Страница 7 из 7
— Николай Благослов.
Летописи Кесарей Севера
*****
Скрестив ноги, Годри сидел на камне, затачивая нож. У него за спиной был холм, пещера и глубокий студеный ручей. Перед ним простерлась небольшая прогалина, устланная мхом и цветущими лозами, с овалом глубокого озера, отражавшего, будто око, безоблачное небо. Близился полдень.
Скоро появится король.
Он знал цену своего владычества с самого начала. Они все знали — сыны короля — с того дня, как их, пятилетних, приводили в Кесареву Рощу. Короли посвящали свои жизни Земле, отдавая ей свои руки, и разум, и семя. И умирали, отдавая ей свою кровь.
В отдалении протрубил охотничий рог, ясно и звонко в летнем безмолвии. Вокруг поляны взволновано шептались дуб и плющ, а по озеру бежали мурашки зыби. Годри отложил в сторону оселок и попробовал пальцем блестящее темное лезвие. Оно входило в плоть глубоко и почти без боли. Удовлетворенный, он прикрепил нож на пояс и поднялся.
Земля трепетала под его босыми ступнями, побуждая клониться стебли. Она была взбудоражена, чувствуя запах крови. Или, быть может, разгневана нанесенной обидой, или испугана, откликаясь страху короля. В Земле не было ничего людского, и никто из людей не ведал, что она чувствует. Годри, однако, знал ее волю, ибо любил ее больше, чем всякого из своих королей. Он склонился, приложив руку к земле, поглаживая, утишая.
За поляной послышался треск веток, дробный цокот высекающих искры из камня копыт и гомон мужских голосов, кричащих: «Олень! Олень!». Годри выпрямился, твердо упершись ногами во влажную почву и мох, и стал ждать.
Нечто схожее с белым облаком застило кусты падуба на краю прогалины. То был белоснежный олень с прекрасными ветвистыми рогами, его светлые бока были окраплены кровью и исхлестаны зеленью в стремительном полете сквозь лесную чащу. Он вырвался на поляну и, достигнув озера, замер, бока его вздымались, нос погрузился в прозрачную воду.
Годри окликнул:
— Александр.
Олень вскинул голову, навострил уши и затрубил. На сливочной шее блеснула золотая цепь и зардела шерстяная тесьма, алая, будто свежая кровь.
— Ты не намерен уступить, правда? — пробормотал Годри почти с нежностью. — Вот почему я выбрал тебя. Вот почему ты мог стать величайшим из наших королей. Теперь эта честь перейдет к твоему сыну.
Олень замер.
— Так не должно было случиться, — продолжал Годри. — Не теперь, не сейчас. Я мог бы позволить тебе тешиться, играя семьянина с твоей наложницей и сыном в Кесаревой Роще, еще года два или три. Когда бы ты не замыслил бежать на Юг, к нашим исконным врагам.
Годри отстранился от земли и двинулся, будто ступало дерево, к озеру и белому оленю.
— Ты замыслил бежать с женщиной и ребенком, похитив у Земли свои руки, свой разум, свое семя, свою кровь. Ради любви. Ради людской любви.
Годри уже мог дотянуться до оленя, чьи ноги вздрагивали в порыве броситься прочь, а ноздри раздувались в порыве ринуться в атаку.
— О да, — сказал Годри. — Ты храбр, ты могуч, ты красив. Земля станет сильнее, испив твоей крови.
Годри выхватил беспощадный нож, и глаза оленя распахнулись — синие, как озеро у его ног, и человечий лик негаданно проступил в узкой оленьей морде. Он гордо вскинул голову и солнце сверкнуло алмазом на зеркальном клинке, и рубином вспыхнуло в крови, хлынувшей из белоснежной шеи. Еще долгий миг стоял Король Александр у края озера — нагой мужчина, увенчанный короной оленьих рогов, в покрове пелен алой крови и светлых волос. А после рухнул на мох.
Годри опустился на колени у тела короля и трижды вогнал в землю нож, очищая его. А затем закрыл синие глаза, поцеловал приоткрытые губы и вскинул тело на плечо, чтобы перенести его в пещеру.
*****
И идет молва, что был сыном Розамунды Монтджой, прозванный Дипломат, избранный Элариком, преемником Годри, и испытанный о семнадцатой весне своей, сочетавшийся узами с Королевою Юга, дабы жить с нею как Кесарь новой земли в стольном граде ее, вкупе с Чародеем и Наперсником своим. И жизнь его была столь же длинна, сколь кратка стала жизнь отца его, вписанного в Табели Королей Александром-Оленем, ибо был он при жизни норовист и горяч, и умер, орошая Землю кровью своей.
— Николай Благослов.
Летописи Кесарей Севера