Вопреки всему

- Подъем – лишь незначительное преимущество, которое дают качели Кокса*, – ехидно засмеялся Фогг, заметив ее испуг. – Сейчас я, так и быть, поведаю тебе еще один секретик этого устройства.

Под самым потолком послышалось какое-то жужжание, и кресло начало вращаться, все больше набирая скорость с каждым оборотом. И в мгновение ока вся комната – стены, красноватое пятнышко света в низу – все превратилось в мутный темно-бурый хоровод. Тем лучше! Она, по крайней мере, не видит ухмыляющегося злорадного лица этого Фогга – оно осталось там, внизу, размазанное, смятое, растертое в бесформенную массу, похожую на уличную грязь!

Жужжание переросло в пронзительный невыносимый свист. Люси буквально ощущала, как он врезается в ее пульсирующий воспаленный переживаниями мозг. Мучительная, удушающая тошнота подкатывала к горлу. Она с трудом сдержала стон и, крепко стиснув зубы, зажмурила глаза. Незримый вихрь продолжал неистово кружиться внутри нее. Только лик ее муки оставался поразительно четким до малейших деталей. Чего они хотят добиться? Ей показалось, это длилось бесконечно…

Мир постепенно замедлял свое вращение. Прошли минуты или несколько часов?.. Гигантский шершень у нее над головой затих, но тишина еще гудела сотнями пчелиных крыльев. Подобно брошенному якорю, кресло со стуком ударилось о пол и замерло.

- Может, поместить ее в ванну с ледяной водой? – доносится из темноты.

- Зачем? Теперь она спокойна даже без смирительной рубашки.

Люси с усилием приоткрыла глаза. Стен больше не было – от них осталась только мутно-серая метель. А тело ее, связанное, онемевшее, все дальше уносил неосязаемый стремительный поток. Куда бегут его бушующие волны – на волю или в бездну забытья, где непроглядный мрак - иллюзия свободы? Водоворот сомкнулся у нее над головой – и в нем исчезли, наконец, тюрьма, тюремщики и пленница…

Больница Фогга не исчезла. Не растворилась в тумане, не провалилась сквозь землю. Стены ее по-прежнему прочны и неприступны. Не так уж много камня нужно, чтоб разделить на две неравных части грешный мир. Снаружи – небо, а внутри – птицы, лишенные крыльев.

Припав к решетке узкого окошка, молодая женщина, не отрывая взгляда, смотрит на грозовые облака, словно ища меж ними проблеск синевы. Голубые глаза покраснели от слез и бессонницы, а ее золотистые волосы срезаны нерадивой рукой. Но имя ее по-прежнему Люси, а рассудок по-прежнему ясен. Порою у нее мелькает мысль: «Не лучше ли действительно сойти с ума?» Не может здравомыслящее существо выдерживать такую пытку! Изо дня в день без дочери и без него! Безжалостный жестокий человек разбил ее прекрасный хрупкий мир. От очага, дарившего тепло, остался только горький пепел памяти.

Постижер обрезал ее волосы - она не выразила ни возмущения, ни сожаления. Чтó бесполезные пряди волос, когда из груди ее вырвали сердце!

Последнюю неделю Люси почти не говорила: она уже не верила, что это облегчит ее страдания.. «Лечение» на кресле Кокса заметно подорвало ее силы: тяжесть во всем теле и головокружение долго не давали ей подняться, а скудная гнилая пища, которой здесь кормили, только усиливала тошноту.

- Ну почему ты все молчишь? – послышался негромкий грустный голос. – Я не могу так больше… Ведь мы пообещали говорить друг с другом.

- Я вспомнила, - вдруг отозвалась Люси.

Минуты две она молчала, собираясь с силами.

- Я вспомнила, кем была Люси. Люси Баркер… ОН погубил меня, разбил мою семью… Но у меня осталась дочь, и я должна отсюда выбраться! Ради нее!

«Где сейчас моя Джоанна, кто заботится о ней?» - Бесполезные вопросы в пустоту остаются без ответа.

- Что мне делать? – Люси больше не смотрит на небо.

- Расскажи, что ты вспомнила. – Элис тихо садится рядом с ней.

- Слушай…

Едва лишь различая друг друга в осенних сумерках, они и не подозревали, как близка развязка…

Однажды утром Фогг пришел в «палату» в сопровождении незнакомца.

- Вы так торопитесь! Их еще не кормили! – предупредил он с выражением наигранного ужаса.

- Это опасно? – невозмутимо отозвался его спутник.

- Как знать? – пожал плечами Фогг и ухмыльнулся. – Вы говорили, вам нужны блондинки? – услужливо переспросил он.

- Да, - последовал краткий ответ.

Высокий молодой мужчина шагнул вслед за хозяином приюта в полутемное сырое помещение, слабо освещенное газовым рожком.

- Смотрите. - Фогг услужливо поднял фонарь повыше. – Какой оттенок вас интересует?

Люси встревоженно приподнялась на локте, прислушиваясь к звукам голосов. Откуда эти бессознательные страхи: что еще можно у нее отнять? Она устало опустилась на матрац. Но Элис напряглась всем телом и крепко сжала ее руку.

- Пожалуй, этот. - Мужчина указал рукой прямо на них.

- Ну, в первом случае, вас опередили… - Фогг пренебрежительно кивнул на Люси. – А эта, за ее спиной… вполне заслуживает вашего внимания. Прошу вас. – Он протянул своему спутнику большие ножницы, которыми скорее можно было стричь овец.

- Ни с места! – В полумраке позади него послышался щелчок взведенного курка.

От неожиданности Фогг оторопел: ему ни разу не грозили здесь, где он был абсолютным господином – только беспрекословно подчинялись.

- Стоять!

Элис порывисто вскочила, не выпуская руку Люси.

- Скорее! – В голосе ее звучала нескрываемая радость, в которую не верила она сама.

То, что случилось вслед за этим, было как во сне. Так не бывает! Или Бог и вправду есть на небесах?

- Бежим! – воскликнул незнакомец, увлекая к Элис выходу.

Услышав эти дерзкие слова, Фогг попытался было преградить им путь, но дуло пистолета заставило его умерить пыл.

- Она со мной! – шепнула Элис молодому человеку, кивнув на Люси.

Еще два шага, два удара сердца, и дверь – на расстоянии протянутой руки!

- Вы не посмеете! – в бессильном гневе крикнул Фогг.

- Я оставляю вас на милость ваших чад! – услышал он в ответ, и ножницы со звоном полетели на пол камеры.

- Не-ет! – Вслед беглецам донесся жуткий вопль, потонувший в диком реве неукротимой ярости.

На улице, за поворотом, их ожидал готовый тронуться дорожный экипаж. Как только дверца захлопнулась за ними, кучер без всякого приказа пустил коней в галоп. Вскоре длинная, к счастью, совершенно безлюдная в этот ранний час улица осталась позади. Погони не было, и кучер, миновав еще квартала два, поехал тише.

- Куда мы едем? – спросила Элис, придя в себя.

Задернув занавеску, мужчина повернулся к ней, переводя дыханье. Его большие светло-карие глаза сверкнули из-под нахмуренных бровей:

- Ко мне. Я больше не отдам тебя ему, – решительно ответил он.

- Это Ричард - мой брат, - с улыбкою сказала подруге Элис. Ее лицо преобразилось: впервые оно словно излучало свет. – Без Люси я не выжила бы там, - добавила она, и голос ее дрогнул, но глаза сияли, а губы улыбались.

- Кажется, я ранил одного из надзирателей, - вспомнил вдруг Ричард. – В противном случае, мне даже и представить страшно, чем все могло закончиться!.. – Он замолчал и крепко обнял сестру за плечи. Его опущенные веки тревожно вздрагивали, точно перед его глазами все еще метались фигуры сторожей и вспыхивало пламя… Но Ричард поборол в себе смятение. – Спасибо! – Он с глубокой благодарностью взглянул на Люси и спросил: - Чем я могу помочь вам?

- Мне? - Она затрепетала. Неужели свершится чудо, и вскоре она увидит дочь - единственное, для чего стремилась обрести свободу?

Когда к ней возвратилась память, Люси вдруг поняла: в отчаянии, близком к помешательству, она бродила по ночному городу, ища свое дитя, а девочка на самом деле осталась дома! Как же иначе? Нелли просто могла унести ее покормить! А Люси вышла незаметно, словно тень, и не сказала никому ни слова…

Прошло так много времени с тех пор. А вдруг… Все у нее внутри похолодело при мысли о приюте для сирот. Нет, миссис Ловетт не оставит беззащитного ребенка!