Живые чернила

- Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь, - Оливер негромко перебил ее. Он внимательно смотрел на свою жену и едва покусывал губы, вслушиваясь в ее слова. Это было так волнительно для него. Вроде они говорили обо всем, и даже о таком, но все равно было неловко и непривычно.

- Ну… Например, я разбудила тебя в три часа ночи и сказала, что мне приснилась змея в постели, и теперь я боюсь спать, - Миа пожала плечами. – А ты весь день работал, еще ночью работал, а утром тебе рано вставать, и ты вообще дико устал, о чем говоришь мне, злишься, недовольно фыркаешь. Но все же ты встаешь, включаешь свет, начинаешь проверять комнату на наличие змей, показываешь, что никого нет, а затем выключаешь свет, ложишься и обнимаешь меня, и еще долго говоришь со мной, чтобы успокоить. Или ждешь, когда я усну. С одной стороны, ты всем видом показываешь, что у тебя своих проблем куча, и ничего ты делать не хочешь, а с другой – стараешься сделать все, чтобы мне было комфортно, даже в ущерб себе. Пример глупый, но надеюсь, что ты меня понял, - она глянула на Оливера, тот пожал плечами и едва кивнул. – Ну вот, и это я осознала только сейчас, раньше я была такой глупой.

- Не говори так, меня только ты и понимаешь. Даже после всего, что было.

- Хм, Оливер, я знаю, что ты очень высокого мнения обо мне, но я не такая умная, как ты думаешь, - Миа хмыкнула и закачала головой. – Я не сама это поняла, увы.

- Кто же тебе помог?

- Доктор Абрамсон.

- Что? Психотерапевт, к которому мы ходили? – Оливер оторопел. Миа поджала губы и закивала.

- Ага. Я пришла к нему, когда мы окончательно разругались, и ты только на Кевина обращал внимание. Я поняла, что ты уже вряд ли что-то будешь делать, и нужно думать самой. Ну и вообще узнать, могло ли у нас все наладиться. Он сказал, что да, когда нас увидел и послушал, понял, что все решаемо, но дело было в моем нежелании что-то решать, - она потупила взор.

- Ты часто была у него?

- Каждый день с тех пор, как весь твой мир сошелся на ребенке. Закончила чуть больше недели назад. Я все ему рассказала. Как мы познакомились, как общались, дружили, как начали встречаться. Про ссоры, притирки, как много времени мы вместе проводили, как нам было хорошо. Рассказала про твои измены, как я их переживала, когда все началось и закончилось. Про свадьбу, совместную жизнь. Я все рассказала. Он слушал меня, слушал, очень много слушал. Я продолжала ему рассказывать дня четыре, наверно. Говорила все, что только могла вспомнить.

- Например?

- Да всё, правда. Про наши занятия в художке сначала, как мы с тобой подружились и стали вместе ходить на занятия. Как ты меня защищал от мальчишек, даже если это я первая начинала. Что ты всегда меня до дома провожал и носил мои вещи, что мне тогда было так легко и уютно с тобой, ты был мне как старший брат. Третий старший брат, - Миа хихикнула, Оливер закачал головой, улыбнувшись. – Потом… Когда мы уже взрослее стали, о том, что мы начали и про отношения разговаривать. Как ты мне про своих девушек рассказывал, спрашивал совета, а я тебе подсказывала. Ну а потом про Ньюта… - Миа поджала губы и на мгновение замолчала. – Рассказала ему об этих прекрасных отношениях, какую роль ты в них играл, как ты поддерживал меня и защищал, как помогал после разрыва с ним. Сказала, что я уже вроде простила его, а ты все еще ненавидел, даже когда мы поженились. Хм, я говорила о том, что чувствовала, когда находилась с тобой. Мне не нужно было становиться грубой, когда мы были вместе, да и как-то не хотелось. Даже если ты шутил надо мной, у меня не было желания как-то жестко тебе отвечать, наоборот, хотелось отвечать, как это делают прям девочки-девочки, - она вновь замолчала и отвела взгляд, закусила губу. Оливер смотрел на нее все это время, он видел, как меняется ее выражение лица, как на щеках играет румянец, а в глазах печаль сменяет радость. Миа громко и протяжно вздохнула, продолжила. – Я много говорила о наших отношениях, как мы поняли, что влюблены. Это было такое волшебное время… - ее голос стал тише, губы дернулись в неловкой улыбке. Внутри у Оливера что-то всколыхнулось. И ее он так давно не видел. Именно такую, настоящую, неприкрытую, искреннюю, нежную улыбку. – Ты и раньше относился ко мне, пусть не как к леди, но как к девушке, а когда мы начали встречаться – как к принцессе, и мне безумно это нравилось, хоть иногда я это забывала, обижалась, капризничала. И даже… Хм, даже когда ты мне изменял, ты относился ко мне так же… - улыбка слегка померкла, стала виноватой усмешкой, а Оливера что-то кольнуло. – Ты меня оберегал, ухаживал за мной, защищал, помогал и баловал. И именно благодаря твоим стараниям я стала такой, какая я сейчас есть. Рассказала, что когда ты сделал мне предложение, и я согласилась, ты сам все сделал, чтобы не беспокоить меня и не дать волю нашим матерям. Ты сделал все, как мне хотелось, и продолжал так делать дальше – этот дом, все, что в нем есть, - ведь это все, о чем мечтала я, и ты исполнял мои желания. Я этого не замечала, я забыла, принимала, как должное. Наверно, это правильно… Или нет? Не знаю, но это было так. Хм… Все эти годы, что мы были женаты… Да и просто все годы, что мы с тобой знаем друг друга, я знала, что я в безопасности. Меня никто не обидит, ведь мой защитник порвет любого, кто посмеет причинить мне вред, - постепенно ее голос становился тише и тише, но он не переходил в шепот. Этот голос Оливер тоже узнал, как и улыбку, как глубокое дыхание женщины. Спокойный, ласковый, добрый голос, полный женственности и тепла. Таким голосом говорит женщина, которая уверена, что ее не предадут, не бросят и не покинут, но всегда будут защищать и охранять, чего бы это ни стоило ее герою. Голос Мии, той девочки-девочки, которой ей хотелось быть рядом с Оливером. – Но… Последний год… Он был ужасен. Я была беззащитна, как никогда, но меня некому было защитить, и я надеялась только на себя, - она с грустью вздохнула и опустила глаза. Оливер вновь коснулся ее щеки, погладил и осторожно взял за руку, сжал в своей руке тонкие пальчики, с трепетом гладил их. – Я не понимала, что происходит. Я ничего не понимала. Меня гнали полгода, на меня не обращали внимания, игнорировали, а потом решили пригреть, как брошенного котенка. Это было ужасно, просто отвратительно. Человек, которому я так доверяла, меня предал, веры больше нет. И как теперь жить с ним? Я думала об этом всем. Когда на развод подавала, думала. С тех пор, как подала, тоже думала об этом. Как я могла доверить тебе ребенка? Никак. Поэтому нужно было уйти.

- Да, это очень веская причина… Что он тебе сказал?

- Когда я закончила рассказывать о тебе и посмотрела на него… - женщина сдержанно хмыкнула и неловко заправила волосы за ухо. – Мне показалось, что он хотел сказать что-то вроде «То есть, мужик для тебя все делал, а ты еще чем-то недовольна?», но он так не сказал, - она хохотнула, и Оливер поддержал ее негромким смехом. – Он еще позадавал мне вопросы, а потом заговорил о причине развода. Я стала расписывать, что и как, про твои периодические заходы в собственный мир, что тогда он затянулся, да и сейчас повторяется. Ну, на тот момент твой загон был в разгаре. И, хм, он стал меня расспрашивать, с чем это связано, на мой взгляд, как можно этого избежать, а я отвечала, что понятия не имею. У тебя это само по себе как-то происходило всегда, я не успевала за твоими перепадами. Тогда он спросил, что предшествовало им всегда. А обычно у нас тогда были ссоры, если не скандалы, мы так сильно выясняли с тобой отношения… - она остановилась и посмотрела на свои руки. – Он выслушал меня, а потом задал вопрос, после которого я начала понимать, что что-то не так… Он спросил, как на это реагировали твои родственники, друзья. Я стала ему рассказывать, что они звонили мне и спрашивали про тебя, что они понимали еще меньше, чем я, и тут меня осенило. Знаешь, что я поняла? – она подняла глаза на Оливера и улыбнулась. Он с интересом кивнул ей. – Они звонили в два раза чаще, чем ты был в таком состоянии. То есть… Ты уходил в себя намного больше раз, чем я думала. Бывало, мне звонила твоя мама и спрашивала, как ты. Говорила, что ты какой-то грубый, не заезжаешь к ним, звонить перестал. А я ей говорила, что у тебя все в порядке. Или Фред мне писал, что ты его игнорируешь, хотя вы договаривались давно, что соберетесь именно в этот день. Ему я тоже говорила, что все отлично. Я не придавала этому значения, а когда стала рассказывать доктору – поняла. В такие периоды ты всегда ненавидишь весь мир, но… Ты не всегда ненавидишь меня.