Живые чернила

— Оливер, они меня обижают! — не раздумывая, воскликнула она. На это Оливер фыркнул и наигранно закачал головой, «с укоризной» посмотрел на Майка. Миа поняла, что защиты она не получит, обиженно глядела на мужа, сощурившись. — И ты туда же? Отдай! — последнее обращалось к брату. Миа вновь попыталась вырвать пакет, но у нее ничего не вышло, Майк успел увернуться. Женщина раздраженно зарычала и топнула ногой. — Майк!

— Слушай, отдай, а то она ж правда маме пожалуется, — фыркнул Оливер, продолжая наблюдать.

— Топни ножкой еще раз — отдам, — Майк вновь закачал пакетом перед лицом сестры. Та накинулась на него, но ее вовремя остановил Мик, схватив сзади и оттащив от лестницы.

— Нечестно! — она захныкала, пытаясь вырваться из рук брата. Майк хитро улыбнулся, Мик продолжал смеяться. Оливеру это не понравилось.

— Так, ну хватит, — он быстро подошел к троим и потянулся к Майку. — Отдай пакет.

— Вечно ты всё портишь, — на долю секунды Майк задумался, глядя на своего зятя, а затем протянул пакет сразу Мие. Мик ее тут же отпустил. Миа не двинулась с места. Она скрестила руки на груди и сжалась, исподлобья смотрела на старшего брата, поджав губы. Так ведут себя маленькие дети, когда не получают, чего хотят. Майк знал, что значит это поведение, понял, что они перегнули палку, постарался задобрить сестру. — Держи, я это привез специально для тебя, — он спустился на пару ступеней, продолжая держать перед собой злосчастный пакет. Миа не шевелилась, только продолжала смотреть. — Мелкая, ну ты чего? — от насмешек не осталось ни следа. Майк в шаг настиг сестру и аккуратно коснулся ее подбородка. — Мандаринка, ну перестань, — Миа демонстративно отвернулась. Майк обнял ее и чмокнул в щеку. — Я же скучал по тебе. Я просто пошутил. Любя ведь, ты же знаешь, — он тыкнул носом ее щеку, но она никак не реагировала на это, продолжала обиженно смотреть в сторону. — Хватит на меня дуться, — он не терял надежды и продолжал нежничать с сестрой. — Я не смогу спать, зная, что младшая сестренка сердится на меня, — Майк снова ее поцеловал.

— Ты колючий, перестань, — проговорила она обиженно.

— А ты не дуйся. Лучше посмотри, что я привез. Специально для тебя, между прочим, — он отстранился и протянул ей пакет. Фыркнув и покачав головой, Миа взяла его и раскрыла. Улыбнулась.

— Спасибо, — она поцеловала брата и продолжила изучать содержимое.

— Это всё мило, но где Кевин? — хмыкнул Оливер, наблюдая семейную идиллию.

— Он наверху, спит уже давно, — проговорила Миа, не отвлекаясь от своего занятия.

— Чего вы тогда тут развели? Разбудили его своими криками, — после этих слов Миа на мгновение замерла и резко вздохнула. Глаза наполнились испугом, рука сама закрыла рот. Забыв о подарке брата, Миа побежала наверх проверять, как там ее сын. Трое мужчин наблюдали за этим и одновременно фыркнули, когда женщина исчезла на втором этаже. — Что ты там ей привез, если она о ребенке забыла? — хмыкнул Оливер, глянув на Майка. Тот пожал плечами.

— Женские безделушки, — безразлично махнул рукой и хитро посмотрел на Оливера. — А вы тут как? Воюете?

— Уже нет, вчера даже говорить начали, — он ответил в той же манере.

— Не прошло и трех недель, — фыркнул на это Мик.

Пока Миа была наверху с сыном, Оливер общался с ее братьями. Майк рассказал о командировке в Аргентину, Мик пожаловался на городок, в котором сейчас живут их родители. Оливеру нечего было рассказывать, он только слушал. Он знал, что если начнет говорить, то этих двоих будет интересовать только одно — что происходит в их с Мией семье, но говорить об этом совершенно не хотелось. Братья не рискнули спрашивать его о разводе и дальнейших планах, продолжали свои рассказы. Вскоре к ним присоединилась и младшая сестра, тогда их разговоры стали плавно перетекать в подшучивание над ней. И хотя некоторые шутки могли быть грубыми, оба брата любили свою сестру, а Миа, зная это, вместо того, чтобы на самом деле обидеться, лишь играла роль обиженной.

— Всегда поражаюсь тому, как вы похожи, — начал Оливер, когда гости ушли, и они остались вдвоем. Миа улыбнулась и пожала плечами. — И зависть берет. У меня ведь нет ни братьев, ни сестер, — они дошли до лестницы на второй этаж, женщина успела подняться на пару ступеней.

— Поэтому и вырос такой эгоист, — фыркнула она, обернувшись. Оливер картинно закатил глаза, от чего услышал смешки. — Как подготовка? Все готовы к защите? — кажется, Миа решила, что лестница была лучшим местом для разговора. Она полностью обернулась к мужу и смотрела на него с высоты тех ступеней, на которые успела подняться. Оливер поджал губы и кивнул. — Да ладно тебе, не переживай так. Я ж знаю, что ты из них все, что можно было, выжал. Они сдадут.

— Спасибо, — он выжал всё не только из них, но и из себя, так что ему нечего было на это сказать, хотя улыбка и ободрение жены прибавили немного сил. — Ты снова на моей стороне.

— Кстати, об этом… Я тут подумала… Наверно, мне стоило тогда согласиться, — улыбка сошла с лица женщины, но она все еще была в хорошем настроении, говорила спокойно и легко. Оливер ее не понял и скривился. — Когда ты предложил мне… Ну… Ладно, в общем, я подумала, что мне нужно было сразу согласиться.

— В смысле? Зачем? Чтобы потом отказаться?

— А мне бы не пришлось отказываться, — она внимательно смотрела ему в глаза, думая о чем-то. Оливер ничего не понимал. То ли дело было в алкоголе, то ли в усталости, то ли в том, что он просто не способен понять, что творится у нее в голове. — Ты ведь даже не помнишь, что тогда было. Думаю, ты уже через минуту забыл, что сказал тогда. Тебе просто нужно было подтверждение, что я на твоей стороне.

— Думаешь? — он понимал лишь то, что его жена опять оказалась проницательней него. Выходит, она его понимает лучше, чем он сам себя.

— Ага. Ты ведь говорил, что тебя предали родители и друзья, а на работе был полный хаос. Рядом была только я, и я была всегда на твоей стороне. Боже, я так часто сегодня повторяла это себе самой, что мне кажется, что в этих словах уже нет смысла, — она слегка рассмеялась, но все также смотрела на Оливера, не отводя взгляда. А он, словно завороженный, смотрел на нее — спокойная, радостная, с блеском в глазах и беззаботной улыбкой. И волосы опять так беспорядочно спадают. Они отросли и стали виться, уже не прямые, а волнистые.

— Тебе очень идет, — он коснулся одной пряди.

— Мне надоело их выпрямлять, — хмыкнула та. — Так вот, ты просто хотел убедиться, что я всегда-всегда буду НА ТВОЕЙ СТОРОНЕ, поэтому и пристал ко мне с этой ерундой. Я отказалась, ты решил, что я тебя тоже предала, хоть ты и не знаешь, почему ты так решил. Ты ведь сразу же забыл. Именно поэтому мне стоило сказать «да». Все твои слова нужно было делить на ноль, — от этих слов Оливер непонимающе скривился и взглядом упрекнул Мию в незнании математики — на ноль нельзя делить. — На ноль делить можно, — она поняла его взгляд, фыркнула. — Проблема в том, что это бессмысленно. Также бессмысленно, как и искать логику в твоих действиях во время загонов. В таком состоянии ты забываешь.

— А если бы не забыл?

— Это значило бы, что ты в адеквате. В адеквате ты такие вещи у меня не спрашиваешь, потому что итак знаешь ответ.

— Зачем ты говоришь мне это?

— Потому что теперь я всё поняла. Не только приняла, как раньше, а именно поняла. Дай угадаю, о чем ты думал последние три недели — люди лживы и отвратительны? Да? — Оливер кивнул, чувствуя, как всё замерло внутри. — Они идеальны только на бумаге. Любимое дело не предаст. Твои труды переживут тебя, да и вообще будут вечны. Если их, конечно, не сожгут. М?

— Всё так. И?

— Люди не стоят твоего внимания. Ни минуты. Если только… Хм, они не на твоей стороне. Тогда вся эта ерунда началась намного раньше, а не в тот день, когда мы поругались окончательно. Ты до этого уже ненавидел людей, игнорировал собственных друзей и не отвечал родителям. А со мной ты был обычным. Ведь я… — она сделала паузу и кивнула Оливеру, чтобы он продолжил.