Разведи Огонь

- Уже почти утро, ему пора в постель. Нечего играть так долго, - и, развернувшись на каблуке, покинул залу. Расстроенный мальчик лишь крепче прижался к матери и печально посмотрел вслед отцу.

Ридо была в тягость эта роль. Папа не хотел быть папой, и даже полные слёз детские глаза не могли зажечь в нем этого желания. Курану был нужен лишь сам факт наличия наследника – живого и здорового, который пригодится в скором времени. Воспитание, забота, ласка – для этого, как думал Ридо, мальчику хватит и матери, с дядей вместо отца.

- Как прием? – попытался разрядить обстановку Йоширо, как только глава дома скрылся из поля зрения. Он видел, что глаза Айи уже были на мокром месте, а ему не хотелось сейчас её успокаивать.

- Всё хорошо, Ичиджоу – прекрасный хозяин, - кратко оповестила брата женщина, ставя сына на пол и трепля ему волосы. – Ну, беги в постель.

- А ты придешь? – настойчиво поинтересовался мальчик, не отпуская руку матери.

- Да, сейчас приду, беги, - успокоила его Айя и проводила заботливым взглядом. Когда наверху стукнула дверь детской, этот взгляд мгновенно потяжелел. Айя подошла к стеклянному шкафу, на полках которого покоились разноцветные бутылки с алкоголем, и бездумно выбрала первую попавшуюся, содержимое которой тут же полилось в высокий хрустальный бокал. Айе было абсолютно все равно, что это.

- Всё так плохо? – деловито спросил Йоширо, наблюдая, как тёмно-янтарная жидкость перетекает из одной тары в другую. Айя со стуком поставила бутылку рядом с бокалом. Когда она повернулась к брату, тот увидел на её щеках две прозрачные дорожки слёз.

- Ему плевать на меня, - с горькой усмешкой ответила аристократка и подхватила бокал. – Я начинаю существовать для него только тогда, когда надо выйти в свет, как сегодня. Всё остальное время меня для него нет. Как и Сенри. Он даже не разговаривает с ним, - голос её становился всё выше и выше тоном, и дрожал всё сильнее. – Он заставил меня бросить мой любимый театр, чтобы я посвятила всё своё время ребёнку, а сам даже ни разу не прикоснулся к нему! Как будто это не его, не родное. А я и вовсе пустое место. Я думала, он меня любит, любит… Но… Я ненавижу его! – хрустальный бокал разлетелся на крупные осколки по полу, окрашивая его янтарными пятнами. – Ненавижу!

- Тихо, Айя, тихо, - поспешил успокоить сестру Йоширо, схватив её за плечи. – Тихо, он ведь может услышать.

Аристократка выпуталась из его объятий и злобно посмотрела в испуганные глаза брата.

- Даже ты не беспокоишься о моих чувствах. Ты волнуешься, как бы он не услышал. Я и тебя ненавижу! – Айя с силой начала бить мужчину в грудь, сопровождая каждый удар словом о ненависти, с отчаянием выплеснутым из её губ. – И люблю… О, Йоширо, как я его люблю! Эти глаза, этот взгляд… Он прожигает меня изнутри. Это какой-то адский огонь, и мне гореть в нём вечно.

Айя громко зарыдала и обмякла в объятиях мужчины, который крепко прижал её к себе, пытаясь успокоить сестру нежными поглаживаниями по густым волосам всё такого насыщенного, как и раньше, цвета бургунди.

- Скоро всё закончится, - почему-то был уверен Йоширо. Какое-то странное ощущение, что эта истерика была началом конца, поселилось внутри него. Снежный ком катился от дверей этого дома, и вскоре он разобьется на пороге дома Куранов. Йоширо знал: то, к чему стремился Ридо, скоро претворится в жизнь.

========== Глава 23: На пепелище ==========

- Айя… - тихий шёпот над головой.

Ухо аристократки ласкал низкий голос чистокровного, заставляя её тело содрогаться не то от холодного дыхания, не то от благоговейного страха перед мужем.

- Айя, - уверенный зов у самого уха.

Прикосновение ледяной ладони к плечу, лёгкое поглаживание по нежной коже, и девушка невольно раскрыла глаза, ожидая, что сейчас мужчина её поцелует, прижмёт к себе и скажет, что любит ее или что она ему хотя бы немного дорога и что-то всё же значит для него.

- Айя! – хриплый рык, распарывающий спокойствие по швам.

Властная рука хватает её за запястье, поднимает вверх и притягивает к губам чистокровного; клыки впиваются в плоть, не заботясь о том, чтобы смягчить боль от укуса. Струйки крови, соревнуясь в скорости, стремительно стекают вниз, к локтю, превращаясь в крошечные капли, по одной окрашивающие платье, которое было топазно-голубого цвета, а теперь же – топазного в алую крапинку.

Айя скривилась от острой боли, сосредоточившейся в одном месте, отчего она становилась еще острее, и попыталась встать, но от неловкого движения клыки впились еще глубже, и девушка охнула, падая обратно на постель. Наконец насытившись, Ридо отпустил её руку и устремил свой взгляд на обессиленное тело вампирши. По щекам Шики текли слёзы. Возможно, она даже сама их не замечала.

Ридо поднялся и поправил рубашку, сползшую с плеч. Айя посмотрела на своего мужчину: идеальное тело, идеальная внешность, и такая гнилая душа. Она уже ненавидела его, но перестать любить не могла – слишком глубоко въелось в неё это чувство, слишком крепко была она привязана к нему, слишком сильно сама желала быть рядом, всё ещё надеясь, что однажды эта пытка огнём кончится и всё остынет внутри, остынет и перестанет её мучить. Любовь не всегда приносит удовольствие, ненависть не всегда убивает любовь.

- За что ты так со мной? – разорвал пустоту тихий голос аристократки, чьи глаза уже оторвались от тела чистокровного и невидящим взором устремились в потолок. Безразличный тон обманывал, заставляя думать, что девушке неинтересно услышать ответ на свой вопрос, но на деле она просто адски устала ото лжи и лицемерия, что алмазными цепями сковали её. Ответит – легче не станет, потому что ничего доброго она не услышит. Не ответит – всё так же продолжит рыдать в подушку, как вчера, позавчера, неделю и месяц назад.

- Не думай, что ты особенная, - насмешливо заявил Ридо, натягивая на себя пальто, нехотя кутаясь в него. – За то, что ты оказалась на месте моей любовницы, можешь благодарить своего брата. Я лишь принял подарок.

Куран наклонился и поцеловал девушку в лоб, но в движениях его не было никакой нежности – всё было направлено на то, чтобы лишний раз поиздеваться над несчастной влюблённой.

- Мне абсолютно всё равно, кто бы сейчас лежал на этой постели вместо тебя, - ехидно прошипел чистокровный в самое ухо Айи. Она скривилась так сильно, будто ей прострелили ногу, на губах застыл так и не вылетевший наружу крик, руки судорожно сжали плечи. «Только не плачь при нём», - крутилось в подсознании Шики, и она еле сдерживалась, чтобы в самом деле не начать лить слёзы. Она не доставит ему такой радости - видеть её плачущей.

Ридо расхохотался. Он-то знал, что творится в душе у Айи, и чужая боль приносила ему невероятное наслаждение. Он бы сейчас остался и поиздевался бы над ней ещё, но время утекало, и его ждали более важные дела, но не менее мерзкие.

Как только дверь затворилась за ним, Айя разразилась в проклятьях и рыданиях. Она желала видеть его горящим в преисподней, молящим о прощении и тянущимся руками к спасительным в своей прохладе небесам. Только Айя так и не могла решить, что бы она сделала, если бы в самом деле увидела его таким – пнула бы его глубже в это пламя или протянула бы руку помощи.

*****

Ягари Тога сквозь никотиновую вуаль, которую плёл дымящийся кончик сигареты, уютно устроившейся меж его пальцев правой кисти, без интереса наблюдал за происходящим перед ним. Метрах в двух впереди на деревянном стуле сидел молодой человек со связанными за его спиной руками. Длинная, зачёсанная набок чёлка насыщенного каштанового цвета открывала наблюдателю вид на глаза, которые взирали на окружающих с презрением и неприязнью. Трёхдневная щетина выдавала в нём человека, не сильно заботящегося о своей внешности.

- Как его зовут? - небрежно спросил Тога пожилого человека, сидевшего справа от него и перебиравшего документы на столе. Старик безуспешно пытался отодвинуться подальше, чтобы дым не мешал ему дышать и думать, но летучий яд распространился по всему помещению, сырость которого усиливала неприятный резкий запах.