Идеальные Солдаты

Усевшись за один столик с девчонками, Джерри продолжил с ними болтать, но я всё никак не мог прийти в себя.

Ради чего тогда всё это было? Поступал я сюда только ради Обещания или больше ради себя самого? Я ведь и без Петера всегда хотел стать настоящим военным, офицером. Достигнуть звания Адмирала Флота. Академия подходила для моих амбиций просто идеально.

Ронг привлекла мое внимание, помахав перед лицом ладонью.

— Смотрите, мальчики, сейчас будет событие редкое, как взрыв сверхновой! — сказала она с набитым ртом. — Видите, старшаки опять сели кучкой? Но при этом они оставили пустой стул прямо по центру!

Я отвлекся от тяжких раздумий, посмотрев, куда она указывала ложкой. Пятикурсники действительно сидели так же, как вчера за ужином, но при этом в самом центре их шумной компании было пустое место.

— И что это значит? — заинтересовался Джерри, едва ли не подпрыгивая на стуле. — Кому, кому они оставили этот стул?

Ронг взяла многозначительную паузу и помахала в воздухе ложкой, оставляя на столе липкие капли, но ничуть этого не смущаясь.

— Самый крутой учитель полетов во всей Ойкумене. Он не считается нашим преподом, его нет ни в одном списке, но иногда он приходит поработать в Академии — бывает, что на пару занятий, а порой и несколько месяцев. Его предметы появляются только во втором полугодии четвертого курса, но я уже просто мечтаю, чтоб они скорей наступили! Говорят, он не полагается на виртуальность и заставляет учеников садиться в реальные корабли! И не работает ни по одной учебной системе, а при этом его ученики уже кучу лет становятся лучшими пилотами Содружества! По давней традиции, если он собирается поработать у нас какое-то время, то в первый день учебы он садится за один стол с пятикурсниками.

— Кто, кто этот неизвестный легендарный, мистический и невероятно крутой учитель?! — почти завопил Джерри, сразу зажимая себе рот обеими руками.

Двери столовой открылись, впуская очередную порцию запоздавших студентов разных курсов. Я взглянул на них только мельком, переведя взгляд обратно на Джерри с Ронг.

А потом повернулся к выходу всем корпусом, думая, что у меня галлюцинации.

Светло-серый настоящий военный комбез. Пустой семиугольник правительственных войск. Седые виски, прямая спина, перчатки на обеих руках, но я-то знал, что под одной из них скрывается металлический протез. Майорская звездочка рядом с полоской на воротнике и пряжке.

— Майор Патрик Джонсон, — торжественным шепотом представила его Ронг. По столикам прокатилась волна шепота, а потом в столовой будто выключили весь звук.

Я уронил вилку и попытался снова начать дышать.

Возможно, всё действительно было не зря. И хотя бы часть моих вопросов получит ответы.

========== Глава 14. Учеба. ==========

В первые дни я не особо смотрел в окна. Сперва был занят собственным разочарованием, размышлениями о загадочном майоре Джонсоне, попытками проживать жизнь, не складывая в голове всего лишь отдельные беззвучные безэмоциональные кадры.

А потом однажды посмотрел наружу, на белую стрелу Станции посреди черноты, и вздрогнул всем телом. То ощущение, которое я испытал однажды на Земле, в Нью-Кэпе темной августовской ночью, оно вернулось.

Звезды смотрели на меня оттуда, из космоса, миллиардами пристальных взглядов. Тут, на хрупкой крохотной Станции, я был куда беззащитней перед ними, чем на Земле. И здесь не было Лолы, чтоб взять меня за руку.

Лола…

В один из вечеров выйдя во внешнюю Сеть с компа в нашей с Джерри комнате, я нашел аккаунт Лолы и открыл пункт «собщений».

Мы не переписывались до этого, потому что все время проводили рядом. Не нужно было ничего ей писать, ведь я мог просто сказать лично. Теперь же, вызвав на стол мерцающую клавиатуру, я держал над ней руку и не знал, с чего начать.

Бесцеремонный Джерри влез в личное пространство и заглянул через плечо.

— Пишешь той девчонке кудрявой, которая тебя на Земле провожала? — спросил он весело. — Вы родственники?

— Брат с сестрой, — неохотно ответил я.

— Врешь! — удивился Джерри. — Не похожи. Впрочем, мне без разницы. Что, не знаешь, про что написать? Напиши, о чем думаешь! Конечно, это не работает с моими Ма и Па. В этом случае приходится писать исключительно то, что они хотят от меня услышать. Это такой вид заботы, я думаю. Иначе Ма прилетит прямо в Академию, и никакие военные ее не остановят, будь уверен!

Я промолчал, Джерри похлопал меня по плечу и завалился на свою койку.

Написать то, что думаю?

О том, что меня тоже никто не ждал в Академии? О том, что Петер обманул меня, подставил, бросил тут в одиночестве?

О том, что я нашел того самого майора… или это он меня нашел? Нужно как можно быстрее узнать, что от меня нужно правительственным войскам, это уж точно.

Или написать про то, как я боюсь космоса вокруг Станции? Как страшно засыпать и думать, что от бездны тебя отделяет лишь тонкая обшивка? Как тяжело выдерживать взгляды этих жутких гигантов с глазами-звездами — тех самых, которых сама Лола боялась во время земных летних гроз?

Я размял пальцы и написал, что у меня всё отлично. Что учеба пока совсем легкая. Что куратор вполне милая девушка, а мой сосед по комнате хоть и зануда, но довольно веселый товарищ. Что я скучаю и передаю привет бабуле.

Потом долго медитировал над кнопкой «отправить», нажал ее почти вслепую, задержав дыхание, и поспешно закрыл все окна, уставившись на картинку рабочего стола.

Лучше не волновать Лолу. Как Джерри беспокоился о своих Ма и Па, так и я тревожился о Лоле, потому решил за нее, какую часть правды ей стоит знать.

***

Каждый день в Академии проходил одинаково: ранний подъем, двадцать минут на личную гигиену и утреннюю зарядку, бегом до столовой, легкий завтрак и общее построение в ангаре, потом учеба почти до обеда. Перед обедом — физкультура и время привести себя в порядок после нее, затем и сам обед. После — опять уроки, занятия по выбору и ужин. Потом — свободное время до отбоя. После него матовый свет потолка безапелляционно гас, да и вредина Джерри следил, чтоб я не просыпал на зарядку, потому к режиму я привык быстро, хоть и не был этим особо доволен.

На первый курс Академии поступили двадцать учеников: двенадцать, включая меня, прилетели с Земли, пятеро — с Марса и его спутников, трое — с Эвридики. Девочек у нас было всего шесть, среди старших — и того меньше.

Но старших вообще было меньше. На втором курсе — пятнадцать человек, на третьем — четырнадцать, а на четвертом и пятом — вообще всего по дюжине студентов. Я не знал, с чем это связано, и потому испытывал смутную тревогу на этот счет. Обсудив свои волнения с всегда готовым поболтать Джерри, мы решили спросить Ронг.

Второкурсница Ронг Ли была старше нас всего на год, а вела себя так, будто уже повидала все тяготы и невзгоды, которые есть на свете. Она всегда оказывалась в нужном месте в нужное время и была в курсе всех слухов и новостей. На наши расспросы она сперва хитро улыбалась лисой, но никогда не отказывала в помощи или совете. Хотя меня раздражал ее снисходительный тон всезнайки, слушать ее истории было интересно.

— Ох, мальчики, думаете, жизнь в нашей Академии легка и полна чудес? — рассмеялась она, когда мы спросили про то, куда подевалась едва ли не треть студентов. — Поступает двадцать малолеток, а потом часть сдается и возвращается к мамочкам!

— Да ладно! — не поверил я. — У них что, силы воли нет? Будто я позволю себя отсюда кому-то вышвырнуть, мне ради места на этой Станции такие усилия пришлось приложить!

— Это ты сейчас так говоришь! Вы, малышня, еще мамкины пирожки не… — Ронг захохотала в голос и встряхнула косами. — Ой, нет, вам о таком еще рано, вы же и вправду малышня!

— Чего обижаешь? — надувшись, спросил Джерри.

— А чего обижаешься? — продолжала веселиться Ронг. — Если тебя каждый обидеть может, то тебе в Академии делать нечего!