Страница 37 из 49
Эта фраза разозлила адмирала тем, что в ней буквально слышалась самодовольная, уверенная интонация Беккета.
Норрингтон не знал, что можно ответить, да и стоит ли; он также знал, что это реальность, и никак ее не изменить. Если лорд решил уничтожить пиратов, он это сделает. А если Элизабет решила ни при каких условиях не идти на соглашение с Беккетом, иного пути быть и не могло. И ее, и его самого могло спасти только чудо, однако чудеса случаются крайне редко.
Мерсер вместе с сердцем Джонса переправился на «Эндевор» ранним утром, – скорее, даже ночью, потому что в шесть утра первый помощник капитана доложил (не без скрытого удовольствия в голосе), что голландца нигде не могут найти. А когда обнаружилось отсутствие сундука, все встало на свои места… Один Джеймс очень хорошо понял значение этого поступка, но он не дал себе времени на то, чтобы размышлять слишком долго – уже готовилось начало сражения.
«Летучий голландец» должен был первым принять на себя удар; остальной флот готовился к атаке, если что-то пойдет не так. «Жемчужина» храбро двинулась вперед. Исход этой встречи предугадать было сложно; первые залпы прогремели, потонув в хоре команд и приказов; когда треск ломающегося дерева заглушили голоса, некоторые солдаты английского флота оказались на пиратском судне – в их числе был и Джеймс.
Однако даже сейчас, в разгар этой битвы, больше похожей на драку (иные пираты не гнушались ничем в жажде убить противника), Норрингтон инстинктивно искал взглядом знакомую фигуру. Мужчина хотел убедиться, что с Элизабет все в порядке, и вот до него донесся знакомый высокий голос, а следом – звон оружия; она находилась в другой части корабля, окруженная двумя солдатами, на лице которых хоть и читалось недоумение, но вместе с ним была и решимость выполнить приказ.
Что мог поделать Джеймс? Явно не стоять и смотреть… Отражая по пути удары, которые сыпались со всех сторон, адмирал выбил шпагу из рук своего же солдата; не дав осознать этого ни одному, ни второму, он оттолкнул мисс Суонн, и вовремя – ее миновала траектория пули. В отличие от Джеймса.
Он тихо осел, непонимающе глядя по сторонам. Он даже не знал, кто выстрел в него, ведь этот человек скрылся быстрее, чем Элизабет успела повернуться.
– Уходи… отсюда, – говорить получалось с трудом, но мужчина должен был это произнести. Как хотел бы он объяснить ей все: что весь флот компании вот-вот нападет на них, что «Летучий голландец» под командованием Джонса вскоре также вступит в борьбу; что пока у нее есть шанс, необходимо бежать… Но весь смысл этих слов выразился в простой просьбе, которую девушка наверняка не выполнит.
Но не ему уже судить об этом – приятная темнота медленно застилала сознание, и все же последним ощущением было мягкое прикосновение к его губам… Но вот и этот миг растворился.
– Должен признать, вы меня разочаровали, Мерсер, – покачал головой лорд Беккет, наблюдая в подзорную трубу за ходом сражения. – Вам следовало контролировать действия адмирала. Если бы он не отпустил ее, нам не пришлось бы даже сражаться. Джека Воробья я убил бы своими руками, – Катлер резко повернулся к своему помощнику, и тот увидел хорошо знакомый блеск металла в глазах его светлости. – А остальные разбежались бы, как крысы…
– Простите, мой лорд, – покачал головой Мерсер. Он и сам понимал, что допустил ошибку, и потому не желал усугублять ситуацию еще больше.
– Однако наши корабли наступают, а они ничего не могут поделать с этим, – легкая ирония победителя сквозила в этом насмешливом голосе, и улыбка свидетельствовала о приподнятом настроении Беккета. – Вы можете исправить свою ошибку, если сделаете… кое-что.
– Это как-то связано с мисс Кловерфилд? – скрывая отвращение, вежливо поинтересовался голландец. Лорд не ответил: он одним взмахом сложил подзорную трубу, отошел на другую часть палубы и, смерив своего помощника внимательным взглядом, произнес:
– Ты уверен, что адмирал мертв?
– Мне так передали, – замешкался Мерсер, но уже увереннее добавил: – Несколько солдат видели его, лежащим с тяжелым ранением. Думаю, сомнений быть не может…
– Хорошо, – нетерпеливо перебил Катлер, – найди мне капитана, который напишет письмо в Порт-Роял…
Понимание скользнуло по лицу помощника; он уже знал, что ему следует сделать.
– Пусть сообщит о нашей победе и о той цене, которую мы за нее заплатили… Пусть все знают: Джеймс Норрингтон погиб во имя избавления от мерзких разбойников, включая Джека Воробья, предателя Тернера и Элизабет Суонн. Мы возвращаемся, – многозначительная улыбка, скользнувшая по лицу лорда, не оставляла сомнений касательно его дальнейших планов.
Комментарий к Глава XXII
Ребят, вы хоть признак жизни какой подайте..)
========== Глава XXIII ==========
До чего порой ненавистна способность думать… Сознавать, что вопросов в твоей голове несравненно больше, чем ответов. Или эта способность без конца прокручивать одно и то же – всего-навсего защитная реакция? Ведь мы знаем, что это причиняет только новую боль, но снова и снова возвращаемся к исходному, уже отчаявшись найти в череде своих ошибок ключ к разгадке.
Так, даже в бессознательном состоянии мозг девушки пытался понять цепь событий происходящего. Без конца в голове Лоры мелькали разные воспоминания, причем правда порой уступала место вымыслу и наоборот. Дни тянулись ужасно медленно, но вот, наконец, сознание вернулось к Кловерфилд. Она медленно открыла глаза, попытавшись встать, и с недоумением оглянулась: события одно за другим подходили, напоминая, что произошло. Тот роковой вечер, ее глухая ненависть, нашедшая свой выход, потом побег, короткая передышка и череда ударов. Очевидно, ее тогда посчитали мертвой. Но если это так, то почему она здесь?..
Девушке припомнилось все отношение, которое встретило ее в особняке лорда, и в глазах против воли показались слезы – нет, кому же понадобилось отвезти ее в свой дом, а не на кладбище? Лора была зла на себя за эту минутную слабость, но все то, что долго копилось, все же нашло выход. Еще никому не удавалось сбежать от своих мыслей; вот и Кловерфилд против воли вспомнила не глобальную череду событий, а какие-то мелкие детали: гнилой и сырой пол в камере, песок в еде, которую «любезно» отпускали дочери казначея… Подножку, которую ей подставила миссис Корельски, послав в след смешок по поводу того, что такой никчемной прислугой только полы и протирать…
Один маленький эпизод стал поводом, который обнажил главную причину; такие мелкие гадости капали, переполняя чашу терпения, и вот, случилось непоправимое… Трудно сказать, жалела ли сейчас Лора о своем поступке. Девушка сидела, безучастная ко всему – по крайней мере, так казалось внешне. Внутри же она задавала себе один-единственный вопрос – по какой нелепой случайности она осталась жива и каким причинам она обязана этому спасению?
Пока все эти вопросы медленно мелькали в голове Лоры, откуда-то послышались тихие шаги. Однако этот звук не испугал Кловерфилд: либо она каким-то внутренним чутьем угадала, что у этого человека нет дурных намерений, либо же просто потеряла способность бояться.
Так, если не страх, то любопытство заставило девушку поднять взгляд. На пороге комнаты стояла женщина: невысокая, с темными волосами и большими карими глазами, в которых светилось неподдельное участие и сочувствие.
– Не пытайся встать, дорогая… – предупредила она попытку Лоры подняться. – Как ты себя чувствуешь?
– Очень хорошо, – голос девушки расходился со смыслом сказанных слов, и незнакомка, поняв это, нахмурилась, но, заметив немой вопрос в глазах гостьи, улыбнулась:
– Меня зовут миссис Харт. Катрин Харт… Мой сын, Алан, работает в доме лорда, – пояснила женщина, – он и спас тебя, когда узнал, что ты жива. И привез сюда.