Страница 9 из 13
– Фините Инкантатем (9)! – провыл я, направив палочку на себя, а затем почти вслепую махнул ей в сторону Малфоя: – Таранталлегра (10)!
Драко непринужденно отбил его, а в меня полетело Жалящее заклятие (11). Не выстави я вовремя щит, оно наверняка положило бы конец дуэли. Меня захлестнули азарт боя и обида: Малфой словно играл со мной. Он нарочно не пользовался боевыми заклинаниями, будто с ним дрался зеленый юнец. Честно признаться, я был уверен, что уж без применения Круцио он не обойдется. Но Драко раз за разом выбирал из своего арсенала заклинаний далеко не самые травматичные, и я, естественно, тоже не мог использовать против него ничего особенно опасного.
– Дантисимус (12)! – выкрикнул я. Заклинание не попало в цель, но зато отвлекло Малфоя, что позволило мне вновь атаковать его Риктусемпрой (13). Это заклятие я вычитал в одной из книг, хранившихся в нашей библиотеке. В книге говорилось, что иногда оно вырубает противника не хуже настоящих боевых чар. Так, собственно, и случилось.
Драко согнулся пополам от сотрясавшего его хохота.
– Лонгботтом, – простонал он сквозь слезы, – умоляю, прекрати! Сними его! Я до смерти боюсь щекотки! Я сегодня же пошлю твоей Грейнджер корзину роз и письмо с глубочайшими извинениями прямо в Министерство, а если хочешь, сам преподнесу ей цветы… только отмени эти мордредовы чары!..
Не успел я произнести Отменяющее заклятие, как воздух вокруг нас завибрировал, и из него материализовались несколько фигур, облаченных в алые аврорские мантии.
– Малфой! Ты опять за старое?! – раздался голос Рона Уизли. – Лонгботтом? А ты что здесь делаешь?
– Уизли? – Малфой смерил нашего бывшего однокурсника, а ныне аврора при исполнении, презрительным взглядом. Он все еще тяжело дышал после полученной от меня Риктусемпры, а глаза предательски блестели от слез. – Чем обязаны?
– Видишь ли, Малфой, на этом участке произошел ряд очень неприятных дуэлей со смертельным исходом. Вот мы и навесили сюда следящие чары…
– Долго же вы собирались! – усмехнулся Драко. – А если бы я с ходу запустил в Лонгботтома Авадой и аппарировал восвояси?
Рон побагровел до корней рыжих волос. Похоже, Драко только что обнаружил весьма слабое звено у наших бравых авроров.
– Порассуждай мне тут! – огрызнулся он. – Сам пойдешь или мне применить силу?
Рон застегнул на Драко браслеты антимагических наручников.
– Может, отпустим Невилла? Для первого раза? – нерешительно спросил еще один знакомый голос, и я узнал Симуса Финнигана.
– Ни в коем случае! – рявкнул Рон. – У него и так слишком много свободного времени! Меньше с девушками в кафе будет штаны просиживать!
«Ах вот оно в чем дело! – догадался я. – Скорее всего, Рон видел меня у Фортескью с Гермионой и банально ревновал к бывшей невесте, которую сам же и бросил!»
Наши конвоиры аппарировали нас прямиком во внутренний двор Аврората.
– Вы хоть сами соображаете, до чего все это выглядит смешно и нелепо? – обратился Малфой к Рону, вероятно, угадав в нем старшего в отряде. – Мы с Лонгботтомом просто захотели слегка поразмяться на свежем воздухе. Неужели и это запрещено законом?
– Не держи нас за идиотов, не понимающих разницы между тренировкой и магической дуэлью, Малфой, – окрысился Рон. – Ничего. Посидите пару дней в камере, выплатите штраф, может, и отпадет охота устраивать «игры на свежем воздухе».
Нас сопроводили в двухместную камеру предварительного заключения.
– Если не будете выпендриваться – к тебе, Малфой, в первую очередь относится! – через два дня выйдете на свободу, – пообещал Уизли, запер дверь камеры заклинанием и ушел, что-то весело насвистывая себе под нос и унося наши волшебные палочки.
– Вот же говнюк! – вырвалось у меня.
– Не могу с тобой не согласиться, Лонгботтом. Но заметь: говнюк – облеченный властью, пусть и минимальной. Так что отнесемся серьезно к его совету. Насчет «не выпендриваться». По крайней мере, пока отец не узнает. Думаю, что к полудню у аврора Уизли резко испортится настроение. А сейчас предлагаю поспать. Койки тут, конечно, узковаты, но после нашей с тобой «тренировки» и такие сойдут. Надеюсь, здесь нет клопов, – пробормотал он, вытягиваясь на жестком матрасе и укрываясь тряпицей, заменявшей в этом заведении одеяло.
Честно говоря, я и сам чувствовал, что мне не помешает отдых. Адреналин стремительно убывал, оставляя после себя неимоверную усталость. Я решил последовать примеру Драко и почти сразу же провалился в сон.
***
Проснулись мы от шума в коридоре.
– Вы вообще знаете, кто я такой? Или мне послать сову к Министру, чтобы он лично явился и разобрался с этим пустяковым делом? – раздавался за дверью возмущенный до глубины души голос Люциуса Малфоя.
– Ого! Отец уже в курсе происходящего, – Драко поднял голову с плоской, как блин, подушки, зевнул и довольно улыбнулся.
– Мы, конечно же, осведомлены о вашем близком знакомстве с Министром Шеклболтом, мистер Малфой, – мямлил в ответ Рон, – но и законы тоже надо соблюдать! Ваш сын и Невилл Лонгботтом дрались на магической дуэли. Не подоспей мы вовремя…
– Тогда почему, позвольте спросить, их не отправили в лазарет при Аврорате, если уж состояние этих двоих правонарушителей внушало вам беспокойство? – не на шутку рассердился Малфой-старший. – Учтите, аврор Уизли, я все равно встречусь со своим сыном. Минутой раньше, минутой позже – это целиком и полностью на вашей совести. Но берегитесь! От того, что именно я увижу, зависит продолжение вашей так называемой карьеры! Это я вам клятвенно обещаю! А теперь, после уплаты штрафа, я требую немедленно пропустить меня к Драко!
Драко, уже совершенно проснувшийся, приводил в порядок измявшуюся одежду, застегивал мантию и приглаживал волосы. Вероятно, в этом странном семействе даже арест и заключение не являлись уважительной причиной для расхлябанного внешнего вида. Не успел Драко «навести марафет», как замок на двери щелкнул, и в камеру царственной походкой вошел его отец в сопровождении пунцового от гнева Рона.
– Рад, что с тобой все отлично, сын, хотя мистер Уизли пытался уверить меня в обратном! – кивнул он Драко. – Думаю, у наших бравых стражей правопорядка нет более поводов удерживать тебя здесь.
– Да, он может идти, – кисло согласился Рон, – а вот Лонгботтому придется провести тут еще несколько дней, – мстительно добавил он. – Похоже, за него никто не горит желанием уплатить штраф.
– Это еще почему? – презрительно сощурился Драко. – Сколько?
– Десять галлеонов! – сверкнул глазами Рон, посчитав, что Малфои не захотят раскошеливаться ради какого-то там Лонгботтома.
– Только-то? – усмехнулся Драко. – Отец, сделай одолжение, дай аврору Уизли десять галлеонов за освобождение Невилла из-под стражи. Последнему рыцарю магической Британии не место за решеткой.
***
Я, разумеется, ничего не рассказал о наших с Малфоем похождениях ни бабушке, ни Гермионе и на следующий вечер, как обычно, стоял перед дверью ее квартиры. Гермиона была чем-то крайне взволнованна. Она молча схватила меня за руку, потащила за собой в гостиную, ткнула пальцем в сторону корзины, полной великолепных белых роз, и лишь тогда пояснила:
– Ты не поверишь, Драко сегодня явился ко мне в архив с корзиной цветов, встал передо мной на одно колено и…
– Сделал тебе предложение, – закончил я за нее.
– Не мели чепухи! – мне прилетел неслабый для столь маленькой ручки подзатыльник. – Никаких таких предложений он мне не делал. Он просто извинился за то, что на свадьбе Гарри и Сн… Северуса позволил себе непочтительные высказывания в мой адрес. Представляешь?
– Еще бы, – улыбнулся я, вспомнив, как Малфой умолял меня снять Чары Щекотки. – Кстати, тебе, кажется, доставили письмо…
На подоконнике действительно сидела сова, нет, две совы…
– Невилл, а ведь это… это… это, наверное, из магической Сорбонны! – ахнула Гермиона и, подскочив к окну, растворила его настежь, впустив внутрь комнаты вместе с холодным порывом февральского ветра замерзших птиц.