Идеальные Солдаты

Я уставился на рану, будто судорога свела шею, мешая отвернуться.

Это что, моя рука? Мое тело может выглядеть… так?

Вдоль всего предплечья, по внутренней его стороне, наискось блестела раскрытым влажным ртом алая полоса, сочащаяся густым и скользким. Там, внутри нее, отсвечивал сахарный бок какой-то из костей, а вокруг, словно порванные нитки, торчали розоватые кончики… Все это пульсировало, сочилось и остро пахло фаршем для гамбургеров или стейком малой прожарки.

Так и есть, я — такое же мясо там, внутри, под скрывающей правду тоненькой кожицей.

Подавившись воздухом, я почувствовал, как растет в горле комок тошноты. Желудок задергался на кишках, как на ниточке. Я видел, что находится внутри моей руки.

— Отвернись, — стальным тоном приказала Меган. Я с огромным трудом послушался, зажмурившись для верности, часто дыша носом, прогоняя тошноту.

Не смотрю, я не смотрю туда. Хотя зачем это сейчас, когда в памяти уже отпечаталась картинка?..

Все ощущения пропали, когда Меган прижала к коже обезболивающую таблетку, но я всё равно был напряжен до предела.

Только бы с рукой все осталось в порядке! Остальные мысли пока ушли на задний план. Страх остаться совсем беспомощным заставлял мое тело трястись, а зубы — стучать, как от сильного холода.

За сегодня меня напугали дважды: временно ослепив, лишив моего основного способа восприятия окружающего мира, и сейчас, показав, каким хрупким куском мяса может быть мое тело, и едва не забрав последнюю руку.

Но не забрав же?

Всё будет хорошо?

Всё будет…

Секунды тянулись прилипшей к подошве жвачкой.

— Ладно, дружок, открывай глаза, — уже своим, низким и чуть хриплым ласковым голосом сказала Меган.

Рука всё еще ничего не чувствовала от самого плеча и до кончиков пальцев. Я в ступоре оглядел новый шрам — пока свежий, красный и выпуклый.

Меган сняла жгут и убрала похожую на степлер машинку для сшивания тканей на стол-каталку, где уже лежала кучка окровавленных бинтов. Ее белый халат тоже приобрел россыпь алых пятен.

— Были сильно задеты глубокие вены, — сказала она, — и повреждены мышцы-сгибатели. Сухожилия тоже пришлось сшивать, но за пару недель всё срастется. Я ввела двойную дозу регенератора, ближайшие дни будет страшно хотеться есть. Ты потерял много крови, придется пока под капельницей лежать. Хорошо, что твоей второй отрицательной у меня полный холодильник. Пойду достану второй пакет.

Я едва заметно кивнул. Меган ушла за ширму к холодильникам с кровью.

Ронг протянула руку и дотронулась до моего нового шрама. Кожа в том месте еще ничего не чувствовала, потому ее прикосновение было всё равно что призрачным.

Да, точно. Она призрак, хлопающий в ночи дверями туалета.

Я не удержался и хихикнул, вспомнив об этом.

Опухшие от слез глаза Ронг расширились в удивлении.

— Чего смешного, дурачина? — хмуро спросила она, убирая руку. — Радуйся, что остался цел.

— Радуюсь, — я посерьезнел. — Только не знаю пока, говорить ли тебе спасибо.

Ронг нахмурилась сильнее и отошла в сторонку.

Меган вернулась из-за ширмы с пакетом крови для капельницы.

— И всё-таки двадцать минут, — сказала она, цокая языком, — двадцать минут назад, Джейк, я закрыла за тобой дверь сегодня вечером, и за них ты ухитрился получить резаную рану предплечья и потерять пол-литра крови! А ты, девочка, ты же Ронг Ли? Пока ваши кураторы бегут сюда со всех ног, расскажите мне, пожалуйста, что с вами случилось за эти гребаные двадцать минут!

Меган закончила с капельницей и уперлась руками в бока. Выглядела она внушительно: широкая, как скала, в окровавленном халате, с темным усталым взглядом и выставленным вперёд квадратным подбородком.

Ронг сразу стушевалась и вновь захлюпала носом.

Я посмотрел Меган в глаза, заставив себя ответить на взгляд. Голос мой был слаб и неубедителен.

— Всё в порядке. Это была случайность. Мы поссорились, я разбил зеркало, порезался. Ронг меня спасла. Так всё и было.

Меган не отводила тяжелого, полного усталости взгляда. Я заерзал на койке, неловко подтащив к себе бесчувственную левую руку.

— Врешь, — сказала она без сомнений. — Знаешь почему? Зеркала в Академии сделаны из металлических сплавов — сомневаюсь, что их можно вообще разбить. Придумайте что-то другое, детишки, кураторы будут здесь с минуты на минуту. Я пыталась их задержать до утра, но разве они меня станут слушать.

— Мы не будем скрывать правду, — всхлипнула Ронг. Всё ее лицо искривилось, будто она изо всех сил сдерживала новые рыдания. — Нет, мелкий, не выгораживай меня. Я провалилась и должна ответить за свои поступки. Но мне нужно поговорить с кем-то званием выше, чем мой куратор!

Меган прикрыла лицо ладонью.

Раздалась трель звонка, следом за ней, не дожидаясь ответа, в медпункт вбежали наши с Ронг кураторши, едва не столкнувшись плечами в дверях. Одетые кое-как, в полурасстегнутых комбезах и со следами подушек на лицах, они явно только что видели десятый сон и были очень недовольны пробуждением.

Куратором второкурсников тоже была женщина-лейтенант — постарше нашей, совсем юной невысокой девушки, но такая же миловидная, добродушная и обычно по-матерински ласковая. Сейчас же обе женщины, перебивая друг друга, начали кричать на нас и спорить между собой, пытаясь скорее выяснить, кто виноват и что же случилось.

Из мешанины их вопросов и слов я понял лишь то, что генерала Андерсона, престарелого директора Академии, хватит удар, если он узнает о новом инциденте, случившемся сразу после взрыва в оранжерее, да и с едва ли не тем же набором участников. А еще статистика, вопросы у прессы, высокий травматизм в такой престижной школе…

Меган зыркнула на них, как на провинившихся школьниц, осадив одним взглядом и заставив молчать.

— Дамы, я вас прекрасно понимаю, но давайте потише, вы всё-таки в больнице, — сказала она тем же стальным тоном, каким командовала мной пару минут назад. Она не была старше кураторов, не имела более высокого звания, но медпункт был полностью под ее контролем. — Студенты сами вам расскажут, что случилось, но сперва им обоим требуется медицинская помощь.

— Я в порядке, — пискнула Ронг.

— И я тоже! — слабым голосом подхватил я.

— Да ты цветом от собственной подушки не отличаешься, — тут же возмутилась Меган. — А ты, Ронг, неужели без единого синяка?

Мы опустили головы.

Кураторши снова начали сокрушаться и охать, каким-то образом уже сойдясь на мнении, что произошла драка. А потом они увидели мою левую руку и горку окровавленной ваты на столе-каталке.

— Это с помощью чего такую рану нанесли? — побледнела моя куратор. — Это значит, у нас в Академии можно найти разные опасные для студентов вещи? Может, нож из столовой украли? Ну и дела.

Ронг затрясла головой.

— Нет. Это мое. Это была моя штука. Мне ее дали.

Кураторши переглянулись. Наша спросила:

— Какая штука? Кто дал?

Ронг подняла на нее совершенно пустые глаза. Еще секунду назад в них было что-то конкретное, какая-то мысль. Я успел заметить ее живой отблеск.

А потом всё исчезло в один миг, как выключилось. Ронг моргнула с затяжкой — раз, другой, будто боролась со сном.

— Я не знаю, — сказала она растерянно. — Не понимаю, о чем вы говорите. Я не помню.

Меган положила ей руку на плечо.

— Девочка дезориентирована. Возможно, она тоже пострадала. В первую очередь детям нужна медицинская помощь, а потом допросы. Дамы, сейчас вы вернетесь по своим кроватям, а студенты останутся у меня. Остальное утром, идет?

Наша куратор согласилась легко, хоть по ней и было заметно, как она волнуется. Куратор второкурсников поджала губы и покачала головой.

— Как офицер я должна немедленно доложить руководству об инциденте, — сказала она, а потом ее тон смягчился: — Но как воспитатель и женщина я согласна с вами, док. Спокойной ночи.

Возвышаясь над ними, как покрытая снегом гора, Меган выпроводила их наружу, подталкивая в спины, чтоб уж точно не передумали и не остались.