Страница 38 из 54
— Можно позвонить с вашего сотового? А то у моего заряд разрядился!
Джина Андерсон протянула ей мобильник и скрылась за дверью спальни, предоставив Корделии позвонить и уйти самой.
Она набрала номер, услышала четыре гудка, и кто-то на том конце взял телефон. Сонный голос спросил:
— Корделия, ты где?
— Привет, пап! — сказала она с наигранной лёгкостью. — Мы с Габриэль только что кончили проверять проверочные работы, и у меня голова просто гудит. Я здесь свалюсь, ты не против?
На другом конце линии было долгое молчание, и Корделия даже подумала, не заснул ли отец снова.
— Ты с эти Джоксером?
В голосе отца явно слышалось высокомерное презрение. Как правило, Корделия никогда не врала отцу, но с появлением Зены и её друзей врать приходилось много. Ложь глупа и вредна, и Корделия её терпеть не могла. Но на этот раз она отчаянно хотела, чтобы её слова были ложью.
— Нет, пап, — сказала она, борясь с вновь подступившими слезами. — Джоксера здесь нет.
— Ты правду говоришь?
— Честное слово, пап, видят Боги!
— Это последний раз, Корделия, — сказал отец ровным голосом без всяких признаков сонливости. — Если ты хочешь заночевать у подруги, я должен об этом знать заранее. Когда ты будешь жить отдельно, живи по собственным правилам, но пока ты под нашим кровом, правила устанавливаем твоя мать и я.
— А то я этого не знаю, — ответила Корделия язвительно. Этот разговор происходил так часто, что обе стороны уже выучили свои реплики.
— Ты не умничай, Корделия! — отрезал её отец.
— Извини, пап. Я приеду домой рано утром, ладно?
— Вы с Габриэль ещё повеселитесь, я знаю, но не ложитесь слишком поздно. Тебе надо высыпаться.
— Как и всем нам, — ответила Корделия. — Спокойной ночи, пап.
— Спокойной ночи, родная.
***
Влезая в окно комнаты Зены, Корделия споткнулась. Не так это было просто, как казалось, глядя на Воительницу. Теперь на правом колене будет синяк.
Снова поднявшись на ноги, Корди стала разбирать шкаф Зены. ≪Смотри ты, у неё есть пара приличных платьев, — удивлённо заметила про себя Корделия. — А на этом свитере что? Кровь? ≫.
Корделия взяла себе за правило выбрасывать все вещи, на которые попадала кровь, слюна или иные извержения демонов, монстров и тому подобных тварей. Пятна крови почти невозможно вывести, но, если посмотреть правде в глаза, не существует тайных средств и от слизи, тины, ила и прочих мерзостей, которые иногда на неё попадали.
Скривившись на свитер и прикинув на секунду, как на ней смотрелись бы эти кожаные сапоги до колен, она перешла к сундуку, похожему на комод. Носки, бельё, военная рабочая одежда. Полно спортивной одежды. Железные доспехи. Эластичные бинты.
Ага! Вот!
На самом дне она нашла то, что искала.
Несколько кольев, два креста, три пластиковые бутылки, в которых могла быть только святая вода, пара медных кастетов с шипами, которых Корделия раньше не видела. Глядя на эту странную коллекцию, она осторожно взяла кастет и бутылку со святой водой не больше флакона лака для ногтей и сунула её в карман. А что делать с кастетом — она не имела понятия. Попыталась было положить его в другой карман брюк, но он был слишком большой, и в конце концов Корделия уронила его на пол с громким стуком.
Выругавшись про себя, она подняла кастет и ещё раз оглядела комнату Зены, пытаясь понять, где она держит оружие посерьёзнее, в частности, арбалет, меч, кинжал и шакрам выкованные из чистого серебра. Корделия пришла сюда именно за одним из них. Не проверить ли ещё раз шкаф?
Открылась дверь.
— Зена, я сколько раз тебе говорила, что нет надобности лазить через… — начала Сирена и осеклась, увидев Корделию, стоящую посреди комнаты её дочери с медным кастетом в руке. Мама Зены была в халате и держала какую-то книгу в бумажной обложке — судя по картинке, дешёвый греческий любовный роман.
— Корделия?
— Извините, мисс Сирена, — быстро сказала Корделия. — Я просто…мне не хотелось вас будить, и я…
— Она в беде? — спросила Сирена, пристально глядя на Корделию. — Если бы она…если бы её уже не было, ты вошла бы в дверь. Значит, она в беде, так?
Корделия покачала головой и подошла поближе, чтобы положить руку на плечо Сирены, опустившейся на кровать дочери.
— Нет, — ответила она. — По крайней мере, мне ничего такого не известно. Но в беде Джоксер, и я не знаю, где Зена, и не могу дать им…в общем, я не могу ждать, пока она объявится.
Облегчение, появившееся на лице матери, сменила забота, и теперь уже Сирена положила руку на плечо Корделии.
— Я могу что-нибудь сделать? — спросила она.
— Я не знаю, могу ли я сама что-нибудь сделать, — ответила Корделия. — Но я не могу не попытаться.
Сирена помолчала несколько секунд, просто глядя в угол комнаты, потом заговорила, не поднимая глаз.
— Всё действительно так плохо, как она говорит? — спросила мисс Сирена. — Я имею в виду нашу деревню. Амфиполис.
— Именно так.
— Так зачем мы тут живём? — спросила Сирена недоумённо. — Зачем вообще здесь живут? Почему ты, например, не найдёшь способ уговорить родителей переехать?
Корделия задумалась, но только на миг. На самом деле это был вопрос, который она себе много раз задавала.
— Здесь мой дом, — сказала она. — Не лучший из домов, но я здесь живу. Я не герой или кто-то в этом роде, но и удирать я не буду. С Зеной дело другое. Вы сюда приехали, и МОГЛИ БЫ уехать. Только Зена не может. Потому что она Воительница, и это всё.
Сирена горько засмеялась.
— Я сказала Рону де Марко, что организую большое собрание в школе. Мобилизуем взрослых. Конечно, правду я им не сказала. — Она приложила дрожащую руку ко лбу. — Наверное, это смешно? Бесполезно всё.
Корделия прикусила губу и ничего не ответила.
Когда мать Зены замолчала, Корделия подошла к окну.
— Можешь выйти через дверь, Корделия, — сказала Сирена.
Корделия вздохнула и пошла к двери.
— Когда увидишь её, скажи, что я её люблю. Ладно?
— Конечно, — мягко отозвалась Корделия. — Без проблем.
Она вышла, а Сирена так и осталась сидеть на кровати дочери, глядя в пустоту.
***
Бритни чувствовала отупение. Она подозревала, что оно вызвано отчаянными усилиями не заплакать. Слишком она для этого стара. Охота Арахны вернулась, простучав копытами по поляне, привезла с собой много пленников и ещё всякую убитую по дороге дичь. Поляна утопала в запахах пота и страха, серы и дыма.
И крови.
Её выпустили из клетки и заставили работать. Со спины покрытой пеной и храпящей вороной кобылы — потусторонней твари, даже не похожей на настоящую лошадь, она стянула тушу маленькой пегой оленихи. Как и было приказано, вспорола ей брюхо и бросила на опушке поляны.
Золотистого не было видно, и она с ужасом подумала, что они его убили.
Псы разорвали мёртвую олениху в клочья, сожрали каждый кусочек, даже кости, обугленные пламенем, вырывающимся из собачьих ноздрей. Кобыл тоже покормили вызывающей тошноту смесью гнилого зерна и какого-то кровавого мяса. Бритни закрыла глаза и заткнула себе рот рукой.
Теперь она счищала кровь и хрящи с топора, который дала ей одна из Арахней. Человеческие или звериные — она не знала. И не хотела бы знать.
Раздались крики. Бритни повернулась. Один костёр погас, но два других давали достаточно света. И ещё был просвет на другом конце поляны — что-то вроде ворот, посреди которых висел клок густого тёмного тумана. Она видела, как туда увозили трупы и гнали пленников в сопровождении Арахней. Возвращались только Арахны.
И снова крик. Новые пленники отбивались, протестовали. Бритни удивилась, что Артемида не казнила их на месте. Лесная Царица была нетерпелива.
И тут в толпе Бритни увидела лицо бунтующего пленника.
— Нет! — шепнула она про себя.
Она приподняла свой топор, поглядела на него и направилась к Арахнам и их пленникам. В душе поднимались гнев, страх, отчаяние, и она занесла над головой огромный охотничий топор.