Страница 23 из 62
Лео молчал, теряясь грустным взглядом на горизонте дорог.
– Ты знаком с Терри? – уточнила я.
– С Терри я не знаком. Не вынуждай меня говорить то, о чем мы оба пожалеем!
– Лео, если тебе есть, что сказать – говори… Или же уходи, уходи и не возвращайся! В отличии от тебя Терри мне не врал.
– Кэти, забудь о нём! Не встречайся и не ходи с ним одна! – кричал мне вслед Лео.
Я поспешила домой и, войдя, закрылась на засов и все дверные замки. Мои действия выглядели глупостью. Я знала, что Лео не пойдёт за мной и не станет ломиться в дверь. Он не герой любовных романов и не такой, как все… он другой… он настоящий…
Но стук всё же раздался, и душа порывалась наружу. Я помедлила, стук повторился, снова и снова. Собираясь прогнать Лео, я отворила. А вместо него на пороге находился Клерк Митч с метлой и прикуренной сигаретой во рту.
– Добрейшее утречко, мисс! Надеюсь, всё чем была плоха прошлая ночь – это дурные сновидения? – он перекинул сигарету на другую сторону. – Иначе найдите себе другого шалунишку?
– Мистер Митч, какая гадость!
– Не обращайте внимания на старого развратника, Кэти. Я решил убедиться всё ли в порядке, чтобы потом гордо держать голову, отчитываясь Аврааму Чандлеру о его дочери.
– Всё в порядке.
Пока я приводила ничтожные доводы своего благополучия, в квартире что-то с дребезгом упало.
– Что это? – спросил мистер Митч, заглядывая поверх моей головы.
– Не знаю…
– Так он ещё не ушёл, Кэти?!
Дворник хохотнул.
– Мистер Митч, ваши шутки пусты.
Я испуганно прошла в гостиную и осмотрелась, Клерк – за мной. Старинные часы, подаренные маме в приданное от родителей и которые украшали стену гостиной над камином, валялись на полу с разбитым стеклом, не прекращая тикать.
– Это к несчастью…. – промямлила я, поднимая осколки.
– И вы верите в подобную чепуху? – рассмеялся дворник, помогая мне подобрать их.
– Иногда верю.
– Не шутите так, мисс! Если бы все верили в похожую ерунду – люди годами бы просиживали задницы с целью заработать себе часы счастливого пути. А зеркалами выстелили бы улочки и тропы, чтоб смело возвращаться домой за забытой вещью. Вы только сами подумайте! Беря во внимание, что трусы́ наизнанку пророчат удары по лицу – я бы в армии ходил синим, как небо.
Я рассмеялась.
– После ваших разъяснений часы для меня лишь повод вспоминать о ваших годах в армии.
Мистер Митч встал, положил руку на грудь и театрально вздохнул.
– Кэти, для меня честь видеть, как вы взрослеете на моих глазах!
В четыре руки мы ловко избавились от осколков, и дворник, напоследок давая пару-тройку советов, как перестать верить в народную мудрость, ушёл, торопясь выкинуть окурок, истлевший почти до пальцев. А меня ждала школа.
Занятия тянулись чередой бесконечности. Тщательно прокручивая всё, что узнала за прошедшие дни, мне не терпелось посетить Милл-уэй и узнать, что за женщина носит письма в дом Ньюмана.
В классе дышалось свободнее, потому что многие ученики по-прежнему воспринимали меня, как пустое место. Я расценивала это равнодушие, как чудесное время привести мысли в порядок и приглядеться к обстановке. Озираясь по сторонам в классном кабинете, я вспомнила, как однажды тётя Люсинда сказала мне: «Друзья необходимы на случай беды, в остальных случаях они только мешают!» Я потеряла подругу, но та дружба имела безобразные формы, лживые и непостоянные.
Я глядела на Эшли и удивлялась переменам в ней. Она не только следовала за Молли по пятам, но даже изменила своей привычке занимать первую парту, которую считала необходимым условием, чтобы угодить учителю. Ввиду новых предпочтений она расположилась за Молли и без дополнительных ремарок делала за неё все проверочные работы. Шейли изредка роняла ненавистные взгляды, а Марта избегала встретиться со мной лицом к лицу.
После занятий в туалете меня подловила Молли. Я вышла из кабины и подошла к раковине. Молли тоже мыла руки и глядела на меня в зеркало. Наши глаза встретились. Её живой взгляд был полон уважения и некоего испуга.
– Чандлер, давно хотела спросить… что случилось в тот день, когда мы вчетвером были возле особняка?
– Не важно. Лучше забудь туда дорогу! Его не зря считают проклятым…
Но Молли мои скудные пояснения распалили ещё больше. Она уронила взор на чистые мокрые руки, закрыла кран и снова воззрела через зеркало на моё лицо, ища в нём намёк на правду.
– Как ты оттуда выбралась… живой? Это был призрак?
С хладнокровным величием я направилась к двери. А Молли, всё ещё высматривая меня в зеркале, тихо промолвила.
– На самом деле я не такая жестокая, как кажусь…
Я ни могла не обернуться, чтоб в тот момент ни поглядеть на Молли.
– Серьёзно?
Она уловила иронию в моём голосе и слегка передернула плечами. Ей было сложно изливать душу передо мной.
– Да. Пойми, люди всегда идут за лидером, а я слишком труслива и даже не могу ударить человека. Кто пойдёт за такой?!
– Ты воплощаешь своё коварство чужими руками?
– В некоторой степени. Чандлер, прости, авторитет даётся нелегко! Всякий раз, чтобы завоевать сердца новых поклонников, я надламываю себя прежде, чем причинить кому-то боль.
– В таком случае тебе пора оставить сцену и посидеть в зрительном зале.
– Я не могу подвести отца! – отчаянно воскликнула Молли. – В его власти – целый город, в моей – школа. Чандлер, не мешай мне следовать по стопам отца!
Тяжело вздохнув, я вышла за дверь и следом покинула школу.
На улице ощущалось далёкое дыхание предстоящей зимы. Воздух нёс в себе северное отчуждение, от которого дрожали лысые ветки. Я нетерпеливо ждала вечера, чтобы пойти в пиццерию на Милл-уэй, но сперва направилась в дом престарелых, чтобы дослушать любовную историю Боби Дилана.
Очень скоро я добралась до Хай-стрит, а там, проскальзывая мимо ворот и пустынного сада с лавками, очутилась внутри приюта, где бросалось в глаза суетливое движение. Старики передвигались живо, и могло показаться, им подарили бесплатный билет в кабину, способную вернуть им ушедшую молодость. Управляющая приютом копошилась на главном посту вестибюля, разыскивая что-то в бумагах. Мое приветствие не отвлекло её от занятия; она лишь с мимолётным отчуждением смерила меня поверх одетых очков.
– Если вы пришли по поводу посещений, сегодня никого не впускаем и не выпускаем.
– Но мне нужно…
– Всего доброго, леди, – отрезала управляющая, цокая каблуками к шкафу с документами.
Понимая, что пререканьями ничего не добиться, я ретировалась к выходу. Там у стеклянных дверей двое пожилых дам в нелепых спортивных костюмах что-то увлеченно обсуждали. Я слегка замедлила шаг, когда услышала отрывок их диалога.
– Какой ужас, Гретта! Я бы с радостью покинула приют, если бы эта грымза – миссис Мезбит, не держала бы нас, как в камере для подозреваемых. Я слишком рано легла спать и ничего не слышала. А утром бац! и нас огорошили двумя убийствами.
– По правде сказать, не нравился мне ни один, ни другой. Сами себе на уме были… Но всё же Чарли Квот частенько спускался в комнату отдыха на общий просмотр фильма и был куда любезнее, чем тот другой, как его звали…
– Не имею понятий, Гретта. Я его и в глаза не видела. Мои соседки по комнате говорят, что тоже не ведают, о ком идёт речь. Ведь тот не показывался на первом этаже. Чует моё сердце, это заговор властей! Они поняли, как дорого обходятся государству старики, и теперь посылают к нам убийц. Я намерена отказаться от услуг дома и написать письмо в приют «Счастливая старость». Попробую выжить там.