Страница 18 из 76
- Красота! – прошептал я, - Цепочка и серёжки, понятно. А колечко? Девочка же растёт. А нам хотелось бы, сделать такой подарок, чтобы девочке он служил долгое время.
- Умницы, мальчики! Колечко разрезное, можно будет раздвигать. Специально сделано для маленьких девочек, регулируется по руке, на месте.
- Можно посмотреть? – девушка кивнула. Я взял колечко, спрятал в кулаке, дунул в него, и открыл пустую ладонь. Перевернул тыльной стороной, показывая, что колечка нет и там.
- А где кольцо? – заволновалась девушка. Я накрыл ладонь другой рукой, провёл по кисти, на мизинчике оказалось надетым колечко.
- Нормально? – спросил я у Зямы. Тот кивнул, с серьёзным лицом. Я провел рукой по ладони, колечко исчезло.
- Серёжки будем мерить? – спросил я друга.
- На ком? – опешил Зяма, хлопая карими глазами.
- Тебе точно не подойдут, - решил я, - заверните! – обратился я к продавцу.
- А колечко? – спросила она.
- Посмотрите в футляре, - ткнул я пальцем. Девушка отпрянула:
- Не прикасайся! Сейчас, выпишу квитанцию, оплатите в кассе! Пять рублей, сорок пять копеек. Есть столько?
- Сорок пять копеек? – переспросил я, - Есть.
- Шутник! – покачала девушка головой, - Если ты такой волшебник, что же не приведёшь своё лицо в порядок? – не выдержала она.
- Это моя больная тема, - не подавая вида, что её слова как-то задевают меня, ответил я, - Порчу навели, надо специальное слово узнать. А для этого надо…
- Шесть пар железных сапог стоптать? – язвительно спросила девушка, выписывая квитанцию.
- Вы правы, - со вздохом ответил я, превращая квитанцию в червонец. - Вот вы, девушка, могли бы полюбить хорошего человека, но с таким лицом, как у меня?
- Если бы он превращал бумажки в деньги – легко!
- М-да! – вздохнул я, отходя к кассе. – Красавица готова выйти за чудовище ради денег, - бормотал я себе под нос, - И, заметьте, так ответит большинство взрослых девушек, потому что лучшие друзья девушек, это бриллианты.
- А что? – спросил я сам себя, - Допустим, у меня есть бриллианты. Есть два решения вопроса: первое – на эти деньги сделать себе пластическую операцию, стать красавцем, девочка в тебя влюбляется. Второе решение: отдать эти бриллианты девочке. Влюбится она в меня? Как вы думаете? – вдруг спросил я кассиршу.
- Конечно, влюбится! – заверила она меня, - Имея бриллианты, легко найти красивого любовника, а если ты потратил её бриллианты на свою внешность, то ты просто эгоист и козёл. Держи! – выбила она мне чек. Я не знал, что на это ответить.
- Никому не говори, сколько ты потратишь на операцию! – посоветовала кассирша мне.
- Вот так! – сказал я Зяме, - Понял?
- Нет! – честно ответил мой друг.
- Объясняю! – подойдя к девушке, которая уже упаковала наш подарок, сказал я, - Ты, Зяма, красив от природы, и никто не спросит, сколько стоит твоя красота… - Зяма сильно покраснел, - Не смущайся, это пример. А если меня увидят с красивым лицом? Обязательно спросят, если, конечно, меня узнают, во что мне это обошлось. Не только в деньгах. Это очень больно, Зяма. Пошли.
Опять спустившись в метро, мы доехали до станции, где можно уже было сесть на автобус и добраться домой.
В центре мы не стали толкаться в очередях, а здесь, в нашем микрорайоне, зашли в гастроном и купили кое-каких продуктов. Холодильника у нас не было, мяса и колбасы с сыром брали немного, потому что на другой день всё испортится. Немного подумав, я пришёл к абсурдному выводу: холодильники создали дефицит продовольствия! Всё перетащили из магазинов в свои холодильники! Хранят, хранят, потом выбрасывают и снова забивают морозилку…
Это потом стали делать еду искусственной, синтетической, и стало её много, а в это время всё было натуральное, скоропортящееся.
- Сань, а, Сань! – перебил мои странные мысли Зяма, - А как мы Алёнке подарок дарить будем?
- Действительно! – остановился я, - Сегодня же узнаешь, когда у неё день рождения!
- Я?! – воскликнул Зяма, вытаращив глаза.
- Ну, не я же! – парировал я его выпад, - Но, если он уже прошёл, или ещё не скоро, я всё беру на себя. Договорились?
- Договорились, - что-то прикинув, про себя, согласился Зяма.
Дома Алёнка встретила нас ворчанием, хотя видно было, как она рада нас видеть, глазки так и сияли, даже когда смотрела на меня.
Ворчала она на нас, наливая в тазик тёплой воды, чтобы мы помыли ноги. Алёнка каждый день мыла полы в квартире, ходила сама босиком, и просила так делать и нас.
Мы переоделись в домашнее, и Алёнка принялась нас кормить. Я подумал, что о лучшей жизни и мечтать не стоит, не нужен нам больше никто. Почему нас не хотят оставить в покое? Живут же счастливо другие дети?
Зяма бросал на меня настороженные взгляды. Чувствовал друг моё философское настроение. Целый день говорю какие-то странные вещи, совсем неподобающие десятилетнему ребёнку. Значит, не к добру. Что-то должно случится. Я подмигнул ему, поблагодарил девочку за прекрасный ужин, и отпросился у них в комнату, попить чай в одиночестве. Не успел я выпить чай, как явился обескураженный Зяма.
- У неё день рождения через неделю. Десять лет будет.
- Вот видишь, как всё удачно! – обрадовался я. – Подарок есть, тортик купим, надо бы проигрыватель с пластинками где-то попросить. Ты не знаком с соседями?
- Ты же знаешь, Сань, я только с тобой дружу…
- Ладно, не переживай. Наверняка Лена знает, у кого можно попросить проигрыватель. Я потом схожу, и принесу. Если тяжёлый, вместе сходим. Договорились? - Зяма с готовностью кивнул.
Отдохнув, мы с Зямой отправились работать по хозяйству, колоть дрова на несколько дней, носить воду в зелёный эмалированный бачок, который стоял на кухне.
Алёнке я отдал половину оставшихся денег, с трудом заставив отнести бельё в прачечную, а то девочка хотела сэкономить и заняться стиркой. Наши вещички ещё ничего, не тяжело стирать, но большие простыни!
Хотя их было всего две, плюс ещё три наволочки.
С другой стороны, где-то я читал, один из великих борцов вместо тренировок стирал и выжимал бельё. Только объясни это нашей девочке! Наверняка высмеет и не разрешит мальчишкам стирать.
Я хотел помочь однажды. Кое-как упросил отжать бельё, потом мы с Зямой всегда отжимали его, и развешивали на улице. Но стирать всё равно долго и нудно.
Сделав все неотложные дела, мы поужинали, посидели вместе, разговаривая ни о чём и обо всём, после чего улеглись спать пораньше, с утра я думал не лениться, сбегать на стадион. Кто его знает, вдруг не примут?
Алёнка отвернулась от меня, они с Зямой о чём-то шептались. Ну и пусть! Я лежал, глядя в потолок и думал, что завтра будет на полигоне и зачем мне это надо.
А надо мне это, чтобы выполнить задание отца. Надеюсь, на полигоне есть полоса препятствий, должны быть и макеты домов, в которые надо каким-то образом попадать.
Ногу надо подлечить, не заживает. Рана то затянется, то снова откроется. По-хорошему, не беспокоить бы, чтобы свежая кожица наросла, да времени нет. Покажу военврачу, если там есть медпункт.
- Сань! – до меня дошло, что меня окликают уже не первый раз.
- Что? – спросил я, поворачиваясь к друзьям.
- Ты что, обиделся на нас? Сначала думал, ты спишь, потом смотрю, глаза открыты.
- Нет, что ты! Задумался. Спите, не обращайте на меня внимания.
Алёнка тоже вопросительно смотрела, а после моих слов снова повернулась к Зяме.
Вот ведь! Хорошо хоть, не ко мне её тянет, как бывало с девочками раньше. Может, на самом деле, оставить его здесь? Попадётся. Кто его будет кормить? Пойдёт воровать, и попадётся. А Ленке лучше здесь, я думаю, чем в детдоме.
Немного подумав об этом, я заснул.
На другой день, размявшись с утра на стадионе, мы поехали по указанному адресу, на полигон. Все втроём.
Сначала на девятом автобусном маршруте, потом пешком, пока возле нас не остановился «бобик».
Это мы проголосовали.
- Далеко вы, молодёжь? – поинтересовался усатый майор, выглянув в окошко.