Страница 15 из 20
Сейчас меня, однако, мало интересовали целительные свойства алкоголя. Лес обострил мои чувства до предела и я, почти крадучись, втягивая ночные ароматы, регистрируя мельчайшие шумы и малейшие донесения ставших быстрыми и цепкими глаз, продвигался вперёд, к своей далёкой, загадочной, а потому тревожащей цели. На незащищённых участках тела множились саднящие царапины. Это удручало, но как-то необычно: мыслей совсем не было, только ощущения. Незаметно для самого себя я стал относиться к лесу, как к единому целому, живому существу, в теле которого я нахожусь, и которое из каких-то своих соображений, не прекращая, пытается меня остановить.
Без должной тренировки длительное напряжение всех сенсорных способностей настолько выматывало, что к тому времени, как я добрался до более открытой местности, я стал чувствовать себя гребцом на галере, который лет пять непрерывно хлюпал вёслами, вместо еды получая порцию ударов хлыста. Начало испытания мне никак не нравилось. Я отдавал себе отчёт, что если не отдохну хоть немного, следующий переход станет для меня фатальным. Меня беспокоило, что если цветочки оказались такими изнурительными и опасными, то на ягодки у меня не хватит никаких ресурсов.
Лес поредел и я шагал теперь среди россыпей деревьев, покрывающих обширное пространство шириной в несколько километров. На смену могучим многолетним исполинам пришло обилие кустарника, низких сосен и берёз. Тропа почти терялась в траве. Пахло влагой, листвой, ночной фиалкой и другими растениями, аромат которых я не смог определить. Луна и звёзды наблюдали за мной, не спрашивая ничего и не собираясь делиться своими секретами. Живность, если таковая имелась в округе, не считала своим долгом попадаться мне на глаза. Одиночество угнетало меня сильнее гипотетической угрозы, исходящей от предков и приближающейся утренней развязки. Рукоять каменного кинжала, которую я крепко сжимал в руке, была холодной и скользкой от нервного пота. Тоскливое чувство, граничащее с паникой, растекалось по моим жилам, стремясь завладеть мозгом. Я старался отвлекаться воспоминаниями и внимательнее наблюдать за обстановкой, понимая, что стоит поддаться липкой жалости к своему положению, как придет бессилие, и я окажусь неспособен передвигаться.
Парадокс, но в густых зарослях я психологически ощущал себя комфортнее, чем здесь. Ноги страдали меньше, но теперь я не мог избавиться от навязчивого желания озираться по сторонам в поисках возможной опасности. Ничего подозрительного я не замечал, но лёгкое потрескивание, преследовавшее меня уже некоторое время, вызывало в пятках, под ложечкой и где-то в основании позвоночника странный зуд и свербёж.
Запас рукотворных ловушек у предков явно иссяк, но их теперь и не требовалось: усталость делала своё дело, стремясь доконать меня постепенно. Двигаясь по равнине я боролся с ней до тех пор, пока не добрался почти вплотную к скалистым холмам. Мой путь лежал через пустую котловину, посреди которой возвышались островки из нагромождений отполированных каменных глыб и сыпучего ракушечника. Очевидно, раньше здесь плескался небольшой пруд, но потом вода почему-то ушла, оставив открытым дно, усеянное плоскими камнями, бурой смесью песка, глины, пыли и заросшее сорной травой. Я стал спускаться по склону, памятуя о возможных подвохах, заодно стараясь определить, что собою представляет белеющее среди двух островков пятно.
Вблизи пятном оказался обглоданный добела остов какого-то крупного животного. Шея и позвоночник давно рассыпались. Матово отсвечивали в лунном свете только рёбра и кости конечностей. Череп поблёскивал в отдалении. Мне стало не по себе, и я поспешил побыстрее покинуть карьер. Чтобы осмотреться, я попытался вскарабкаться на островок, но обнаружив в расщелине между камней обломки длинного каменного кинжала, отказался от своего намерения.
Выбравшись, я оказался на лужайке с флангов заросшей густым кустарником. Здесь я сдался, решив немного перевести дух. Сладкая ломота в суставах и мышцах уже собиралась отправить меня на травку, но тут я заметил в кустах две крупные жёлтые точки. Когда я вперился в них взглядом, они быстро погасли.
«Наверное, светлячки», – пронеслось у меня в голове. Однако спокойствия это объяснение не принесло. Я напряжённо вглядывался в кусты. «Светлячки» больше не появлялись. Но желание отдохнуть исчезло, и принимать горизонтальное положение я не решился.
Выпрямившись, я ощупал пальцами уцелевшее боевое снаряжение. Прислушиваясь к неясным шорохам в кустах, я чувствовал, как усталость покидает моё тело со всех ног, а волоски по всему телу неестественно шевелятся. Я стоял испуганный, натянутый, как струна, тщётно пялясь в кусты в надежде что-нибудь обнаружить. Ничего не было заметно, и постепенно мне стало казаться, что все мои подозрения беспочвенны, что никого там нет, и не было. Я сделал глубокий вдох и тут мои ноздри уловили странный запах. Он не был мне знаком. Большую часть сознательной жизни проведя в городе, в отрыве от природы, я никак не мог сообразить, кому или чему он принадлежит.
Секунды тянулись мучительно долго, с натугой и скрежетом. На всех моих сенсорных уровнях росла перегрузка. Мне даже явилось видение эдаких материализованных секунд в виде громадных шестерён, проворачивающихся в каком-то адском редукторе вращающем механизм времени. Если бы существовал прибор, измеряющий напряжение нервной системы, в тот момент его так зашкаливало бы, что стрелки стали бы накручиваться спиралью на свою ось. Как назло, вся округа затихла, и эта зловещая тишина стала последней каплей в чашу моих переживаний. Я затрясся мелкой дрожью, выбивая зубами замысловатые трели.
В леденящем пространстве моего неописуемого ужаса две жёлтые точки вспыхнули снова. На этот раз – чтобы напасть. За секунду (или меньше) до того, как всё это произошло, меня бросило в знакомый жар, и я, не отдавая себе отчёта в происходящем, с воплем рухнул на траву. Наверное, это меня и спасло, так как в следующий миг кусты размело в стороны, в воздухе порхнула тень и одним прыжком перемахнула через меня. Я откатился подальше от кошмарного существа, умудрившись встать на одно колено.
Зверь, или кто он там, тут же развернулся мордой ко мне, словно у него не было костей – настолько свободно и быстро ему удалось это проделать. Я благодарил судьбу за то, что приступ малодушия избавил меня от столкновения с тушей этой твари и за то, что она сиганула слишком сильно и оказалась сейчас довольно далеко от меня.
Хищник приземлился удачно для меня: луна освещала его спереди, что позволило мельком его разглядеть. Бегло выхватив глазами наиболее яркие и характерные детали, я усомнился, что чудовище является зверем, то есть относится к классу млекопитающих. Если такие экземпляры и водились на матушке-земле, то, пожалуй, в те времена, когда человечества ещё не было и в проекте.
Тело существа покрывала редкая, как у свиньи щетина. Грубая чёрная кожа блестела от выступившего пота и сала. Когти на массивных лапах не втягивались внутрь. Морда чуда-юда была залатана мелкими роговыми наростами. Язык в пасти непрерывно двигался, вытесняя слюну, стекающую с крупных стилетообразных зубов. От реликтового звероящера исходило острое зловоние. Хвоста заметно не было.
«Это бред, бред! Безумие! Такого животного нет в природе!» – лихорадочно доказывал я себе. Но тут, невесть откуда, у меня объявился вдруг второй внутренний голос, который здраво рассудил: «Существует или нет – какая разница. Это же не помешает ему сожрать тебя, если ты не пошевелишься!»
И действительно, в те отрезки секунды, когда я разглядывал идеальный пример ночного кошмара, тварь, видимо, размышляла над проблемой, как меня прикончить с наименьшими трудозатратами. Пока я соображал, какую тактику избрать для защиты, хищник уже сгруппировался для нового броска. Не зная, что предпринять, я замер в стойке вратаря перед пенальти. Только цели у нас с вратарём были диаметрально противоположными: вратарь стремится любой ценой встретить мяч и поймать его, а я готов был бежать от этого «мяча» куда глаза глядят. Поэтому, когда зверь устремился ко мне, я вновь нырнул под него и чуть в сторону, стараясь закончить движение как можно быстрее. В воздухе он дёрнулся, чтобы достать меня; его челюсти сомкнулись чуть выше моей шеи, но шеи в той точке уже не было и они просто глухо лязгнули. Звук подействовал на меня, как ушат холодной воды: ещё бы, прояви хищник чуточку больше желания, я отправился бы к «демонам возмездия». Но, хвала Тому, от кого проистекают все блага, этого не произошло, и я попытался мобилизовать все свои способности, чтобы этого не произошло и впредь.