Кружева лабиринта

– Давай, Кэти, примем сей роскошный дар природы за Режиналдо Фурия!

Я подняла бокал и вопросительно посмотрела на дворника.

– Кто такой Режиналдо…?

– А кто его знает! Я уверен только в одном: если он и впрямь существует, то сейчас за него, бедолагу никто не принесет жертву опьянению, кроме тебя и меня. Ну да ладно! Слава Фонду занятости и вооруженным силам Великобритании!

Он поднял бокал, разглядывая его как исключительную вещь, с которой нет никакого желания расставаться.

– На сей раз, похоже, повод не придуман вашим выдающимся умом? – улыбнулась я и без участия стеснения опустошила бокал.

Клерк оскалился, потирая аккуратно приглаженные усы, закрывающие верхнюю губу.

– Уж насчёт фонда занятости я полон сомнений, учитывая сколько безработных душ ищет себе поприще. Но берусь заручиться за нашу охрану на границе. В конце концов, мы живём без войны, а это немалого стоит!

С неописуемым задором, ничуть не уступая Роберту Паркеру[18], мистер Митч сперва вдохнул ароматную композицию вина и только потом маленькими глотками испил эликсир Богов. В тот момент в нем было не признать дворника, без разбора метущего улицы; в теплом махровом халате в полоску он перевоплотился в томного аристократа.

– Мм-м, – протянул он, с наслаждением закрывая глаза. – Шедевр в сфере элитных вин! Что скажешь?

Несмотря на сладкий, казалось бы, безобидный вкус, крепость вина не скрывала своей обезоруживающей силы. Оно огнём разлилось по телу, согревая его в уютных объятиях. Но разум, угнетённый тоской, никак не мог выбраться из ямы сожаления, задаваясь одним и тем же вопросом, как жить дальше? ...

– Вино – крепкое, как кулак моей одноклассницы Шейли, – высказалась я, натягивая полуулыбку.

– Я не очень разборчив в кулаках, поскольку мне прилетало не чаще, чем птицы вили гнезда во дворе нашего дома. Но теперь я нисколько не беспокоюсь за дочь моего друга, зная, что вино не даст ей заболеть!

Я не нашлась, что сказать ему в ответ и лишь исказила рот в нечто похожем на благодарность. Мистер Митч поставил бокал и распластался на стуле, как ленивый кот. Некоторое время он молча, с вдохновляющей улыбкой глядел на меня, а я ковыряла ложкой уже остывший бульон.

– Я тебе так скажу, Кэт: ошибки даны нам в быту, как формулы для математики, ведь только путем тщательного подбора можно угадать правильный шифр жизни. Оставь груз своих мыслей! Вечер не время для принятия важных решений – для того существует утро! И хватит уже смотреть на бульон, как на убийственный яд. Бетти того не заслужила. Хотя, между нами говоря, она во многом плоха. К примеру, совершенно не умеет вовремя остановиться. Я часто прошу её приготовить яйца и не смешивать белки с желтками. А получается, я ем аккуратный омлет высотой в два дюйма. И знаешь, как это происходит? Её не устраивает каким образом яйцо растеклось по сковородке, и, желая исправить форму, Бетти начинает ковырять его лопаткой. Или вот тебе на десерт: она не любит шахматы, – дворник зычно хлопнул себя рукой по коленке. – Как тебе? Жуть как неудобно иметь жену, не вовлеченную в шахматные состязания! Но я и с этим смирился, что признаюсь, было непросто. Ведь моя голова как игральное поле, где люди – деревянные фигурки, делающие ход. Однако, не побоюсь утверждать, что её стряпня достойна ордена Почетного легиона. Так что ешь давай!

Непринужденная поза и та простота, с которой Клерк вскидывал ветвистые брови, блистая глазами, точно искрами, забавляла так, что мой чистый смех исходил из души, и я ощутила моральное облегчение.

– Я не всегда был дворником, Кэти. Долгое время после армии я служил во флоте, а после куда меня только ни заносило! Я работал в сфере торговли, в сфере недвижимости, в туризме, даже как-то был помощником издателя. Словом, я попробовал себя в любом жанре, кроме содержания публичных домов и надзирателя тюрьмы. У меня ведь куча талантов! Например, из меня получился неплохой ведущий шоу на телеканале «Natura», где платили только за чрезмерную болтливость, которой я богат, как Охотское море крабами; а также помощник святого братства – во мне много веры. И телевизор на втором этаже тому подтверждение. Он сломался месяц назад, Бетти говорила отнести его в ремонт, а я ей сказал: «Что за паника? Постоит-постоит и снова включится».

– И что же? Успехи стоили ожиданий?

– Не посмею утверждать о конкретном успехе, но продвижение явно было: огромный слой пыли!

– То есть у вас нет изъянов? – с лёгкой иронией улыбнулась я.

Мистер Митч ненадолго призадумался.

– Разумеется есть, исходя из факта, что за спиной не растут крылья безгрешника. Наверно, у меня есть только один ужасный недостаток: я встаю ночью в туалет не менее двух раз, что очень мешает насладиться моим сном, где Пенелопа Бран откровенно раздевает Оскара Нолона на «Острове затерянных миров», – Клерк издал веселый смешок. – А знаешь, о чём я мечтаю с молодости?...

– Нет.

– Стать талисманом нашей сборной по регби.

– И как вы планируете этого достичь?

– Хм.. Вставлю золотой зуб, пойду на трибуны и ослеплю всех противников. Моя улыбка принесёт им победу!

Я снова ответила скромным хихиканьем. Перебравшись в удобные кресла гостиной, мы ещё долго вели разговоры о политике, в которой я по большей мере выглядела дилетантом, а мистер Митч был неподражаем в любом разделе обсуждений. С экспансивностью актеров он читал мне отрывок «Ромео и Джульетты», когда-то давно поразивший миссис Митч прямо в сердце; рассказывал армейские истории, из которых виртуозно выпутывался, причём без надлежащих последствий. Я вглядывалась в его исчерченное, довольно заурядное лицо английского происхождения, в его истертые до мозолей руки, и он становился мне ближе по духу. В нём горела милосердная искра, и тут же он давал волю своему чувству юмора. Его пустые, но такие лёгкие умозаключения не только вырвали меня из лап меланхолии, но и вперемешку с крепленным вином обладали усыпляющим действием. Я слушала его до тех пор, пока веки сами не закрылись, и я ни провалилась в тревожные сновидения.

Пасмурное утро пробралось в дома с ленивой нежностью, и первые его лучи коснулись моего лица, призывая к пробуждению. Не вполне отделавшись от ночных видений, я обнаружила себя в кресле гостиной, накрытую пледом, и улыбнулась, повернув голову в сторону, где рядом спал мистер Митч. Серенада воздушно-голосовых переливов храпа во всю сотрясала дом, и, казалось, дворника не разбудил бы даже выстрел пушечного ядра, но на самом деле он был очень чутким на сон. Мои шаги в направлении двери потревожили его.

– Так, мисс депрессия, уже уходите?

– Да, спасибо вам за всё, сэр! – я благодарно улыбнулась. – Особенно за советы, как стать президентом. Они точно пригодятся.

Клерк осклабился.

– Обещай больше не плакать из-за мужчин!? Мы этого не выносим ни душой, ни телом.

– А с чего вы взяли, что я плакала из-за мужчины?

– Я может конечно образован не как твой отец и понятия не имею, что такое психология, но в любовных делах разбираюсь получше всяких хиромантов! Так что обещай старому Клерку не реветь?

– Ладно. Не буду! – с улыбкой сказала я и вышла из дома.

Хмурая погода обдавала дыханием ледяного ветра: город предчувствовал скорое пришествие зимы. Со стороны особняка, разрезая белый туманный ковёр, донесся обрывистый вой: осипший, с тяжелыми рыками и хрипами на конце звучания. Особняк давно не подавал никаких вестей, схоронив свои тайны под временем ожидания, и теперь, когда там вновь происходило нечто подозрительное, я, не раздумывая, побежала к дому Ньюману.