В один «клик»

Все так и должно быть.

– Сынок, но этого и следовало ожидать.

– Что за средневековье! – взрывается Ника.– Все так живут!

– Не все,– понимая тщетность, слабо возражаю я.– То, что вы делаете – это грех. Блуд. Что не понятно?

– Я не могу это слушать,– заявляет Ника и покидает комнату.

Мы с сыном получаем возможность обсудить случившееся.

– Что это за реакция? – шепотом спрашиваю я.– Сережа, она что, не понимает, что это грех?

– Я тоже не понимаю,– признается сын. – Священник сказал, что накладывает на меня епитимью.

Мне становится страшно.

– В чем выражается епитимья?

– Я не понял.

– А почему не спросил?

– Не знаю. Что делать, мам?

– Что делать? «Доверием Богу и смирением решаются все проблемы»,– цитирую я Паисия Святогорца.– Будешь ходить в церковь, сынок, и молиться. С сегодняшнего дня начинай читать покаянный канон Господу нашему Иисусу Христу. И готовься снова причащаться. Все Господь управит.

– А как с Никой нам быть?

– Сказал же вам священник: остановить грех. Священник! В монастыре! Это то же самое, что сам Господь сказал.

– Да это невозможно.

– Тогда реши, ты готов жениться или нет.

– Я готов,– говорит Сергей. В голосе не чувствуется твердости, но я списываю это на мужскую слабость и страх перед ответственностью.

– Тогда иди к отцу Ники, к Николаю Андреевичу, и говори ему об этом. Проси руку и сердце его дочери.

– Хорошо, прямо сейчас и пойду.

Сергей идет к отцу Ники с предложением руки и сердца. Для этого он понимается на второй этаж дома, где располагается кабинет отца семейства. Святая святых. Здесь царит тишина. Сюда не долетают отзвуки страстей с первого этажа.

Сергей выкладывает отцу Ники свои матримониальные планы. Отец, Николай Андреевич, отвечает, что это невозможно.

– Вероника на таблетках.– В силу профессии и обстоятельств Николай Андреевич занимается здоровьем дочери.– Через полгода дозировки будем понижать, Ника вылечится, тогда и вернемся к этому разговору.

Жених остается с носом.

Я ликую.

Ника в истерике.

Занавес.

Гл.5.

… Возвращение в убитую съемную квартиру кажется благом.

Сын измучен душевно.

Обсуждаем подробности дачного происшествия.

Требование священника Ферапонтова монастыря становится уроком не только молодым. Не скрою, я тоже думала, что в двадцать восемь лет сыну можно уже стать «как все». Нельзя.

Если ты считаешь себя православным христианином, ходишь в церковь, исповедуешься и причащаешься, то не можешь вести себя, как язычник. Быть «верным» – это значит, жить по заповедям, отказаться от своей воли и своих страстей. Как это сделать в двадцать восемь лет? У меня и в пятьдесят пять не получается…

Слова священника и реакция дочери открывают глаза Евгении Ивановне на добрачные отношения.

– Спасибо тебе, Сережа,– говорит она.

Оказывается, три года назад, когда у Ники случилась роковая любовь, с молчаливого согласия родителей она не появлялась домой по три дня кряду.

Всю обратную дорогу из монастыря Ника митингует:

– Дурацкий священник. Чушь! Дикость! Я не собираюсь его слушать!

Сергей пытается ее успокоить, но Ника впадает в еще больший раж.

В потоке обвнений прорывается фраза, засевшая сыну в голову: «Что, испугался? Не хочешь со мной до конца идти?»– чужим голосом спрашивает Кудряшка. Потрясающе. Под маской агнца прячется какая-то сущность…

– Сынок, это… Это не православная семья,– догадываюсь я.

Мы прощаемся, и я сажусь за акафист Николаю Чудотворцу. «Отче Николае, если Ника – беда, отведи ее от сына»,– рефреном повторяю я.

Всего один неосторожный «клик» и такие последствия…

…К вечеру следующего дня напряжение усиливается.

«С тобой хочет познакомиться мама Ники,– получаю сообщение от сына.– Можно я дам твой телефон?»

У меня нет желания знакомиться с мамой Ники. Я не вижу в этом смысла. Зачем?

Та сторона настаивает. Как всегда Ника побеждает не числом, а умением: просит разрешения позвонить на скайп.

– Ладно,– со вздохом уступаю я,– пусть звонят.

Разговор начинается с расшаркиваний и комплиментов, быстро переходит к теме дня – монастырю и священнику, от него – к болезни Ники.

– Вероника росла в любви,– делится Евгения Ивановна.

Далее я узнаю историю заболевания. Е.И обвиняет во всем молодого человека, с которым ее дочь встречалась. Даже демонизирует его, намекая на сглаз и порчу.

Я вежливо киваю.

– Я возила Нику в Сергиев Посад. Ника тогда была на препаратах, очень слабой, и заснула в дороге. И увидела сон: какая-то женщина в длинной одежде протягивает ей платок и говорит: «Наконец-то ты приехала. Я ждала тебя».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «