Вопреки всему

- Отвезите меня к моей дочери! – попросила Люси. Голос ее дрожал от лихорадочного нетерпения.

- Где вы живете? – Ричард внимательно вгляделся в ее взволнованное лицо, словно хотел удостовериться, что с нею все в порядке.

- На Флит-стрит!..

- Вам точно ничего не угрожает там? – на всякий случай спросил он.

- Нет, нет! Пожалуйста, скорее, – порывисто проговорила Люси, с мольбой протягивая к нему руки.

Ричард отдал распоряжение, и кучер развернул карету. Сердце Люси билось в такт с ударами подков, несколько минут показались ей бесконечно долгими. Наконец из тумана донесся густой голос колокола, возвещавший об утренней службе. Церковь святого Дунстана!

- Стойте! – воскликнула Люси, глядя в окошко. – Мы подъезжаем.

- Наденьте-ка вот это, так будет лучше. - Ричард накинул ей на плечи свой длинный плащ, прикрыв убогий серый балахон. - И будьте осторожны.

- Спасибо! – Люси с благодарностью взглянула на него. - Я никогда тебя не забуду, - горячо шепнула она Элис.

Подруги крепко обнялись – в последний раз. Прощальный взгляд в глаза друг другу, и Люси спрыгнула на мостовую. Дверца захлопнулась, лошади тронулись. Карета быстро покатила дальше по узкой улице, до самых тротуаров залитой дождем. Вскоре она исчезла за поворотом.

Закутавшись плотнее в широкий плащ, Люси торопливо зашагала к дому. Сердце ее стучало все быстрее: прошло не меньше месяца с тех пор, как она покинула Флит-стрит.

___________________________________________________________________________________

* Качели Кокса.

Еще в 18 веке Эразм Дарвин предположил, что с помощью колебания или вращения можно попытаться вылечить безумие. Его идею воплотил в жизнь Джозеф Мэйсон Кокс в начале 19-го века, создав рабочую модель «Качели Кокса». Это приспособление использовали для лечения безумия и лунатизма.

Помогало лечение или нет — неизвестно, но после этой процедуры буйные пациенты долго не могли прийти в себя, что считалось неплохим результатом.

Примечание автора: В одном источнике написано, что сумасшедших (или называемых таковыми) крутили в этом кресле до четырех минут, в других – по несколько часов. Как быть? Но автор ловко ВЫКРУТИЛСЯ из этой ситуации: смотрите текст. Безвыходных положений не бывает!

P.S. Хотелось бы еще для верности проверить на себе – да, жаль негде!

Комментарий к Глава 17. В ПРИЮТЕ ФОГГА

Дорогие друзья!

После всего почитанного, вы, вероятно, вполне серьезно думаете, что автор побывал не только на каторге в Австралии и в лондонской тюрьме, но и отметился в дурдоме на общих основаниях. На самом деле это лишь мое богатое (смею надеяться!) творческое воображение плюс некоторые данные из интернета, без которых история не была бы похожа на правду.

P.S. Очень старалась, чтобы Люси привлекла читателей своим характером и не достала их своими злоключениями, как она ДОСТАЛА меня!

========== Глава 18. ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ ==========

Подойдя к пирожковой супругов Ловетт, Люси, дрожа от волнения, взялась за ручку двери. Заперто! Ей показалось это странным: обычно в магазине с самого утра царило оживление. Люси осторожно постучала.

- Кого еще там принесло? – донесся раздраженный мужской голос. – Иду!

Минуты через две за дверью послышались тяжелые, шаркающие шаги, и на пороге появился Альберт Ловетт.

- Вы?! – Его припухшие с похмелья круглые глаза расширились, как будто он увидел призрак.

- Впустите меня, - робко попросила Люси, поежившись от холода.

Но Альберт продолжал стоять на месте, загородив собой проход.

- Что?.. А какого черта вам здесь нужно? - возмущенно выругался он, придя в себя. – Опять явились дармоедничать?

- Прошу вас, мистер Ловетт! – Люси ухватилась за косяк, боясь, что он сейчас захлопнет перед нею дверь. - Пустите меня к моей дочери!

- Забавно… - Альберт уже начал подозрительно разглядывать ее неровно остриженные волосы и распахнувшийся от ветра мужской плащ, из-под которого виднелось неопределенного фасона одеяние.

- Вы снова с маскарада? – язвительно заметил мистер Ловетт.

Люси сжалась всем телом, как будто он ударил ее, но не ответила на оскорбление. Пусть насмехается и осыпает бранью, сколько угодно! Единственное, что важно для нее сейчас - ее дитя!

- Я хочу увидеть мою дочь, – повторила она, пристально глядя на Альберта.

Широкое мясистое лицо хозяина пекарни скривилось в издевательской усмешке.

- Ну так ступайте к своему судье, - заявил он грубо. - Мистер Торпин забрал ее к себе в особняк. Там вам обеим будет очень хорошо!

- Что? – Люси побледнела как полотно и отшатнулась. Если Альберт хотел уничтожить ее одними словами, то ему это удалось. Жестокое, непостижимое «забрал», которое он выплюнул, точно кусок, застрявший в горле, стояло у нее в ушах, перекрывая его ругань и непристойные сравнения. Не стесняясь прохожих, он выкрикивал что-то еще, вымещая накопившуюся злобу на безответной жертве, но Люси больше не слышала его. Она смогла лишь вымолвить: «Зачем?» - и без сил опустилась на порог.

Все остальные вопросы были бессмысленны. Она отказывалась верить, что человек, отнявший у нее любимого, забрал единственное, ради чего ей оставалось жить – ее дитя!

Накричавшись досыта, мистер Ловетт наконец ушел. Со скучающим видом соседи захлопнули окна: представление было окончено.

Люси так и сидела на мокрых ступенях, когда внезапно снова приоткрылась дверь, и рядом с ней на землю бросили какой-то узел.

- Вот твои тряпки, - раздался хриплый голос Альберта. – И убирайся поскорее!

«А что если он мне солгал? Конечно же, судья не мог забрать ребенка!..» - пронеслось у нее в голове и замерло одновременно с сердцем.

- Позвольте мне хотя бы увидеть миссис Ловетт, - с надеждой попросила Люси.

- Ее нет дома, - отрезал Альберт. - А чего здесь торчать? После истории с арестом и судом клиенты так и валят в пирожковую – не видишь? – И он широким жестом указал на полутемный магазин.

Возможно, он солгал и в этот раз. Нелли могла быть в подвале и не услышать оттуда его криков. Но спорить было бесполезно.

Мистер Ловетт не скрывал своей ненависти к Баркерам, чьи беды столь заметно отразились на его делах. Особенно к жене цирюльника, из-за которой, собственно, все и началось. А то, что Торпин взял к себе ребенка Люси, неоспоримо доказывало Альберту ее вину. Сейчас он явно упивался ее страданиями и унижением.

- Чего уставилась? Пошла отсюда! Или полицию позвать?

Закашлявшись, он со злостью сплюнул и скрылся в доме, хлопнув дверью так, что задрожали стекла.

Люси машинально прижала к себе узел. Месяц назад она ушла отсюда, не взяв с собою ничего. И вот сегодня, как в ту ночь, ей снова предстояла дорога в никуда. Что ждет ее в конце пути, и будет ли конец?.. Всего за несколько минут она успела умереть десятки раз и с ужасом понять, что до сих пор жива. Бог, как игрушку у несмышленого младенца, внезапно отобрал у нее смерть, когда она пыталась отравиться. Значит, она не заслужила избавления. Для чего же тогда Он вернул ей свободу? Люси покорно подчинилась Его воле, так и не найдя ответа на вопрос. Жить - из последних сил, не смея больше верить и надеяться, смириться с тяжким приговором: жить! Поднявшись на ноги она, не оборачиваясь, побрела по улице.

Над городом дымились трубы множества заводов. С утра до ночи тысячи людей не покладая рук работали за жалкие гроши. Каким трудом смогла бы зарабатывать она? И где найти приют?..

Ей нужно было поскорее где-нибудь переодеться, чтобы не вызывать опасных подозрений. Люси свернула в переулок, осторожно пробралась в какой-то двор и торопливо развязала узел. Конечно, Альберт вернул ей далеко не все, - чудо, что вообще вернул! - но, кроме пары платьев, в свертке оказалось теплое пальто. Что-то тяжелое вдруг выпало и глухо ударилось о землю. Люси готова была расплакаться: ботинки! На обуви, в которую она была обута, еле держалась подошва. Там же нашелся капор, и она прикрыла им свои короткие растрепанные волосы. Теперь ее хотя бы не примут за бродяжку и не прогонят как собаку, когда она пойдет искать работу. Но сначала…