Кружева лабиринта

Не оставляя Каллена без внимания, этим летом я случайно заприметила фургон у ворот особняка. Оттуда выгрузили большие закрытые клетки, а Каллен стремительно перенёс их в особняк. Тихое мяуканье, доносимое из них, породило во мне предположение, что Каллен продвинулся в своих идеях, и теперь его опыты требуют тщательных испытаний на живых существах. Я наблюдала. Затем по дороге домой мне всё чаще стал попадаться мотовездеход, о котором уже сочиняли легенды. Парень, управляющий им, всегда находился в шлеме, и как же сильно я поразилась, когда он снял его, и в милом лице я признала своего мальчика, своего Лео! Но на этом моё удивление не иссякло. Лео спрыгнул с вездехода и пошёл собственными ногами, подтверждая, что Каллену все-таки удалось создать лекарство для сына!

Тем же вечером я немедля написала письмо Каллену и положила в почтовый ящик особняка. Утром проверила: письма на дне не было. Я уповала на удачу и на то, что любовь Каллена ко мне не утихла, и мои слова вновь воспламенят в нём юношескую страсть. Но, видимо, та боль, причиненная мною, смогла уничтожить в нём всю любовь. Я продолжала слать письма с подписью Л. Д. Ф.: Лора Джессика Ферару. Хоть уже много лет ношу фамилию своего отца: фамилию Смит, тогда я видела необходимость обозначаться в письмах: Ферару, дабы напомнить Каллену, что те далёкие времена, когда ещё существовала наша семья, памятны для меня не менее, чем для него. Но, увы, ответа я не получала. В одном из своих писем я назначила Каллену встречу в пиццерии «Итальяно», а когда пришла, случайно увидела Лео и тебя, Кэти. Впервые за столько лет была так близко к своему сыну, но он не признал меня! Мне безудержно хотелось обнять его и рассказать, что я и есть его мама, но моё сердце обливалось кровью от мысли, что он навсегда вычеркнул меня из жизни. Я испугалась быть отвергнутой и сдержала порыв. Когда увидела, как он взял тебя за руку, Кэти, я сразу вспомнила себя и Каллена. Лео смотрел на тебя с той же детской невинностью и пылом, с каким Каллен глядел на меня в годы нашей молодости до заключения брака.

Некоторое время я искала встреч с Лео и всякий раз, находясь в считанных шагах от него, уходила прочь, не открывшись. Моя вера быть прощенной угасала, и тогда я отправилась в церковь Святого Михаила, чтобы исповедаться и снова обрести твердость в действиях. После исповеди я обратила внимание, что за мной кто-то следит. Им оказался Лео! Я сделала вид, что не заметила этого, и с того дня обзавелась традицией приходить туда по воскресеньям, чтобы хоть немного побыть рядом с сыном… хотя бы в одних стенах церкви. Те встречи были сладостнее любой награды, и я благодарила Бога, что он милосерден ко мне, падшей грешнице! Я так скучала по Лео, что однажды набралась смелости и незаметно сфотографировала его. Те проявленные снимки, которые вчера выпали из папки в моем кабинете, ты и видела, Кэти. Мне пришлось сказать тебе, что Лео проходит у меня лечение, поскольку ничего другого на ум не пришло. Понимая, что вскорости ты выведешь меня на чистую воду перед Лео, я решила повидаться с Калленом и утром сегодняшнего дня целенаправленно пошла в особняк.

Каллен потерял дар речи от моего появления. Хоть его глаза оставались суровыми, как в пору, когда признавалась в чувствах к Мэтью, он виделся мне тем Калленом, что дал мне дорогу к счастью. Он сказал, что не получал моих писем, предполагая, что кто-то забирал их из ящика. Я благодарила его за лекарство, благодаря которому наш сын стал ходить. Та сыворотка, что употреблял Лео, порождала импульсы в головном и спинном мозге, давая толчок ножным мышцам. Конечно было потрачено много времени на силовые тренировки, а также психологическую методику самовнушения. В совокупности они дали отличный результат, но всё равно Каллен находился в расстроенных чувствах, объясняя, что Лео частично трудоспособен, и от нормального мужчины его отличает то, что у него никогда не будет близости с женщиной. Такова цена, которую Лео заплатил, чтобы ходить самостоятельно. Желая избавить сына от инвалидной коляски, на время опытов Каллен купил ему вездеход, и тот долгое время служил Лео другом и помощником, заменяющим ноги. Каллен сажал его за руль утром, перед уходом в школу, а по необходимости Лео помогал некий мистер Буффон. Лео проводил за рулём целый день, катаясь за городом, в речной долине, а когда достиг совершеннолетия, переместился в город, – Лора отчаянно вздохнула, подняв свои глаза, изнемогающие тяжестью слез. – Несмотря на всю душевность нашей беседы, Каллен пришёл в себя и прогнал меня, убеждая, что назад пути нет. Я не люблю Каллена, каким бы героем он не был для нашего сына и даже для меня самой. Сердцу не прикажешь… Но я хочу видеться с сыном! Об этом я умоляла его, когда вошла ты, Кэти!

Лора умолкла, а я не смела продохнуть. Мысли в голове выглядели запутанным клубком, смешивая правду в грязь невероятного. Лео любил меня, а отверг той ночью лишь потому, что был калекой, заплатившим сполна за грехи родителей.

Отец был поражён, но его мягкие черты не вырисовали ни капли презрения к Лоре. Она села в кресло и, взяв его руку, с трогательной женственностью прижала её к своей груди.

– Авраам, я полюбила тебя всей душой! Теперь, зная, какая я и как низко пала тогда, в годы своей молодости, ты лишишь меня самого дорого – своей дружбы. И я, бесспорно, заслужила, чтобы ты отрекся от наших отношений.

Лора обернулась ко мне. Также подпирая спиной входную дверь, я усиленно старалась разобраться в себе и происходящем.

– Кэти, ты единственный оплот Авраама. Он никогда не предаст тебя, как Каллен не предал Лео. Вашим чувствам не станет помехой никакая Лора или любая другая женщина. Вчера Авраам дал ясно понять, что в его сердце существуют только две богини: ты и твоя покойная мать Скарлетт. Я прошу меня простить за то, что старалась породниться с вами! Будете ли вы меня судить за прошлое или не будете – то никогда не изменит моей жизни. Мне не вернуть любовь сына, преклоняющегося только перед своим отцом, и не вернуть себе покоя без его прощения. Я не жду сочувствия. Я уже давно расплачиваюсь за свои грехи, и поверьте мне на слово, нет ничего ужаснее, чем одиночество, в котором повинен ты сам.

Лора отпустила руку отца и достала из кармана свернутый лист бумаги.

– И я не хочу, Кэти, чтобы ты узнала о подобном одиночестве. Лео оставил письмо, поручая Каллену передать его тебе. Но в силу своей хладнокровности Каллен не верит, что ты сможешь любить Лео, зная правду… зная, что он калека, неполноценный мужчина, и не собирался отдавать его тебе. Я ухитрилась забрать его из стола в лаборатории.

Лора протянула мне письмо. С большим трудом оторвав ноги от пола, я взяла его с предельной аккуратностью, с которой в Уффици относятся к «Благовещению[19]», а зная, что белой поверхности листа касались нежные руки Лео, мне захотелось прижать его к сердцу и покрыть поцелуями, чтобы снова ощутить жар наших встреч. Я взволнованно прочла.

«Дорогая Кэти!

Прости, что с самого начала обманывал тебя. Но как сказать правду, когда она так жестока? Я бредил мгновеньями наших встреч; вдыхал аромат твоих волос, как главный источник жизни, и радовался тому, что тебе также важны наши свидания на крыше особняка, в церкви Святого Михаила и у дома Хелен Браун. Ты украла моё сердце, но у судьбы свои планы…

Отец предрекал, что любви без продолженья не бывает. Я верил, что это не так до вчерашнего дня. Увы, я никогда не смогу тебе дать то, что ты хотела от меня, как от мужчины. Потому я принял решение и уезжаю из города навсегда. Надеюсь, поезд увезет меня так далеко, что ни один предмет не будет напоминать о тебе, наших встречах и мечтах.