Страница 17 из 76
- А ты, тогда, как туда попал? – спросил непонятливый Паха.
- Ты что, тупой? – удивился я, - Я же тебе только что сказал: зарезал я насильника, даже не одного. А кто-тот накапал. Понятно, как попадают? Или, молча, подставляйся, в надежде, что тебе скостят срок, или иди дальше, выбор невелик. Ну, я всё сказал, ты услышал, пока.
- Погоди, про кого ты говоришь? Кто может скостить срок?
- Адвокат, - хмыкнул я, - кто же ещё? Ребята, вроде тебя, тоже сладко поют, многое обещают…
- Я тебе ничего не должен? – немного помолчав, спросил Пашка.
- То, что мне положено, я взял. Надеюсь, в следующий раз заметишь? И не шебутись. Не смотри, что я маленький, и кашляю, - я развернулся, и пошёл обратно, опять прикрыв козырьком половину лица.
Мой друг между тем непринуждённо беседовал с ребятами.
- Пошли, - кивнул я Зяме.
- Пока! – сделал он ребятам ручкой, ребята вежливо помахали нам в ответ.
Мы сели на трамвай и поехали домой. Причём были свободные места, куда мы с другом примостились.
- Здорово у тебя получилось! – заулыбался Зяма, - Жаль, не заработали ничего.
- Почему же? – выудил я из своего кармана несколько купюр, - Я взял немного, около двухсот.
- У кого? – удивился Зяма, приоткрыв рот от удивления.
- У Пахи. Сам взял, хотя он предлагал отступное.
- Отступное? Предлагал? - Зяма вообще ничего не мог понять.
- Зяма! – вздохнул я, - Ты никогда не слышал такое изречение: «вежливость – лучшее оружие вора»?
- Нет, - пожал плечами Зяма.
- Тёмный ты человек! – сказал я, вспоминая, однако, что этот фильм, где говорили эти слова, выйдет годика так через три.
- Я сказал Пахе, что они грубо работают, и в следующий раз приду и проверю, чему научились. Я даже сказал, что взял у него деньги! А он не понял. Теперь пусть учатся тоньше работать. Ученье – свет, Зяма, а не ученье – сумерки.
- Почему сумерки? – отозвался Зяма, - Тьма!
- Это точно! – рассмеялся я, - Ученье – свет, а неучёных – тьма!
- Сань, давай, на метро до Красной Площади прокатимся?
- Давай, - согласился я, - заодно подарок твоей Алёнке купим.
- Почему это «моей»? – залился краской Зяма.
- Потому. Знаешь, что она мне ответила, когда я сказал, что мы с тобой пойдём заниматься на военную базу?
- И что она сказала? – глядя в окно, спросил мой друг.
- Ты, говорит, можешь проваливать, куда угодно, а Зяму оставь, - Зяма смущённо засопел:
- Она мне, как сестричка…
- Да уж, а первое время ворчал на неё, что мешает тебе. Не помнишь, кстати, у неё ушки проколоты?
- Как, проколоты?!
- Для серёжек. Чтобы серёжки носить, чудо!
- Не заметил… - смутился Зяма. Я тоже не заметил. Что тогда подарить? Цепочку?
На метро я ездил в прошлой жизни. Надо сказать, ничего не изменилось, те же бесшумные чистенькие поезда, мчащиеся на магнитной подушке, просторные вагоны с кондиционерами. Наверное, гэдээровские или венгерские, вагоны. Может, и Чехословацкие. Это на первый взгляд.
Когда выходили, я увидел, мельком, что сделано это чудо техники на Рижском вагонном заводе.
Это меня удивило, правда, совсем немного, я пожал плечами, чуть скривив губы, потому что не вспомнил, чтобы старался узнать, где делали вагоны метро там, в прежнем Мире.
В остальном всё так и было: и станция Площадь Восстания, и множество изваяний на этой огромной станции.
Изваяния представляли собой композиции, изображающие Восстание рабочих, после которой грянула Революция, захват власти Большевиками и установление Советской Власти.
Вокруг этих изваяний крутилось множество иностранных туристов, в основном, японцев, каждый был вооружён фотоаппаратом. Некоторые даже вставали в группу революционных рабочих, или матросов, так как изображены те были в натуральный рост.
С трудом удержал я Зяму от профессиональной привычки познакомиться поближе с содержимым их карманов. Не то, чтобы я был за дружбу народов во всём мире, просто на станции присутствовали внимательные сотрудники милиции и не милиции. Нам же знакомство с любым служителем закона грозило обратиться немалыми неприятностями.
- Зяма! – прошипел я, - Ещё одно движение без спросу, и больше никогда не пойдёшь в город! Надеюсь, когда гуляли с Алёнкой, ничего не натворил?
- Совсем немного… - промямлил Зяма, - Денег не хватало на мороженое.
- Пацанов ограбил?
- Что ты?! – испугался Зяма, - Одна горластая тётка в парке, всех достала, вот у неё немного позаимствовал денег. Думаю, она даже не заметила пропажи, всего «пятёрку» взял у неё.
- Смотрю на тебя, Зяма, и не пойму. Тебе понравилось на каторге? Или уже всё забыл? Тебе отменили приговор, и ты уже свободный человек? – Зяма только сопел, не отвечая на мои справедливые упрёки. Вокруг было довольно шумно, и вряд ли кто мог услышать, что говорит один мальчик другому. Да и неинтересно это взрослым.
Поднявшись по длинному эскалатору, вышли из дверей массивного здания. Где-то здесь ЦУМ…
- Сань, ты куда?! Вот же она, Красная площадь! – я дал себя увлечь на Площадь.
Ну и что? Кстати, на картинках Спасская башня выглядит более стройной и внушительной. В реальности же она оказалась приземистой, да ещё и эта побелка внизу…
Сама Площадь была неровной, какой-то волнистой. В Кремль идти я не захотел. Не понравилось мне, как выглядят руины некогда величественных зданий. Когда-то я спросил, почему не реставрируют здания, на что получил ответ, что так стараются сохранить дух времени. То есть, пусть будет так, как было триста лет тому назад, или шестьсот.
Вот, к примеру, Москве скоро восемьсот лет стукнет, Кремлёвским стенам, тоже. Но стены выглядят неплохо, хотя подходить и трогать рукой кирпичи я не стал.
Зяма ходил всюду, раскрыв рот. Хотел затащить меня в Военно-Исторический музей, где можно было потерять весь день.
- Зяма, хватит уже, а? – заныл я.
- Санька, неужели тебе не интересно? – искренне удивился Зяма, - Ты как старик! Ничего тебе не интересно! Как будто всё уже сто раз видел!
- Вот и будешь гулять с Ленкой, - несколько обидевшись на «старика», ответил я, - Пошли в магазин, купим Аленке подарок, и пора возвращаться.
В ювелирном отделе мы несколько растерялись. Что любит Алёнка? Золото, или предпочитает серебро? Какой камень ей подходит? Даже цвет глаз не помню!
- Зям, какого цвета глаза у твоей подружки? – на этот раз Зяма не возразил, что она его подружка, просто пожал плечами.
- Серого? Карие, голубые?
- Да не знаю я! - сердито ответил мне мой друг. Пришлось самому вспоминать. Если волосы светлые, значит, глаза, скорее, серого цвета, с небольшой голубизной. Серебро подойдёт, тем более, оно дешевле, не так будет подозрительно, что мелкие пацаны покупают дорогие украшения маленькой подружке.
Походив по залу под неприветливыми взглядами продавщиц, мы решились обратиться за консультацией к довольно молодой девушке. Дождавшись, когда она освободится, я подошёл к ней:
- Тётенька! Можно у вас спросить?
- О чём вы хотите спросить, молодые люди? – вежливо спросила девушка, поворачиваясь к нам с улыбкой. Я неосторожно поднял голову, и улыбка исчезла с её лица. Меня неприятно царапнуло такое отношение к моей физиономии. Я сказал:
- Это будет подарок для подружки моего друга, - кивнул я на симпатичного Зяму. – Подскажите, что можно подарить девятилетней девочке?
- У неё что? День рождения?
- Нет. Просто у нас появились деньги, и мы хотим сделать ей приятное. Она заботится о нас.
- Понятно! – широко улыбнулась девушка. – На какую сумму вы рассчитываете?
- Вы предлагайте, а мы скажем, сможем мы купить, или нет, - переглянувшись с Зямой, сказал я.
- Я бы предложила гарнитурчик из серёжек, и колечка. Какого цвета у неё глаза?
- Мм-м… - промычал я, - Кажется, серого, - я толкнул локтем Зяму, тот мужественно вытерпел.
- Немного синевы, - добавил я.
- Посмотрите серебряные серёжки с топазом, - девушка открыла футлярчик, в котором лежали две маленькие серёжки с бледно – голубыми прозрачными камешками, колечко, и цепочка с маленьким кулончиком, тоже, по-видимому, из топаза.