Страница 13 из 13
– Скажи это по-французски… – прошептала Гермиона.
– Je t’aime, – тихо произнес я заученные наизусть, вросшие в душу слова.
Дрожа от возбуждения, я развязал пояс ее халата. Под ним ничего не оказалось, кроме крошечных кружевных трусиков, и, разведя полы в стороны, я, совершенно ошалев от всего происходящего, коснулся розового соска, тут же затвердевшего под моими губами. Гермиона едва слышно вздохнула и потерлась носом о мою макушку, а потом потянулась к крючкам на моей зимней мантии. Крючков было слишком много, а терпения у нас обоих – слишком мало. Гермиона засмеялась, схватила с подоконника волшебную палочку, и, повинуясь ее заклинанию, я остался в одних боксерах. От ее близости путались мысли и мутилось сознание. Я страшно боялся, что опять в очередной раз сделаю что-нибудь не так, и тогда она взяла мою руку и положила ее себе между ног, слегка надавив моими пальцами на влажную ткань трусиков. Сдвинув тонкую полоску кружев, я принялся ласкать ее, попутно целуя то в чуть припухшие губы, то в шею, то в грудь.
Я почти ничего не видел от страсти. Член стоял вертикально, и я умирал от желания войти в нее. Гермиона поцеловала меня, быстро стащила трусики и, опираясь одной рукой о подоконник, другой направила мой член в себя, обнимая меня ногами.
– Двигайся, Невилл, пожалуйста, – прерывисто прошептала она.
Я качнул бедрами, и она вскрикнула. Я вбивался в нее, все резче и сильнее, а она стонала и еще крепче прижималась ко мне. Возбуждение все нарастало, и вскоре я ощутил себя охваченным огнем фениксом. Жар от ее тела передавался и мне, и я плавился от восторга и наслаждения, пока, выдохнув «Герми», не кончил, сотрясаясь от мощного оргазма.
***
Я проснулся от того, что волосы Гермионы щекотали мне шею. После того как мы занимались любовью на подоконнике, я отнес ее в кровать, и все повторилось, а потом – еще и еще. Мы словно с цепи сорвались. Желание оказалось столь сильным, что мы не отрывались друг от друга почти всю ночь и лишь под утро провалились в глубокий сон, так и не разжав объятий.
Раз или два я порывался спросить ее, когда она поняла, что любит меня, но затем решил, что мне абсолютно не хочется знать этого. Ее чувства ко мне – вот что было главным, а подробности… Да кого они, в сущности, интересуют? Уж точно не меня!
Пока я лежал и размышлял, как сделать ей предложение и не тороплю ли я события, Гермиона открыла глаза, улыбнулась мне и чмокнула в нос.
– Почему я была такой глупой? – вздохнула она и потерлась о мою небритую и, наверное, колючую щеку.
– Всем нам свойственно совершать глупости, – притворно глубокомысленно изрек я, – даже такой невероятно умной девушке, как ты. Гермиона, – я оперся на локоть, внимательно вглядываясь в ее лицо, – а если я признаюсь, что мечтаю на тебе жениться…
– Только если пообещаешь: никаких родовых камней и распорядителей церемоний. Я преклоняюсь перед Магией, но не желаю вмешивать ее в наши отношения.
***