Страница 30 из 39
- Именно этим я и занимаюсь – организовываю себе полную свободу, чтобы никто не посмел мне ничего приказывать. Вообще никто. И если ты будешь хорошей девочкой, то, возможно, через пару лет станешь женой самого могущественного в мире вампира.
Куран впился в ее рот, жадно засасывая губы, и Айя простонала в голос от резкой боли. В этот момент в дверь постучали, и слуга вежливым тоном сообщил, что прибыл лорд Шики.
- Наконец-то, - выдохнул Ридо и покинул комнату, ничего не сказал Айе. Та вздохнула и тяжело упала на постель. Любить чистокровного оказалось не так легко, как она думала с самого начала. Это чувство сжигало ее изнутри. И вроде бы душой она понимала, что в отношении Ридо к ней едва ли была искренность, но проклятое сердце не хотело слушать. Оно просто хотело любить, совершенно не задумываясь о том, что гораздо безопаснее для Айи было бы продолжить той жизнью, которой она жила раньше.
Заметив Йоширо, Куран смерил его грозным взглядом. Лорд встал и боязливо кивнул чистокровному.
- Слушаю тебя, - властно пробасил Ридо, присаживаясь.
- Ичио-сан попросил меня все рассказать Вам, Ридо-сама, - осторожно начал Шики, и когда Куран жестом предложил ему сесть, он в красочных и детальных описаниях пересказал ему все, что произошло.
Минуту Ридо неподвижно смотрел на своего собеседника, а потом разразился тем своим мерзким смехом, от которого Шики всегда морщился и хотел закрыть уши ладонями, чтобы не слышать его.
- Оказывается, у меня с Ичио больше общего, чем с родным братом! Он и глазом не моргнул, чтобы убить собственного сына, лишь бы ничто не мешало ему осуществить планы. Браво!
Куран зааплодировал, и совершенно неважно, что виновник такого восторга слышать его сейчас не мог.
- Передай ему мою благодарность, - приказал Ридо, ткнув в грудь Йоширо указательным пальцем. – Надо бы его наградить, так сказать, предоставить утешительный приз, но боюсь, не могу сейчас заниматься таким расточительством. А что с баром? Вшивые охотнички снесли там все до единого кирпичика?
- Они опечатали заведение, - коротко ответил Шики, пожав плечами. Ридо в ответ саркастично хмыкнул.
- Ладно, к черту его, оно не последнее. Главное, чтобы другие постепенно не были обнаружены. Моей будущей армии нужно будет чем-то кормиться, и искусственная кровь в таблетках совершенно для этого не годится.
Куран замолчал, ожидая реплики от аристократа, но тот сидел неподвижно, опустив взгляд вниз. Ридо закатил глаза и встал, чему последовал и Шики.
- В следующий раз таких задержек быть не должно. Ты тут же должен сообщать мне обо всем, что происходит. И кстати, Шики, - Куран внимательно посмотрел на вампира, - Айя сейчас у меня. И я думаю, ей нет смысла возвращаться домой. Пришли за ее вещами, пусть привезут сюда. В моем обществе ей гораздо комфортнее, чем в твоем.
Йоширо показалось, что его глаза полезли на лоб. Ридо сощурился и спросил так, будто он приказывал:
- Ты же не против, верно?
Шики лишь кивнул, перечить чистокровному не было смысла. Уже собираясь уходить, почти в дверях он решил задать вопрос.
- Ридо-сама, как долго Вы еще будете готовить нападение? Вы не посвящаете меня в свои планы, поэтому я…
- Шики, - строго перебил чистокровный, - я посвящаю тебя в ту часть планов, которую ты в силах выполнить, и ты будешь получать информацию по мере ее поступления. Но могу тебя заверить, что успешное выполнение моего же плана не зависит полностью от меня.
Йоширо удивленно вскинул брови.
- От чего же?
Размышляя, Куран окинул аристократа оценивающим взглядом компаньона и заговорщицким тоном сказал:
- Я жду, пока у моих «возлюбленных» брата и сестры появится ребенок.
*****
Харуке совершенно не понравилось, как Ичио вел себя при разговоре с ним. Как будто старик был доволен положением дел и лишь прикрывался неискренним траурным выражением лица. Что-то тут было не так, но Куран-младший никак не мог угадать, что именно. Он сомневался, что Ичиджоу мог быть доволен только потому, что раскрыл похождения своего сына и, убив его, дал урок всем, кто посмеет нарушить закон. Сын был сыном, и, наверное, существовало очень мало таких вещей, совершив которые, ребенок мог вызвать ненависть своего родителя, вплоть до желания умертвить его. И Арата вовсе не был одним из таких детей.
Эти мысли заставили его подумать о тех детях, которые сейчас находились в его доме. Сам себе задавая вопрос, куда Канаме и Такума могли запропаститься, он вышел из своего кабинета и спустился вниз. Проходя мимо библиотеки, он заметил там Джури, сидящую у жаркого камина с книгой.
- Где мальчики? – спросил Харука и попытался улыбнуться. Недавние события выбили обоих из колеи, и Куран знал, что его жена прилагает все усилия, чтобы не расплакаться. Джури слабо улыбнулась.
- Бегают где-то по комнатам, - она захлопнула книгу и жалостливо посмотрела на мужа. – Харука…
- Я знаю, - поспешил ответить чистокровный и присел на пол перед женой, заключая ее ладони в свои. – Ты только держись, ладно? Мы справимся.
- Две таких ужасных вести в один день – это только у нас с тобой такое возможно, - прошептала женщина и отвела взгляд к камину.
- Бывало и хуже, ты же знаешь.
Вдруг Джури широко раскрыла глаза, будто что-то вспомнила, и повернулась к мужу.
- Харука, я совсем забыла сказать тебе. Собиралась сегодня вечером, но такие события…
- Что такое, Джури?
Чистокровная глубоко вздохнула и положила ладони на плечи мужа.
- Я жду ребенка.
И пока Харука кружил жену на руках, танцуя от радости на ковре в огромном зале библиотеки, двое непосед прокрались в подвал, вдвоем пытаясь открыть железную дверь.
- В прошлый раз я пытался сделать это сам, но не мог найти ключ, - сказал Канаме, наконец ступая на лестницу, которая начиналась прямо с порога. Канаме щелкнул пальцем, и факелы, висящие по стенам коридора, ведущего вниз, загорелись ярким пламенем.
- Ух ты! – только и смог вымолвить Такума, восхищенно глядя на своего друга.
- Это меня папа научил, - гордо ответил Канаме и ступил на первую ступеньку, продолжая прерванную до этого мысль: - И один я боялся идти.
- Ты хочешь сказать, что ты трусишка? – захихикал Такума, осторожно следуя за своим другом вниз.
- Нет, просто я маленький. А маленькие все должны чего-то бояться.
- Но, Кана-кун, мы оба маленькие! Мы там будет бояться вдвоем.
Канаме с укоризной, почти как взрослый, посмотрел на мальчика.
- Так-кун, двое маленьких – это как один большой. А большие не боятся. Пошли.
Дети с трудом спустились вниз. Дышать было тяжело из-за влажности и витавшего в воздухе противного запаха плесени, который, казалось, проникал в рот через мелкие поры, и вкус гнили почти ощущался на языке. В большом восьмиугольнике, в котором они оказались, когда спустились со ступенек, факелов по стенам не было, и пространство освещалось лишь слабыми лучами, доходившими с лестницы. Все семь стен, покрытых скелетами паутины, которая, казалось, рассыплется на миллиарды пылинок, стоит только на них дунуть, были украшены каменными узорчатыми дверями, и самая большая была в той стене, что находилась прямо напротив лестницы. Канаме не сомневался, что это была нужная дверь. Какое-то чувство внутри него подсказывало, что идти надо туда, и его сейчас совсем не пугало, откуда взялась эта уверенность. Потом он будет бояться его, но теперь, когда оставалось только подойти и открыть каменные створки, никакой страх ему не помешает. И Канаме сделал шаг вперед.
========== Глава 21: Лучи тепла утренней звезды ==========
- Кана-кун, может, не будем? – дрожащим голосом спросил Такума, боязливо глядя на огромную, покрытую паутиной, дверь.
- Будем, - твердо ответил Канаме и попытался открыть вход. Но каменная дверь едва ли поддалась натиску маленького существа и даже как-то насмешливо скрипнула, снова заглохнув. Канаме насупил брови и поднял голову вверх, будто на потолке было написано, как войти в помещение. Было или не было, но мальчик вдруг охнул и оперся ладонями об обе створки двери. Беспокойные изумрудные глаза следили за каждым его движением. Внезапно воздух накалился и потяжелел, Такума прикрыл ладошками уши, ему почудилось, что сейчас разразится гром или еще какой-нибудь пронзительный звук. Но через пару мгновений двери открылись с глухим грохотом, и Канаме, победно улыбаясь, повернулся к другу, с удивлением рассматривающему темноту внутри помещения.