Живые чернила

- Я ждал этого целый год, я не хочу сейчас прекращать, - он даже не думал выпускать ее из рук, вставать и, уж тем более, работать. Работа подождет.

- Я ждала полтора, я подожду еще двенадцать часов. Главное, чтобы ночью я легла спать не одна, - тихо проговорила она, а затем совсем зашептала. – Боже, что же ты со мной делаешь… - она громко выдохнула и вздрогнула.

- Ты первая начала, - Оливер погладил ее по волосам. – В тот день, когда с ноги открыла дверь в класс и сказала «А чё, любимчиков тоже оставляют?» - Оливер ослабил хватку и открыл глаза, посмотрел на женщину. Она в этот же момент подняла взгляд, улыбаясь его словам. Он улыбнулся в ответ, сглотнул, видя ее улыбку. – Ты хочешь, чтобы я сейчас работал, а не был с тобой?

- Ага, - она кивнула. – Я буду тут сидеть, наблюдать за тобой.

Ничего не сказав и лишь тяжело вздохнув, Оливер кивнул, быстро поцеловал Мию в лоб, а затем сел и потянулся – спина дала знать о причиненных неудобствах, мышцы неприятно тянуло. Оливер слегка повел плечами и торопливо поднялся на ноги, пошел к той части комнаты, где хранил незаконченные работы и стал перебирать их, ища ту, за которую бы он мог сейчас взяться. Было несколько портретов, один из них очень даже интересный. Молодая девушка согласилась на что-нибудь необычное, а не простой, стандартный портрет, и Оливер уже начал над ним работать несколько дней назад, но сейчас ему не хотелось видеть чьи-то лица. Единственное лицо, которое ему было нужно, заставило его работать. Нужно что-то нейтральное. Вполне симпатичный пейзаж, вид с Франклин-центра, довольно захватывающий. Правда, в плане создания пейзажа получилось скучно – Оливера не пустили в здание на нужный этаж, только предоставили все необходимые фото, чтобы он перерисовал с них. Отвратительно, все равно, что попросить массажиста делать массаж через одежду, но делать было нечего, желание клиента – закон.

- Что там у тебя, покажи, - протараторила Миа, садясь на полу. Она мотнула головой, чтобы волосы ушли за спину, поправила рубашку, которая немного съехала на бок. Все же, она была ей велика. Оливер повернул холст, и женщина скривилась. – Ну вот, неинтересно… - протянула она.

- Почему? Тебе не нравится вид города? Ты пока перебирайся на диван, не сиди на полу, - он поставил холст на мольберт и в пару движений закрепил его, пошел обратно, брать инструменты.

- Не хочу. Я с дивана ничего не увижу, - деловито проговорила она, скрестив ноги. Наугад взяла какую-то кисть и протянула Оливеру. Увидев это, он улыбнулся, поцеловал ее в лоб и взял кисть.

- Умничка, - прошел за нее и поднял еще несколько кистей, прихватил небольшую коробку и выпрямился. – Поможешь? – подмигнул женщине.

- Да ладно, я угадала?! – она радостно улыбнулась, Оливер ей кивнул. – Ура, акрил. Да, что нужно? – на это Оливер только указал взглядом в сторону. Миа проследила его взгляд – у стены на полу лежала полупустая бутылка с распылителем. – Воды набрать? А в тарелку надо? – она торопливо встала и направилась за бутылкой. Глянула на мужа, тот отрицательно закачал, усмехнувшись от ее энтузиазма. Пока женщина ходила за водой, Оливер открыл окно, разложил на стуле кисти, тюбики с краской из той самой коробки, нашел палитру и аккуратно положил ее рядом, прикрепил одно из самых удачных фото в левом верхнем углу, стал выверять нарисованные карандашом линии. – Держи, - Миа отдала Оливеру бутылку и вернулась на свое место на полу, обхватила руками колени и положила на них голову, стала внимательно смотреть.

- Тебе же и так ничего не видно, может, на диван? – бросил ей Оливер, примеряясь к холсту.

- Мне видно тебя, а это главное, - на этих словах Оливер улыбнулся и закачал головой, продолжая свое занятие. – Ну а что, мне больше нравится наблюдать за твоим поведением. И это… Ты бы оделся? Испачкаешься же.

- Одежду тяжелее отстирать. И вообще, мне так удобнее.

- А тарелку с водой тебе точно не надо? – не успокаивалась та. Оливер закачал головой. Он взял в руки палитру и тюбик с краской, стал выдавливать. – Ой, погоди! – Миа напугано вскрикнула, чем не меньше испугала Оливера. Он вздрогнул и резко посмотрел на нее, вопросительно кивнул. – Ты пыль с потолка в коридоре не собрал! Как тебе работать теперь?! – воскликнув, Миа громко рассмеялась, запрокинув голову назад, а Оливер закатил глаза и громко вздохнул.

- Миссис Банч, тебя слишком много, - фыркнул он, когда она немного успокоилась.

- Ой, еще скажи, что тебе это не нравится! – она не осталась в долгу.

- Нравится, - тихо ответил он. И это было правдой – после долгого перерыва было до невозможного приятно, что все его действия комментируют и в его дела суют свой милый носик, при этом довольно улыбаясь и раскачиваясь на полу. Он в последний раз подмигнул своей жене и принялся за работу, хотя тело все еще просилось назад.

Осторожными движениями он делал мазок за мазком, периодически меняя кисти, смачивая краску водой и переходя от цвета к цвету. Капли краски падали на пол, стекали с кисточки на пальцы или из палитры из-за неловкого движения рукой. Оливер не обращал на это внимания, весь погруженный в работу и сосредоточенный. Он сверял цвета и оттенки, иногда поглядывая на фото-подсказку, прикрепленную сбоку. И в это же время краем глаза он видел, как Миа неподвижно сидит в одной и той же позе, и внимательно смотрит на него, не отрываясь и не шевелясь. Единственное, что в ней менялось, так это выражение лица. Улыбка появлялась и исчезала, становилась шире и уже, временами губы сами собой поджимались или же внезапно приходилось слегка прикусывать их. Хоть краем глаза, мимолетно, но Оливер видел это. Видел восхищенный, радостный взгляд, румянец на щеках, растрепанные волосы и рукава своей… уже не своей рубашки. Мысли о жене не давали ему до конца погрузиться в работу. Да и работать особо не было желания, хоть он и согласился. Наверно, он бы и ночью не стал работать, а лег бы спать, как этого хотела Миа. А сам он сейчас хотел обнять эту маленькую капризную женщину и не выпускать ее из своих рук, но вместо этого ему приходится держать палитру и кисть. Или же…

- Хочешь попробовать? – он глянул на Мию и кивнул ей на холст. Она оторопела.

- Я? Я ж не умею рисовать, ты за меня это делал всегда.

- А тут не надо рисовать, я уже все сделал. Теперь это раскраска. Хочешь? – он повторил свой вопрос. На мгновение задумавшись и закусив губу, Миа неуверенно кивнула. – Тогда давай сюда, - он кивнул ей. Женщина торопливо встала и в несколько шагов настигла мольберт, заглянула в него. – Становись, - Оливер сделал шаг назад и пропустил Мию перед собой. Она заняла место между ним и мольбертом, повернулась к мужу спиной и начала разглядывать холст. Оливер подсунул ей в руки палитру и кисть, стал ждать, когда Миа это заметит.

- А… - заметила, глянула на свои руки. – Хм… И с чего мне начать? – обернулась к мужу.

- Подумай, - шепнул он ей на ухо. Миа стала внимательнее смотреть на полотно, на палитру, кисть, вновь на полотно, при этом закусив губу и склонившись вперед. Она сузила глаза и все ближе наклонялась к холсту, а затем резко отстранилась.

- Мм… Вот тут? – неуверенно показала краем кисточки на участок на холсте. Оливер согласно хмыкнул. – А… - один этап был пройден, теперь нужно было определиться с оттенком на палитре. Еще более сосредоточено Миа разглядывала пластиковую емкость в руке, где было несколько разных оттенков одного и того же цвета. С большим усердием она размышляла о цвете, не замечая, как Оливер из-за спины наблюдает за ней и улыбается. Ответ был очевиден, а она почему-то думает. Так было и в художке – он давно все сделал, а она еще мучается, выбирая нужные цвета, если не сам материал для рисования. Он не видел ее лица, но прекрасно знал, что Миа нахмурилась, свела вместе брови и покусывала губу. Почему-то в моменты, когда она о чем-то серьезно думает, она кажется ему милой. Наверно, потому, что для него она девчонка, немного взбалмошная и капризная, а такие всегда выглядят мило, когда пытаются быть серьезными. – Мм… - она вновь подала голос, а затем ткнула кистью в оттенок и посмотрела на Оливера. – Он? – он шире улыбнулся и кивнул. С опозданием, но она нашла нужный цвет, такая умница. Увидев одобрение, Миа тоже улыбнулась. – Не зря ходила в художку, - важно произнеся эти слова, она вновь повернулась к холсту, обмакнула кисть в краску и занесла руку. Занесла и замерла. – Э… Ты точно уверен? Я же все испорчу сейчас. А это тебе не масло, акрил ведь быстро сохнет.