За двумя оборотнями

— Давай, — кивнул он.

Нависнув над Джеком, Брок приставил головку члена к растянутой дырке, длинно лизнул от лопаток до алого уха и двинул бёдрами. Баки же поцеловал Джека, жарко, голодно принялся вылизывать его губы, отвлекая.

Джек застонал и напрягся, выталкивая толстый, распирающий член мужа. Разумеется, тот тут же скользнул внутрь и замер, давая Джеку хоть сколько-нибудь привыкнуть. Джек тяжело, заполошно дышал, чувствуя себя так, словно его насадили на кол. Так не было даже в самый первый раз. Потому что Брок действительно был огромный.

Но боли не было, только предельная растянутость и жар. Джек чувствовал, как по его бокам стекает пот, а ноги подрагивают. Он легонько, на пробу, подался назад.

Протяжно заскулив, задрожав всем телом, едва сдерживая себя, чтобы не засадить по полной, Брок потянулся к губам Баки, лизнул губы, нос супруга, вклиниваясь между ними. Он чувствовал, как рык рвётся из глотки, как меняется лицо, вытягиваясь в волчью морду, трансформируются голосовые связки, не способные больше на человеческую речь.

— Тише-тише, — зашептал Баки. — Ещё чуть-чуть, любовь моя, ну же, двигайся, медленно. Ты же не хочешь сделать малышу больно.

Мотнув головой, Брок подхватил Джека под бёдра, заполняя полностью, входя до конца. Джек ахнул. У него разъехались колени. Он еще никогда в жизни не чувствовал себя так. Было странно, жарко, горячо, наполненно. Будто все его существо пульсировало сейчас, растянутое Броком до предела. Вздрагивали сухожилия под коленками, поджимались пальцы на ногах.

Баки подхватил Джека левой рукой, удерживая его практически на весу, а правой сжал его член, сгрёб в ладонь яйца, чуть сжимая. Брок завыл на одной ноте, долго, протяжно, ему вторили из-за дверей, ответили многоголосо из сада. Казалось, оборотни были везде, поздравляя вожака с обретением долгожданной пары. Стоило вою стихнуть, как на правом плече Джека сомкнулись клыки, вспарывая кожу.

Брок двигался, входя на полную, насаживая супруга на себя, натягивая, словно перчатку, меняя угол, чтобы найти то самое сладкое местечко, заставляющее даже Баки просительно скулить и жмурить свои невероятные глазищи.

Когда член Брока прошёлся по тому самому местечку внутри Джека, принц вскрикнул и вцепился зубами во что пришлось, только бы не заорать. Его тупые плоские зубы оставили круглую, сочащуюся кровью метку на втором оборотне, там, где плечо переходит в шею. Брок продолжал ебать его, прицельно точно попадая куда надо, и Джек не смог удержать вопля.

— Ещё! — выдыхал он каждый раз. — Ещё, Брок, умоляю!

Брок вбивался в супруга, не щадя, дурея от того, насколько тот горячий, нежный внутри и в то же время невероятно тесный, тугой, желанный. Если бы он мог, если бы голос не отказал, Брок бы кричал от переизбытка эмоций, чувствуя, как его накрывает первобытным желанием вцепиться зубами ещё и в холку, измениться, показать мягкому, сладко пахнущему супругу всю свою мощь.

За загривок сильно дёрнули, оттаскивая за волосы от шеи Джека.

— Тише, волчище, ебать еби, а загрызть я тебе его не позволю, — тяжело загнанно дыша, прошептал Баки, притянул голову Брока к себе, слизывая с волчьих клыков кровь Джека.

Брока словно молнией ударило, срывая последние тормоза. Двигаясь в рваном лихорадочном ритме, он почти насиловал распростёртого под ним супруга, трахал так, что у самого искры из глаз сыпались, смазывая действительность. Коротко рыкнув, Брок вбился особенно глубоко и замер, задеревенел всеми мышцами, кончая, наполняя нутро супруга своим семенем.

Джек сжался вокруг члена и громко застонал, кончая так, что перед глазами потемнело. Под животом немедленно стало мокро и скользко — очень мокро и скользко. Джек распластался на синеглазом, чувствуя, как сверху его придавливает Брок — его законный муж.

Баки едва смог проморгаться. Никогда его не шибало так сильно, чтобы он кончил от одних только эмоций, от того, как его вождь, его мужчина трахал, пусть на нём, пусть своего теперь супруга, но другого мужика, прикасался к нему, нежил, вылизывал. Поцеловав Джека в лоб, Баки коснулся живой ладонью плеча Брока.

— Встаю, любовь моя, — сонно проворчал тот, поймал ладонь в жёсткий захват и ласково поцеловал кончики пальцев Баки.

Скатившись с Джека, Брок аккуратно переложил принца на подушку рядом, склонился над ним, повёл носом, втягивая изменившийся запах, глянул на чёткую чёрную филигрань метки на его плече и завыл от горя. Богиня слишком жестоко раздавала свои дары.

Баки подорвался с места, обнял своего короля, оплёл его руками, прижимая голову к своей груди, чувствуя, как печет и дёргает плечо, куда пришёлся укус от принца.

— Ничего, мы справимся, — прошептал он, слепо смотря на метку, проступающую на обоих плечах Брока и сплетающуюся сложным узором на спине.

— А почему у тебя картинка на плече? — сонно спросил Джек. — И как тебя зовут?

Скосив глаза на своё плечо, Баки захохотал, упал на постель, утягивая безутешного Брока за собой, чмокнул его в нос и обернулся к Джеку, сверкая счастливыми глазами.

— Я Баки, советник этого волчищи и верховный маг клана, — мурлыкнул он, жмурясь под прикосновениями горячего языка Брока, вылизывающего метку на его плече.

Джек лениво привстал, обводя кончиками пальцев узоры на плечах Брока и Баки.

— А что она значит, картинка? Она только у оборотней есть? — он повернул голову, оглядывая свое покусанное плечо. — Ой.

— Она только у истинных пар появляется, после подтверждения брака, — пояснил Баки, не надеясь на вменяемость Брока, не отрывающегося от его плеча. — Подарок Богини и одновременно проклятье, тут как посмотреть. Помеченные не смогут прикоснуться и возжелать никого, кроме своего супруга.

— То есть, получается, у меня два мужа? — удивленно спросил Джек и зевнул. — Так спать хочется…

Он свернулся клубочком и натянул на себя одеяло. После крышесносного подтверждения брака, после тяжелого нервного дня и бессонной ночи, полной переживаний, у Джека совершенно не осталось сил.

========== 3. ==========

Брок открыл глаза, едва занялся рассвет, шумно фыркнув в макушку спящего на его груди Баки, повернул голову. На соседней подушке спал его супруг, человек. Враг его деда, его отца теперь должен был идти рука об руку с самим Броком, стоять равным среди равных. Мальчишка его боялся, хотя было с чего. Оборотни не щадили никого, кто посягал на их территорию, на жизни их сородичей, вырезая всех мужчин подчистую, правда, не трогая стариков, женщин, пусть даже те сами нередко хватались за оружие, и детей, позволяя уйти, а потом палили дома, чтобы некуда было возвращаться, но люди, как саранча, такие же плодовитые и короткие на память, лезли снова, снова и снова.

— Пора? — мурлыкнул Баки, потёршись пахом о бедро Брока.

— Кошак ебливый, — восхищённо протянул Брок, спихивая его с себя. — Пора уходить, пока этот королёк какую подставу не придумал, не нравится он мне.

— Этот может, — покивал Баки, поднимаясь одним красивым слитным движением, потянулся, раскинув руки, гибкий, невероятно притягательный. Хитро стрельнул глазами, уворачиваясь от тяжёлой руки Брока, и как был, голый и босой, подошёл к двери, высунулся наружу, отдавая приказания караулу.

Собирались быстро. Броку в людских землях не нравилось, как и остальным оборотням. Слишком много раздражающих запахов, слишком много людей и злобы. Она ощутимо давила на плечи невидимым грузом.

Баки самолично одел ни разу даже не шелохнувшегося Джека, под ревнивым взглядом своего вождя аккуратно завернул в плащ и взял на руки.

— Вот чего теперь-то? — закатил он глаза, встретившись с рассерженным взглядом Брока. — Как выебать на мне малыша, так нормально, как почти меня при нём отыметь — тоже ничего. А тут ревность вдруг проснулась. Будь последователен, мой вождь.

А за дверью их ждали.

Сайлас не спал всю ночь, готовя обвинительную речь, репетируя то самое лицо отца, потерявшего своего сына, родную кровиночку. Ему докладывали, что в спальню король оборотней взял не только супруга, но и своего советника, докладывали о криках, о рычании, и все во дворце имели неудовольствие насладиться слаженным воем этих богомерзких тварей. Так что как есть загрызли.