Живые чернила

- Когда я заказывал пиццу, то думал, что на ней слишком много сыра, и я его не съем, - сказав это, он погладил ее по колену и притянул жену ближе к себе. Миа легко поддалась.

Они улыбнулись друг другу после признаний и принялись за еду. Оливер не сразу начал есть свой первый кусок – сначала он протянул его Мие, чтобы она съела весь сыр, который свисал с него. Она делала это очень быстро и умело, ей не помешало даже то, что пицца все это время была в руке ее мужа, и он так и норовил отобрать ее. Закончив с его куском, Миа принялась за свой, и Оливер начал есть, ведь теперь сыра было не так много. Они перебросились лишь парой фраз, увлеченные едой, настолько сильно проголодались оба. Когда первый слайс пиццы подошел к концу, и в руке у Мии остался лишь борт из теста, она взяла открытый соус, хорошенько окунула в него корочку и протянула ее Оливеру. Без слов он потянулся к ее руке и надкусил протянутое тесто. Так они всегда ели пиццу – Миа объедала на ней сыр, а Оливер уничтожал борты, которые женщина исправно окунала в соус. И главное было кормить друг друга с рук, а не просто отдавать ненужные куски. Почему-то, им нравилось делать именно так.

- Мне мама говорила – «Как ты можешь есть пиццу, ты ведь кормишь ребенка!» А я все равно ее ела, - хмыкнула Миа, принявшись за следующий кусок.

- А моя мне говорила – «Может, ты будешь есть что-то другое, кроме пиццы? Кому я готовила?»

- Ха, миссис Банч тебе готовила, пока меня не было?

- Первое время – да, потом перестала. Говорит, надоел, - они оба хмыкнули. – Держи, - Оливер протянул ей свой слайс, Миа наклонилась и поймала ртом полоску сыра. Съела ее и принялась за следующую, потом за следующую, пока они все не кончились. – А я себе особо не готовил, так что ел пиццу.

- Ну да, конечно, только пиццу ты ел, рассказывай, - Миа фыркнула. Оливер ее не понял. – Тебе ведь Сара готовила, забыл?

- Хм, ну да. Она частенько заходила с едой. Иногда это выручало, когда в холодильнике было пусто.

- А ты и рад был, да? – продолжала женщина, в упор глядя на мужчину. Она даже забыла о еде.

- Если хотел есть – да. А так, мне было все равно. Кстати, она меня до сих пор избегает. А в чем дело – понятия не имею. Пытался с ней говорить – без толку.

- Только попробуй еще хоть раз заговорить с ней, - процедила Миа, поджав губы. Оливер вновь скривился. – Прикидывалась овцой, а на деле еще та стерва. Пыталась увести тебя. Но ничего, я с ней разобралась, - она вспомнила про пиццу, откусила.

- Чего? Погоди, она из-за тебя меня избегает?

- Из-за чего еще? Мы с тобой разругались в очередной раз, ты ушел с Кевином гулять. Тогда в первый раз, помнишь? – Оливер нахмурился, а затем кивнул, вспомнил. – Так вот, ты ушел, а через несколько минут звонок в дверь. Стоит эта Сара, вся такая недовольная, и говорит, что я конченная стерва и довела тебя.

- Серьезно?

- Ага. «Оливер не был таким раздраженным, пока ты не появилась! Ты его совсем не понимаешь!» Думаю, ну приехали, какая-то прошмандовка смеет меня упрекать в том, что я не так общаюсь со своим мужем. Кто она такая, чтобы лезть? И вообще, я хотела ей сказать, что когда я приехала, Оливер был таким худым. Видимо, кто-то хреново готовит, если он не ест ничего?

- Но ты не сказала ей этого?

- Нет, я послала ее на три буквы.

- Ууу, Миа, как неприлично, - он хмыкнул и покачал головой.

- Туда ей дорога. И еще я сказала, что если она хоть на пять метров к тебе подойдет – я сделаю пасту из ее волос. Ее это убедило, - после этого Миа пожала плечами и продолжила есть.

- Так ты тоже собственница? – Оливер улыбнулся, глядя на ее недовольное лицо. Такая смешная, когда сердится.

- Уж какая есть. Не хватало мне, чтоб кто-то уводил моего мужа, - говорила она с недовольством. – И вообще… - хотела продолжить, но резко замолчала, когда Оливер погладил ее по щеке, спрятал ее в своей ладони.

- Ну ладно тебе, не сердись, - негромко произнес он, улыбнувшись. Миа прикрыла глаза и закусила губу, прильнув к его руке. Улыбнулась, когда он вновь прошелся пальцами по щеке. – Как котик, - хмыкнул он. Еще раз провел пальцами и опустил руку.

- Как кошечка, - они негромко рассмеялись. Миа взяла очередную коробочку с соусом и обмакнула корочку. – Держи, - протянула ее Оливеру, он стал есть с ее рук. – Мне очень понравилось, как она сказала, что прекрасно тебя понимает и знает, что тебе надо. Я тебя знаю десять лет, и то не всегда могу понять, а она вот так взяла и все поняла.

- Восхитительно, очень проницательная девушка, - хмыкнул Оливер, снова кусая борт в ее руке.

- Хм, я знала, что ты так скажешь, - Миа продолжала улыбаться, глядя на него.

- Правда ведь. Что уж о тебе говорить, я сам себя могу не понять, а она… - он подмигнул ей, женщина хохотнула и склонила голову, наблюдая, как он заканчивает с куском теста.

- И это я тоже знала.

- Она не понимала нихрена. Правда. Максимум, что она могла понять – я тоже ем и периодически с кем-то общаюсь. На этом ее понимание закончилось. С ней ведь даже не поскандалить было, - Оливер вновь подмигнул ей, за что Миа ткнула его в плечо. – Ау… Продолжаем? – он взял в руки очередной кусок и протянул его своей жене, наблюдал за ней, пока она снимала сыр. – Булочка? – она глянула на него и кивнула, сдержанно улыбнувшись. – Почему ты забрала заявление?

- Мм… - Миа опустила глаза и на мгновение задумалась, вытерла губы. – Наверно… Я тебя поняла, - резко посмотрела на Оливера. – Раньше я говорила, что понимаю тебя, но только сейчас поняла, что ничего я тогда не понимала. Сказала глупость, но думаю, ты понял, - Оливер кивнул. – Я считала, что знаю тебя на все сто пятьдесят процентов, что все могу предугадать. Знала, что ты эгоистичный и вспыльчивый, что с тобой бывает сложно. Знала, что ты любишь капризничать и уходить в свои фантазии, из которых тебя невозможно достать. Я все это знала, но при этом… Хм, - она замялась и отвела взгляд, провела языком по губам. – Я ждала, что ты меня остановишь.

- Что? – Оливер оторопел. Он только собирался надкусить пиццу, но опустил ее, в упор глядя на жену. – Что ты имеешь ввиду? – он положил кусок обратно в коробку.

- Я надеялась, что ты сделаешь что-нибудь, из-за чего я решу забрать заявление, - она пожала плечами, мужчина недоверчиво скривился. – Да, я знаю, как это глупо, - слабо улыбнулась. – Тем более, ты реально старался, а я… Все твои старания я делила на ноль, - вновь опустила взгляд.

- То есть? – негромко спросил Оливер. Коснулся ее щеки и приподнял лицо. – Ты о чем?

- Ты сразу поставил Кевина на первое место, так ответственно вел себя с ним. Ко мне был внимателен, делал все, чтобы нам было комфортно. Вроде бы, ты не делал ничего выдающегося, но ведь отношение складывается из мелких поступков, а их было предостаточно. И все же… Я обесценивала их. Я думала, что это временно, что тебе вскоре надоест, и ты откажешься от сына. Я пыталась не думать так, скрыть это, но у меня не получалось, и ты все это видел. Даже если ты этого не осознавал. Из-за этого ты злился, мы ругались, и в итоге я только больше думала, что нам не стоит быть вместе. Просто замкнутый круг какой-то… А потом я в этом убедилась после того случая с Кемероном, - она продолжала говорить, стараясь не отвлекаться на руку, аккуратно гладившую ее щеку, хотя тело предательски поддавалось на эти действия. – Ты стал очень грубым и в первый день с таким отвращением смотрел на Кевина. Это было так ужасно, я безумно переживала из-за этого. Мало того, что ты не так все понял, так еще и ребенка в чем-то винишь. И тогда стало ясно, что никакой семьи у нас быть не может, это был конец.

- И что случилось потом? – он убрал прядь волос, которая упала на лицо.

- В тот же день я увидела, что уже нет никакого отвращения, и вы с Кевином лучшие друзья. Я было обрадовалась, решила, что ты быстро отошел, но… С одной стороны, было обидно, что не отошел, а с другой… Даже в таком состоянии, ненавидя меня и вообще весь мир, ты все равно думал о нашем сыне. Да, ты эгоистичный и взбалмошный, ужасно капризный, вредный, заносчивый, но если речь идет о Кевине – все уходит на второй план. А когда мы помирились, я поняла, что и со мной ты ведешь себя так же. И… Да ты всегда был таким со мной, просто я этого не замечала периодически. Либо привыкала, либо думала только о плохом, если мы ссорились.