий одеваться, неизменно приводит меня в восторг.

Незнакомец резко обернулся на раздавшийся из тени голос, и кроваво-красная мантия вихрем взвилась у него за спиной.

Алек помахал длинной белой рукой, но не поднялся. Незнакомец поклонился ему, и золотой сполох у пояса и темный глянец сапог на мгновение ослепили застывших за столами выпивох.

— Красиво, — протянул Алек. — Хотя немного диковинно. Или фасоны изменились с той поры, как я последний раз был на Всхолмье?

Толпа, враз сделавшись скопищем зевак, покатилась со смеху, мысли не допуская, что этому долговязому обшарпанному юнцу доводилось там бывать.

— Я прийти не с Холма.

Первые слова чужеземца оборвали смех, как стрела обрывает полет птицы. Его резкий голос рассек воздух, скрежетом отдаваясь в углах комнаты.

— Всё в порядке, — заверил его Алек. — Ты в хорошей компании.

В толпе снова раздался смех. Ричард улыбнулся: Алеку не часто доводилось снискать расположение публики, и он надеялся, что его друг получает от этого удовольствие.

— Я прийти, — пророкотал незнакомец, — из-за далека.

— Ну, конечно, — согласился молодой человек. — Тогда ты должен сесть вот здесь — подвинься, Ричард — сесть вот здесь и всё нам об этом рассказать. Быть может, по мне не скажешь, но я любознателен и восхищаюсь бывалыми путешественниками.

— Я не мочь сесть, — прошипел иноземец.

— Тогда лучше уходите, господин, — в первый раз подала голос Марта — ей не терпелось избавиться от сомнительного посетителя, который, к тому же, не собирался платить.

Чужестранец и ухом не повел.

— Я прибыл из далека, — продолжал он своим резким гортанным голосом. — Мне не отдыхать, пока не найти, что искать.

— Бедняга, — громко проворчал Алек. Он наконец поднялся и неторопливо двинулся к оставшемуся стоять незнакомцу. Ричард, который предпочитал всегда чувствовать под ногами твердую землю, немного наклонился вперед.

— Между нами, — доверительно произнес Алек, — сомневаюсь, что ты найдешь это здесь. — Он попытался положить руку на покрытое алым плащом плечо незнакомца, но тот отпрянул. — Правду сказать, — продолжал Алек, — здесь вряд ли вообще есть что-то стоящее, не считая моего спутника и меня.

На сей раз смеха не последовало. «О, мой Бог, — подумал Ричард Сент-Вир. — Мне что, придется драться сразу со всеми?».

— Нет, — сказал чужеземец, — здесь нет.

Хм-м. Ричард прикинул разницу в силах. Если он с нами, получится трое… трое против пятнадцати — ну, скорее, пятнадцать против двоих, если только Марта не вооружится пивной кружкой или Алек кого-нибудь не придушит…

— Но с мечником твоим другом я желать говорить.

— Это Сент-Вир, — небрежно сообщил Алек. — Он не работает по контракту, а я не беру мзды. Но какова плата? Он дорого берет, знаешь ли.

— Опасность, — прошипел человек. — Жуть и ужас тебе не представить. Выживший получить богатства и силу каких не мечтать смертный.

— Вряд ли, — усомнился Алек. — Я очень искусный мечтатель. Боюсь, деньги всё-таки вперед, раз уж тебе нужен Сент-Вир, — добавил он извиняющимся тоном. — К тому же, мы уже третий вечер спотыкаемся в темноте без свечей — ты и вообразить не можешь этой жути и ужаса. Правда.

— Я знаю тебя, — прошипел чужестранец.

— Вряд ли, — с улыбкой повторил Алек и потянулся к застежке плаща незнакомца.

***

Непроглядную черноту одеяния чужака оживляло лишь тусклое мерцание золота у талии и на шее. Его длинный меч сверкал как зеркало в освещенном зале таверны. Ричард мимоходом спросил себя, куда подевалась хваленая хитрость Алека, но уже в следующую минуту его заботило лишь то, чтобы его друг держался подальше от его клинка, устремившегося навстречу мечу незнакомца.

Даже между умелыми фехтовальщиками поединки в Приречье велись обычно под крики и споры собравшихся зевак. Но нынче вечером в переполненной таверне слышался только лязг мечей, шарканье ног противников по утоптанному грязному полу да неровное дыхание: глухое, с присвистом — человека в черном, и быстрые вздохи Ричарда. А мечи перекликались и спорили яростным клекотом стали, с бряцанием и звоном, взлетавшем до вскрика и сменявшимся тишиной, покуда фехтовальщики кружили по комнате, оценивая, испытывая друг друга, пока вновь не заходились истошным криком мечи. Из толпы восторженных ротозеев доносился лишь скрип сапог да случайный шорох юбок. Один раз противники опасно приблизились к краю круга, и какая-то женщина пронзительно взвизгнула, отскочив назад, когда всколыхнувшийся от взмаха руки Ричарда воздух сдул завитки волос с ее лба.

Даже в яростном исступлении поединка фехтовальщики не приближались к месту, где стоял Алек, который грыз палец, старательно демонстрируя фальшивое равнодушие. Однако глаза молодого человека ни на мгновение не отрывались от Ричарда. Это был блистательный спор на равных, редкий вызов искусному фехтовальщику, противник, какого тот уже не надеялся повстречать. Алек видел побелевшие губы Сент-Вира — приоткрытые, неулыбчивые.