За двумя оборотнями

Скинув с себя абсолютно всю одежду, Брок негромко рыкнул, отдавая распоряжения, и направился в лес. Если бы не Джек, он бы перекинулся прямо на поляне, а так Брок не знал, как принц отреагирует на его смену облика. Одно дело знать, что твоя жизнь и ты сам теперь принадлежат врагу, а совсем другое — видеть этого врага воочию.

Джек повернулся к Баки, всмотрелся в его лицо.

— Ты тоже перекидываешься в волка? — спросил он. — Ты не похож на остальных.

Баки открыл один глаз, негромко заурчал, притёршись к плечу Джека, сонно зевнул и снова смежил веки.

— Я и не волк, барс снежный, — ответил он, подгребая принца поближе к себе.

— Котик? — хихикнул Джек и погладил Баки по волосам, шалея от собственной смелости. — А что у тебя с лапой?

Баки заурчал гулко, раскатисто и настолько громко, что часовые обернулись, подставил ухо, шею.

— Нет у меня лапы, — нехотя признался он, чуть помедлив с ответом. Мало кто знал эту историю, да и Баки особо-то не любил рассказывать о собственной глупой доверчивости, но Джеку хотелось выложить всё как есть. — Людям попался, когда они на наши клановые земли пришли. Молодой, глупый был. Думал, помогу их генералу рану вылечить — не тронут деревню. Тронули, и мне руку, как колдуну, по плечо отсекли. Отпустили, как и обещали, но только меня. Волки всего на сутки с помощью опоздали, спасать уже некого было.

Баки замолчал, заново переживая тот ужас, собственную злую беспомощность. Рука заныла, вспыхнула острой болью.

— Прости, — сказал Джек, остро чувствуя вину перед Баки за всех людей скопом. — Прости, пожалуйста, что тебе пришлось связаться со мной.

— Не надо, — Баки снова светло улыбнулся, улёгся на бок лицом к лицу с Джеком. — Дела давно минувших дней. Я забыл давно, да и лапа — вот она, — он пошевелил пальцами обтянутой перчаткой ладони. — А Брок не может за меня прощать. Он поймёт, что твоей вины нет тут.

— Но я человек, — Джек вздохнул, — а это с тобой сделали люди. — Он помолчал и добавил: — Всё сложно, да?

— Не просто, — согласился Баки. — Но когда просто, неинтересно жить. Джек, мы над провидением Богини не властны, но неволить тебя никто не станет. Если бы не это, — Баки оттянул ворот рубахи Джека, открывая метку, ласково коснулся, погладил, обводя завитки узора, — дали бы полную волю выбирать, где и с кем жить, выбирать партнёра по сердцу.

Джек вспомнил Джозефа Лейсила и вздохнул.

— Отец считает, что когда мужчина с мужчиной — это извращение. Я скрывался, но он узнал, и вот… Сказал: «Любишь мужиков и члены — вот тебе мужик и член». Как будто только в члене дело.

Улыбнувшись, Баки коснулся губ Джека лёгким поцелуем.

— Странные у твоего отца предрассудки. Вообще он странный, считать извращением и отдать сына за мужчину. У нас редкость договорные браки, по любви обычно, а там как Богиня пошлёт. Главное, что хорошо вместе, а что под хвостом — дело десятое. Брок вон вожак, а всё меня в храм зазывал.

— Почему же не шёл? — удивился Джек. — Брок тебя любит. А вожак — это как король у людей?

— Лучшего для него хотел, чем пришлый маг-калека. Он меня из горящего дома вынес, выходил. Правильно ты говоришь — король он и есть, всех кланов король, а какая я пара королю?

— А я? — грустно спросил Джек. — Так, дурацкое приложение к мирному договору. Отец даже не дал за мной ничего.

— Глупый, ты мир нам принёс, хоть и опосредованно, а это уже многое значит. Никто из отряда не считает тебя откупом или приложением. Ты гарант мира, — Баки ласково погладил Джека по щеке. — И ты наш супруг.

— Ну какой из меня гарант? — спросил Джек, глядя Баки в глаза. — Если отец нападёт на оборотней и вы меня убьёте, ему это только на руку будет. Ну да, я его наследник, только ведь он никогда и не собирался передавать мне корону. Он за неё слишком трясётся. И детей у Брока от меня не будет, значит, не будет наследника, который сможет претендовать на оба королевства. Или у оборотней корона как-то иначе передаётся?

— Детей у Брока с десяток бегает разных возрастов: когда отец его жив был, волчище наш за год мог половину волчиц перепортить. Так что все, кто желтоглазые и на язык острые, почитай, его детки, — хохотнул Баки. — Мик, тот, что у костра сидит, старший его. Но вожаком не по праву наследования становятся, а по праву сильного. Каждой весной находится смельчак, бросающий вызов вожаку. Пойдём, я покажу тебе кое-что.

Баки поднялся, протянул Джеку свои сапоги.

Джек тоже встал, послушно втиснул ноги в слишком большую для него обувку. Потянулся, выгибаясь.

— А хорошо в лесу, — сказал он.

— Тогда тебе точно понравится дома.

Баки повёл Джека подальше от лагеря, иногда останавливался, к чему-то прислушиваясь, улыбался сам себе и вёл дальше. Леса на землях оборотней были, не в пример людским, светлые, без непролазных чащоб.

Остановившись на поляне около ручья, Баки вздохнул.

— Выходи уже, я тебя чую.

Кусты орешника раздвинулись, выпуская огромного чёрного волка, внимательно следящего за Джеком умными жёлтыми глазами. Бесшумно ступая по хрусткому подлеску, волк приблизился к принцу, сел напротив.

— Брок? — неуверенно спросил Джек. — Брок, это же ты?

Волчара склонил громадную морду, глянул хитро с прищуром, оскалился скорее для порядка, демонстрируя ровный ряд острых белоснежных клыков, и ткнулся холодным мокрым носом Джеку в живот, задирая рубашку, щекотно лизнул кожу.

— У-у, чудовище шерстлявое, — покачал головой Баки, запустил обе ладони в густую шерсть на холке, потрепал, погладил между ушами. — Но смотри какой он красивый, широкий, его вместо коня объезжать можно… альфа стаи.

Джек осторожно погладил Брока по морде, потрогал чёрный мокрый нос, кончик острого уха.

— Он огромный. Такой красивый.

Волк самодовольно задрал морду, горделиво прошёлся вокруг Джека, мазнув хвостом по ногам, и, оступившись, рухнул к ногам Баки в ворох прошлогодней листвы, громко чихнул, фыркнул под заливистый смех супруга.

— Действительно, хорош, — утирая выступившие слёзы, покивал Баки.

Джек обнял Брока за шею и прижался к нему, пряча лицо в густой шерсти.

Волк замер, скосил глаз на Джека и завалился в листву, утягивая супруга с собой, прижал тяжёлой передней лапой, не давая подняться. Баки сел рядом, погладил Джека по спине.

— Всё образуется, маленький, — тихо сказал он. — Приедем в стаю — хочешь, дом тебе отдельный выстроим? Ты нас и видеть не будешь. Хочешь? — Баки сглотнул горький комок. Он чувствовал, как заволновался Брок, как дёрнулись волчьи губы, обнажая клыки. — Всё будет.

— Не хочу. Это Богиню обидит, — ответил Джек. — И вообще. Не хочу.

Брок одобрительно заворчал, убирая лапу. Баки поднялся, протянул ладонь Джеку.

— Пойдём, пора завтракать и выдвигаться в дорогу.

— И умыться, — Джек ухватился за его руку и поднялся.

После завтрака, когда лагерь был свёрнут и все собрались в дорогу, Джек посмотрел на Брока и Баки.

— С кем мне ехать? — спросил он, поглаживая бурого коня Баки по крупу.

Лошади оборотней были громадными и почему-то совершенно не пугались своих всадников, хотя Брок попахивал зверем, даже перекинувшись обратно.

— С тем, с кем тебе хочется, — ответил Баки, глянул на молчаливого Брока.

— Тогда с тобой, — весело сказал Джек и взобрался на коня позади Баки.

— Ты только держись крепче, — весело свистнул тот и показал Броку язык, срываясь с места в галоп.

Они мчались далеко впереди отряда, Баки почти полностью пригибался в конской шее, ощущая в крови разудалое веселье и тепло прижавшегося со спины Джека. Баки вопил, свистел, подгоняя подотставший отряд, хохотал в голос, чувствуя, как волосы на затылке становятся дыбом, ощущая сладостный миг погони, только теперь они вдвоём были желанной добычей, а не хищниками.

Джек изо всех сил держался за пояс Баки, прижимаясь лицом к его широкой спине. Его плащ трепало набегающими потоками воздуха, удары копыт о землю отдавались во всем теле. Он чувствовал вскипающую в жилах кровь и яркую, непривычную радость.